Ирина Пантюхина - Цвет полевой. Книга I. Табия

Цвет полевой

Книга I. Табия

Ирина Алекандровна Пантюхина

© Ирина Алекандровна Пантюхина, 2017

ISBN 978-5-4485-6109-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Аннотация

Вы испытывали когда либо жажду денег, должности, благосклонности человека такую, что готовы убить любого на своем пути? А бывало с Вами так: коллеги, друзья вольно или нет, делали Вас «козлом отпущения»? А что есть наша жизнь? Почему она так несправедлива и заставляет идти на дерзкие, неоправданные поступки?

В этой книге лишь ключи от дверей, что Вы позволите себе открыть и ответить на эти вопросы. Ибо все наши действия, словно партия в шахматы с судьбой. Есть такое определение в игре – табия – позиция в шахматах, с достижения которой игроки делают «не книжные» ходы. Так и наши герои, разыгрывают дебют, борются с испытаниями, проходят через трудности, предательства и смерть.

Действие разворачивается в XVIII веке, в России: на Северном Урале и просторах Поволжья. Купец М. Ф. Гайдурицкий, успешный предприниматель, тяготиться вмешательством в свои дела матушки. И имеет своим намереньем более разбогатеть. Пускаясь от «во все тяжкие», от случайного знакомого узнает о возможности обогатиться через сиротку.

Герои, обитатели тех краев, оказались впутанными в историю с поиском сокровищ, серию убийств; в таинства подземного народа, вынужденного, теперь, вечно оберегать Землю от зла.

Достанет ли смелости каждому из них, достойно принять испытания? Или пройдут они через страшную черту и тогда, на чьей стороне они окажутся?

О Сатане

«…Лицо его было подобно цвету полевому, глава его была увенчана венцом, который украшался золотом и пресветлыми камнями, одежда его была пречудная.»

Предисловие

Взбираясь к Нему, на потухший вулкан, владеющему всеми возможными богатствами и наслаждениями, шла я по узкой лестнице тщеславия. Тернист, беспокоен сей путь. Вначале, нас было множество: вожделевших его взора, благодати и звона монет. Уже было приблизились и были обласканы вниманием, властью и златом. Путь становился все уже. Нас обгоняли страждущие, что имели более сил. Порой, они низвергали с шатающегося, ветхого моста, мешающих им слабаков. И те, с криками и мольбами о помощи, низвергались в бездну. Мы, безмолвно взирали на этот «естественный отбор». От бессонных ночей, без отдыха и полноценной еды даже плохо понимали, что с нами происходит. Вспомнив об ушедших, без эмоций, продолжали свой путь повторяя корпоративную мантру: «Это случилось не со мной… не со мной. Не со мной!»

Шли годы и более молодые вошли в наши ряды. Чем меньше они радели о профессии, чем мизерней были их заслуги и образование, тем жестче и наглее они становились. И вот, мы – давние приверженцы нашего Идола, полетели вниз. Немногие из нас оправились от удара.

Снова очутившись у вожделенного истока – подножия ложной цели, что так влекла меня своими обещаниями, я удалилась прочь – испытывать Судьбу. Потерянная, нищая духом, оборванная цепкими, острыми когтями бесноватых, напыщенных, уродливых церберов, среди лесных болот и мха – откопала свой похороненный Дух. И вместе, пошли мы скитаться, по неведомым тропам Бытия.

Спустя три года, увидев покаявшуюся и раздавшую долги Душу, открыла Природа нам великую тайну – следы Учителей на заросших чертополохом тропах.

Так начался наш запутанный путь: со множеством загадок, иносказаний, разочарований, открытий и ужасающих откровений. Постижения одной из миллиона Вселенских тайн – смысл жизни Человеческой. Коварная, манила за разгадкой, предлагая неизбежное: пройти сквозь семь кругов ада. И на самом краю, забрав последние силы открывается, вдруг, с осознанием: «Ведаю!»

Пытливый ум, ты не найдешь здесь способа разбогатеть. Но увидишь множество ключей, что приведут тебя в итоге к единственной двери – познания свой жизни и предназначения. Ты не найдешь здесь советов, но лишь подсказки. Ибо это – сокровенная тайна.

Скажешь ты: «Может ли сказка дать ключи к познанию мира, ведь сейчас 21 век?» О, не спеши! Знаешь ли ты, что нейтрино1 меняет свой спин на противоположный, зная о наблюдении за ним естествоиспытателем? А знаешь ли о том, что электрон, двигаясь из точки А в точку В «заглядывает» в точку В оценивая ситуацию, находясь в двух точках одновременно? О том, что черные дыры плюются своей энергией ты уже наслышан. Удивительно, не так ли? И сказка может оказаться не тем, о чем предполагается.

