Александр Афанасьев - Диверсия высочайшего уровня

Александр Афанасьев

Диверсия высочайшего уровня

© Афанасьев А., 2015

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2015

Прежние цивилизации утверждали, что они основаны на любви и справедливости. Наша основана на ненависти. В нашем мире не будет иных чувств, кроме страха, гнева, торжества и самоуничтожения. Все остальные мы истребим – все.

Автор предупреждает: все события и персонажи в книге являются вымышленными, возможные совпадения – непреднамеренными. Если названия организаций и имена частных лиц совпадут с реально существующими – это не более чем случайность. Автор не имеет никакой информации о действиях и намерениях, о переговорах и договоренностях Газпрома или любой другой российской компании на Украине.

Москва, Россия

01 марта 2016 года

В Москву я возвращался рейсом через Лондон.

Из Карачи – в Хитроу, перекресток миров, один из самых загруженных аэропортов планеты, и тут же «Трансаэро», рейс до Домодедова. Из лукавого и опасного Бейрута – в Лондон, один из мировых городов. Оттуда – в родную, наглую и хамскую, с грязными сугробами и столпотворением машин во дворах, но такую родную Москву. И все это менее чем за сутки.

Домодедово встречал меня полупустыми залами, новыми ценниками в обменках, странным отсутствием очередей. Кризис, однако. Курс доллара подскочил за два года почти втрое, рухнула цена на нефть.

Эти трагические события выбили из привычной житейской колеи миллионы офисных хомячков, доселе двигавшихся по, казалось бы, незыблемой траектории: работа – дом – работа или ночной клуб. Дважды в год какой-нибудь тур. Турция уже не считается, это для быдла. Сейшелы, Маврикий – вот это самое оно. В промежутках солярий, бассейн, спортклуб по корпоративной карточке, иномарка, взятая в кредит. А у кого-то особо одаренного достало ума и квартиру по валютной ипотеке купить.

А ведь на этой же самой планете существуют и трущобы близ Карачи и Пешавара. Их обитатели готовят еду на кострах из резаных автомобильных покрышек и живут в палатках. Я не знал, чем закончится такое соседство, но искренне считал, что вряд ли чем-то добрым.

Проигнорировав наглых и навязчивых таксистов, я взял билет на аэроэкспресс. Так будет лучше, чем нанимать такси. Безопаснее.

На Павелецком я купил с рук мобилу, набрал знакомый номер и коротко сказал, когда прошел щелчок соединения:

– Я прилетел. Номер три.

Телефон я оставил на скамейке. Пусть его кто-нибудь уведет.

Наверное, быть разведчиком – это своего рода судьба, даже более того – самое настоящее искушение. Знать о других то, что не должно, часто даже то, чего люди и сами о себе не ведают!.. Раз ступив на этот путь – а это было в конце восьмидесятых, – я с него так и не слез.

Миссия в Пакистане год назад закончилась вполне успешно, но все хорошее в этом мире относительно. Заключалась она в том, что я должен был освободить из плена пакистанского Талибана – название крайне обобщенное, на самом деле там полным-полно разных группировок – двух инженеров. Точнее говоря, одного инженера и одного представителя банка.

Они находились в Пакистане по приглашению местных властей и деловых кругов с целью оценить возможность строительства каскада ГЭС на реках этой дивной страны. Сделка намечалась по схеме BOO, то есть «build-own-operate», «строй-владей-эксплуатируй». Кому-то она очень не нравилась. Настолько, что эти персоны наняли террористов и устроили взрыв в центре Карачи, чтобы ее сорвать.

Чтобы понимать, почему это произошло, надо быть в курсе того, что происходит в мире в целом и на энергетическом рынке в частности. Осень две тысячи четырнадцатого года показала, что строить благосостояние государства, тем более такого гигантского, как Россия, на экспортной выручке от реализации энергоносителей не просто глупо, а очень опасно. Такого понятия, как справедливая цена на нефть, газ, промышленные металлы, не существует. Если надо, то эти самые цены можно опустить в два, а то и в три раза и долго удерживать на этом уровне. Точно так же легко можно их и поднять.

Это биржа, через которую идет поток спекулятивного капитала. Одно время модно было вкладывать деньги в нефть и страны БРИКС, теперь, судя по всему, бизнесмены предпочитают инвестировать их в Америке.

