Александр Тамоников - Смерть в твоих глазах

Александр Тамоников

Смерть в твоих глазах

Пролог

Метро в час пик гудело, как улей. Избитая, банальная фраза, однако она, как никакая другая, отражала то, что ежедневно происходит в московской подземке. Переполненные поезда подходили к таким же переполненным платформам строго по графику, предупреждая людей о своем появлении внутриутробным, угрожающим гулом. Двери вагонов открывались, навстречу друг другу бросались толпы ошалевших от толкотни и духоты пассажиров. Для посадки и высадки никаких усилий прикладывать не надо – толпа и внесет в вагон, и выплюнет обратно. Главное, встать поближе к путям, но не на самый край, от которого физически ощущается дыхание смерти, а потом не пропустить нужную станцию. Молодой человек с сумкой (компьютерной), в безупречно отглаженных черных брюках, белоснежной, с длинными рукавами, сорочке и начищенных до зеркального блеска модных темных туфлях знал, как следует вести себя в метро, особенно в час пик. Он слился с толпой на платформе, не подходя к опасной черте, и нужной остановки не пропустил. Поднявшись на поверхность, он тут же схватился за карман, где продребезжал сигналом вызова его сотовый телефон. Телефон, как назло, застрял, а дребезжание становилось все сильнее и раздражительнее. Наконец он оказался в руке мужчины. На дисплее светилось имя Ирина – звонила невеста, и, как всегда, в самый неподходящий момент.

– Да, дорогая?

– Надеюсь, ты уже подходишь к дому? – раздался в ответ немного капризный, но приятный грудной голос.

– К сожалению, Ириш, мне сегодня придется задержаться, в офисе «комп» полетел, – притворно вздохнул мужчина, но Ирина быстро прервала его:

– Как не вовремя, да?

– Что поделать? Люди дают сбой, а тут техника, причем далеко не лучшего качества.

– А кроме тебя, исправить компьютер конечно же некому. – В голосе Ирины явно звучали нотки недовольства и одновременно насмешки. – Ах да, как же я забыла, ведь ты у нас незаменимый специалист.

– Не надо, Ирин, а? У меня серьезная работа, а ты…

– А что я? Я ничего. Горжусь тобой, дорогой. Но сидеть дома в одиночестве не собираюсь. Занимайся своим «компом», а я поеду к Миле.

– К Миле? К этой?..

– Ты хотел сказать шлюхе?

– Я хотел сказать, к женщине, с которой тебе лучше прекратить всяческие отношения.

– А вот это, дорогой, пока ты не соизволишь предложить мне стать твоей женой, решать буду я. И запомни, Мила не шлюха. Просто она умеет получать от жизни удовольствие, щедро делясь им с другими. Но все в твоих руках. Бросай, к черту, работу и приезжай. Тогда я останусь дома, накрою столик, наполню бокалы твоим любимым вином, зажгу свечу, и вечер… а за ним ночь будут только нашими. И никаких компьютеров, никаких подруг.

– Я не могу оставить работу, Ирина.

– Ну, и я не монахиня, а моя квартира – не келья. Как вернешься, позвони. Если не заведусь, а ты знаешь, Мила мастерица на всякого рода развлечения, приеду. До встречи, дорогой! – И Ирина выключила телефон.

– Кого провести хочешь, дорогая? – бросив мобильник в карман, усмехнулся мужчина. Никуда ты не поедешь, будешь сидеть дома и ждать. Мила! Нужна ты ей, как… толковый словарь Даля. Уж мне-то об этой прожженной гламурной стерве могла бы не говорить. А что у нас со временем? – посмотрел он на часы. Так, 20.30.

Открыв в меню телефона последнее входящее сообщение, прочитал, наверное, десятый раз за день:

«Славик, привет. Не падай со стула, это Галка. Второй курс универа. Новый год, хата на Студенческой. Елка, палки, пардон за пошлость. Вспомнил? Я сейчас совершенно свободна, хочешь встретиться, приезжай к девяти туда, где катал меня на качелях, не пожалеешь».

Эту эсэмэску Вячеслав Корнеев получил в кафе, когда выходил с работы перекусить. Она сразу зацепила его. Конечно же, он помнил свою первую, безумную, безголовую и развратную любовь. Он помнил все! И как познакомился с Галей на бесшабашной студенческой вечеринке, как, изрядно накачавшись дешевого вина, они устроили игру в карты на раздевание, и Галка, быстро проиграв первую же партию, сбросила с себя майку, выставив напоказ свои красивые, в меру полные, упругие груди со смотрящими вверх сочными сосками, окруженными темным ореолом. Помнил острое желание, которое буквально взорвалось в нем, когда она осталась совсем голой, и тот самый Новый год, который она неожиданно пригласила встретить вместе на ее съемной квартире. Сумасшедшую праздничную ночь, медленный танец, спальню, широкую кровать, багрового цвета белье и ее шелковую кожу, полные, зовущие губы, шепот – иди ко мне, я так хочу и… наслаждение от страстной близости, когда, достигая оргазма, он под ее крик, казалось, летел в глубокую черную пропасть. И ему вновь и вновь хотелось падать вниз, достигая вершин сладостного безумия. Он был безумно счастлив. Тогда.