I. Ночное происшествие

Морозная ночь ноне выдалась, такая – пар застывал на морде у коней сосулькою. По наезженной дороге, размеренной рысью, ехал крытый возок купца Гайдурицкого Максима Фёдоровича. Небо темное, с малой толикой звездных горошин на небе, «Медведицами» да «Поводырем»2 на краешке. От маститых коней, запряженных двойкой, шел пар.

– Барин, никак отстает обоз-то. Можа погодим? Вона как мороз трескуч. Неровен час остановятся. Пронька – то молода еще, поди груз перевесил, не сдюжит. – обратился к барину сидящий на козлах Антипыч, надвигая крепче на уши овечью шапку.

– Ты учи, учи! Лошадь пожалел. В пол версты идут, нагонят. – ответил тягучим низким баском барин.

Возок спускался в ложбинку, показалось Юшкино урочище. Лошадки понесли быстрей – дорога теперь знакома. До теплых купеческих конюшен оставалось шестнадцать верст.

И правда, обоз о трех санях увеличивал ход. Видно, с горки пошли лошади.

– Антипыч, чутя! Слышишь что? – громко крикнул барин в ухо кучеру, приподнимаясь.

Не успел возница ответить, замелькали впереди серые тени. На дорогу, обходя возок по обеим сторонам, бежала стая волков.

– Держись ба-а-ри-ин! – крикнул старик, замахнувшись коротким плетеным кнутом. Воскликнул и огрел оба крупа рысаков. Кони закусили удила и дернули с места возок, и кучера, и барина их. «Эх, поздно! Господи, Спаси и помилуй!» – тяжко застонал кучер.

Матерая волчица, путаясь под ногами пары, метилась укусить за брюхо чубарую3 пятилетку. Стая наскакивала со всех сторон, напирала выпучивая глаза и скалясь. Лошади, чуя запах волчьей шерсти, обгрызали удила. Пускали пену, ржали, тащили возок невпопад. Дернулись вроде и… встали на дыбы. Возок повалился. Люди вылетели из него в стужу, на расправу зверю. Дико подвывая, с неотвратимой, отдающей смрадом и голодом яростью, набросилась стая на обезумевших лошадей.

Молодой волк, отбившись от общага, опустив морду и ощетинившись, медленно – след в след, шел на двух барахтающихся в глубоком снегу людей. От стаи отделился молодняк, рыча, приближался.

«Погибну, а барина уберегу.» – подумал Антипыч. «Вот, я их отвлеку, пущай грызут – тулуп-то новый. Пока прокусят…» Изловчившись, дотянулся до торчащей в снегу рогатины, упершись обоими руками – рванул на себя. Ветка хрустнула – старик боком повалился в снег. Волки атаковали, вцепившись сразу, втроем. Он затрепыхался в куче, отбивался хрипя.

Со стороны подоспевшего обоза, улюлюкая, бежали люди. Запрыгали неясные блики, послышалась стрельба.

– Бей их, Васятка, с права гони! – орал во всю глотку худосочный мужичек, тыкая из-за упавшего возка горящим нефтяным факелом, в мохнатые морды. Переметнувшись, подскочил влево, схватив барина за шиворот, встряхнул и сгорбившись, потащил к обозу.

– Принимай, Макаровна! Денщик бережно положил барина в возок, подоткнул полы тулупа. Обернулся к лесу и саженью, поспешал к мужикам напрямик.

Макаровна, тридцатилетняя ловкая баба, со знанием ощупала барину голову, руки, ноги, распахнула тулупчик – нет ли ранений? Десять лет назад, Максим Фёдорович ей проходу не давал. Ибо войдя в пору весты4, расцвела лазоревым нежным цветком, манила к себе диким, непокорным нравом. От того, взял хозяин Антипыча к себе возницей, дабы по – боле видеть красавицу. После, страстное увлечение прошло. Возница так и прикипел к барину, будто к родному сыну. Макаровна, три года назад нанялась к Гайдурицкому провожатой, по опасным лесным дорогам. Как он понимал, более ни из-за денег, а из-за великой боязни за батюшки своего. Потому за три деньги в месяц, имел купец не только двоих надежных провожатых, но и ищеек с хорошем чутьем, что в людях, что в торговлишке.

– Очнись, Максим Фёдорович! – тормошила она его за плечи.

– На ко! – Макаровна поднесла к его губам деревянную фляжку и запрокинув болезному голову, влила в рот пахучую жидкость. Барин закашлялся, матерясь, отстранил флягу. Спрыгнул с обоза, нетвердо побежал к Ачипу Антиповичу.

Баба взяла под уздцы Проньку, тихо молясь, успевала класть крест щепотью, ставила в круг обоз.