Если мы строим энергетическую сверхдержаву, то должны вести себя совершенно по-другому. Если ты продаешь нефть, то по той цене, какая в данный момент сложилась на рынке. А ведь она зависит и от настроений спекулянтов, и от двух десятков других экспортеров, которым тоже нужны деньги. Захотела Саудовская Аравия – и открыла краны на всю мощь, а ты сидишь и обтекаешь. Энергетическая сверхдержава – это не нефть, а нечто такое, что не объедешь и что никак не зависит от настроений рынка.

Газопровод в Китай, гидроэнергетика и поставки оружия в Пакистан, атомная электростанция в Турции, испытывающей дефицит энергии. Если газопровод строится на китайские деньги, то последние два объекта будут возводиться на наши либо совместно. Схема «строй-владей-эксплуатируй», о которой я уже упоминал, очень удобна. Она означает, что построенный объект остается в твоей собственности, ты продаешь заказчику продукт – энергию.

Вот это и есть энергетическая сверхдержава. Никакой конкуренции на этом рынке нет, по крайней мере на коротких временных отрезках. Чтобы конкурировать с нами в Китае, нужны будут газовые месторождения и трубы. Или же придется создавать жутко дорогую инфраструктуру для приема сжиженного природного газа. Чтобы конкурировать с нами в Пакистане, надо найти где-то реку и построить на ней ГЭС. Чтобы конкурировать с нами в Турции, надо построить АЭС.

Это вам не заседание ОПЕК и не гнилые разгоны саудовского министра нефти о том, что королевство готово продавать это самое черное золото по двадцать долларов за баррель. Разбежались они, как же!..

Допустим, мы зайдем на эти рынки. Чтобы конкурировать с нами, надо будет получить реальную политическую поддержку и вложить многие миллиарды, которые мы уже потратили и окупаем, без каких-либо гарантий. Для нас же такие схемы – это постоянный поток денег, пусть и без сверхприбылей, но вполне себе реальный и никогда не пересыхающий.

Данные схемы все больше и больше интересуют серьезных иностранных заказчиков. Более того, они прекрасно увязываются в единый пакет с поставками партий оружия и с политической поддержкой. Заказчики чаще всего не хотят платить за такие объекты в странах Европы и США по принципиальным соображениям. Значит, мы или Китай.

А как думаете, почему Америка нас гнобит, с какого перепуга саудовцы так взбесились? Они отлично понимают суть дела. После того как будет проложен трубопровод, большая часть растущего китайского энергорынка достанется нам. Ведь использование танкера никогда не обойдется дешевле транспортировки трубопроводом.

Отсюда и мелкие неприятности, вроде взрыва в Карачи, убившего несколько десятков человек. Пока мы ведем самостоятельную политику, таким вот трагедиям не будет конца.

СИМ-карты у меня были промаркированы циферками. Я вставил в свой мобильник номер третий, как и сказал по телефону. Почти сразу раздался звонок.

– Слушаю.

– В порядке?

– Да, прибыл.

– Надо встретиться.

– Когда?

– Прямо сейчас.

– Сейчас так сейчас. Диктуй адрес.

– «У огня».

– Понял…

Что-то случилось!..

«У огня» – так мы называли между собой одно заведение, расположенное недалеко от присутственных мест, весьма специфическое, кстати сказать. Здесь любили собираться чиновники среднего звена, но как раз те самые, которые многое могли. Тут реально решались дела в России. В девяностые это происходило в доме приемов «Логоваза», сейчас таких мест было несколько, в том числе и «У огня». Кормили тут нормально, не сказать, что особенно вкусно, но вполне прилично.

Столик нашелся, стоило мне только упомянуть имя моего друга, а теперь и куратора. Очевидно, он кое-что значит в стране. Впрочем, сомневаться в этом было бы глупо.

В первый раз меня даже за стол не пригласили, а допустили, так сказать. А я отказался пить, чем, разумеется, проявил неуважение и недружелюбие. Впрочем, я не допускал ни того ни другого. Я просто не пью. Чиновники этого понять не способны.

Появился Денис. Генерал-лейтенант, если не повысили еще, начальник отдела в ГРУ, занимающегося так называемыми острыми акциями. Мы начинали вместе. Я ушел со службы на вольные хлеба, когда нашим министром стал мебельщик. Он остался и теперь на два звания выше меня. Я полковник, он генерал-лейтенант.

При нем пара крепких ребят. Значит, времена веселые. Они проверили зал, меня обыскивать не осмелились. Один вышел, другой остался стоять у дверей.