Вздохнув, молодой человек прикурил сигарету. Со стороны он, наверное, смотрелся глупо и смешно. Но мысли о Галине не отпускали его из крепких объятий, вновь и вновь возвращая в недалекое прошлое, как сильные подводные потоки затягивают в бездонный водоворот, в бездну. Да, второкурсник Московского университета Слава Корнеев был счастлив недолго. Это он без памяти был влюблен в Галину, она же, как оказалось, играла с ним. Играла очень умело. Он был всего лишь промежуточным звеном в длинной цепи ее поиска достойной пары. Обычный студент, с которым можно переспать, даже жить какое-то время, но в планы чертовски красивой и одновременно расчетливой Галины Вячеслав не вписывался. Имей бы он деньги, много денег, тогда другое дело. Но студент Корнеев не имел даже стипендии. Он хорошо помнил, как праздничным апрельским солнечным утром в университет его проводили полные любви и счастья глаза Галины, а вечером те же глаза встретили ледяным безразличным холодом. Галина нашла достойную пару, а значит, и игра со студентом закончилась. Так же внезапно, как и началась. Галина не ходила вокруг да около, не оправдывалась, не просила прощения, не пыталась как-то смягчить удар. Нет, она нанесла его без замашки, открыто и прямо, заявив в прихожей:

– Все, что было, забудь! Я никогда не любила тебя, ты устраивал меня в постели, но не более. Я бросаю университет и выхожу замуж. Это все, твое белье в сумке, забирай и уходи.

Слава был шокирован, он отказывался верить в происходящее, но Галина быстро привела его в чувство:

– Ну, что застыл, как истукан? Будь мужиком. Забирай сумку и уходи. Навсегда.

Он ушел. И заболел. Потом запил, и только перспектива вылететь из университета остановила его. А Галя бросила учебу, говорили, вышла замуж за пятидесятилетнего бизнесмена, и больше он о ней ничего не слышал. Закончил университет, удачно устроился на работу. Родители помогли купить однокомнатную квартиру в «хрущевке» на окраине Москвы. Имел женщин, некоторые имели его. Затем познакомился с Ириной. Подумывал о браке, одновременно подбивая клинья к начальнице. В общем, вел обычный образ жизни обычного середнячка, не добившегося пока особых успехов и положения, но и не скатившегося на дно этой новой, подчиняющейся непонятным и зачастую противоречивым, иногда взаимно исключающим друг друга, совершенно не логичным законам жизни. Или, что будет правильнее, Слава Корнеев просто плыл по течению. А там – куда вынесет, туда вынесет. И вдруг эта эсэмэска. Открыв сообщение, он глазам своим не поверил. Его зовет Галя? Она ждет его? Совершенно свободна? Хочет ли он встретиться с ней? Да Славик готов был лететь к Галке. И полетел бы, да только крылья обрезали пробки на дорогах и толкучка в метро. От мыслей Корнеева оторвала неопрятного вида женщина с ребенком на руках, закутанным в грязные пеленки:

– Тебя, мужчина, случаем, не столбняк хватил?

– А?! Что?!

– Чего встал посреди улицы да карманы расхлябал? Тута народ такой промышляет, оглянуться не успеешь, прямо на улице до трусов оберут. А может, и трусов не оставят. А у тебя телефон из кармана торчит, в другом – «лопатник», да и одежа дорогая, не с рынка.

– Извините и… спасибо! – растерянно поблагодарил женщину Корнеев.

– Ха! Извините, спасибо, мне твои извинения «до фени», да и спасибо в карман не положишь и на хлеб не намажешь! Так что плати! Мне ребенка кормить нечем.

– Странная у вас манера просить деньги.

– А я у тебя и не прошу. Не я, так уже лишился бы и телефона, и «лопатника». Потому, красавчик, должен ты мне.

– Сколько? – Вячеславу был неприятен этот разговор с неопрятной женщиной.

– Тысячу!

Он достал из портмоне купюру:

– Возьми.

– Вот это другой базар. Может, еще чем угодить?

Корнеев огляделся. Он помнил, что раньше здесь стояла цветочная палатка, возле которой приторговывали местные старушки.

– Послушайте, – обратился Вячеслав к женщине, – а куда ларек делся?

– Это который? Цветочный?

– Табачный на месте.

– Так фирма переехала, еще по осени.

– Куда?

– «Бадыгу» видишь?