Андрей Негривода - Разведывательно-диверсионная группа. Кэт

Андрей Негривода

Разведывательно-диверсионная группа. Кэт

От автора

Ну, вот мы и встретились опять, дорогой мой Читатель. Надеюсь, что ты уже познакомился с Филином и его командой, прочитав книгу «Филин. Сделать невозможное», и помнишь о том, что было написано в самом ее конце. Да! Автор, твой покорный слуга, сказал тогда, что этот парень все еще жив, бодр душой и телом и... Продолжает свой путь. Путь солдата... И, может, это предначертание господне... Кто знает?! И этот парень продолжает идти через эти тернии... Падает и встает, теряет друзей на этом пути, разочаровывается в людях и... Все же верит в них!.. Потому что не может быть иначе, потому что еще остались и ждут своего бывшего командира его боевые братья, команда Филина. Те, кто остался...

Мы расставались с Андреем, капитаном-пенсионером ОСН «Витязь» Проценко, а в узком кругу краповых беретов – Филином, в 95-м, в апреле, когда он со своей семьей на борту теплохода «Дмитрий Шостакович» отчалил от причала родной Одессы, направляясь в Израиль...[1]

Сегодня на дворе 2004 год, осень...

Ты думаешь, что Андрей разжирел, растолстел на заморских харчах и перестал быть тем Филином, которого ты уже знаешь? Ты не прав! Филин остался Филином, с тем же обостренным чувством справедливости, с тем же непримиримым отношением к злу, подлости и обману!.. Наш капитан остался все тем же воинственным, бескомпромиссным солдатом... Хоть и постарел немного, чего греха таить... Без малого десять лет прошло... Но он остался все тем же балагуром-одесситом, неисправимым оптимистом и душой любой компании. И хоть пометало его за эти годы по «глобусу», всегда и везде он, если была такая возможность, брал в руки гитару и пел... Пел! «За Одессу», о любви и о тех боевых братьях, деливших с ним судьбу в Афгане, Фергане, Абхазии и Карабахе... И эта светлая грусть помогала ему выживать тогда и теперь... Все эти годы вдалеке от Родины...

Я так долго маялся по свету,Все чего-то нового искал.Но не понимал, что кухня этаДля меня единственный причал...

Пролог

22 апреля 1995 г.

– Андрюша... А может, передумаешь? Ведь не поздно еще – «Шостакович» отходит только через три часа...

– Поздно, ма... Уже давно поздно...

– Отпустил бы ты их в этот Израиль... – Пожилая женщина кивнула головой в сторону своей невестки Ани и внучки Машеньки, четырехлетнего карапуза. – Аня... Ну, что Аня... Найдет себе кого-нибудь, ведь молодая еще. Сколько ей там, всего-то двадцать пять! Она ж «к себе на родину» едет!.. А Машенька... Так сейчас уже не те времена!.. И они смогли бы к нам приезжать, да и мы... И ты... Смог бы к ней ездить... Денег хватило бы – ты ж сидеть не будешь на месте! Или зря, что ли, этот «Белый парус» на ноги ставил?! В последний год вон как хорошо жили! И им бы помогал отсюда...

– Нет, ма, больше «Белого паруса»...

– Как нет? А Игорь твой где же тогда «генеральным директором» остается? Я же сама этот приказ на машинке печатала, да и другие документы видела!

– Если бы ты знала, ма, сколького ты не знаешь!..

– Ведь не будете жить!.. Ты не сможешь! Ты чужой там, сына!

– Может быть, ма, все может быть... Теперь все может быть...

– Сколько ж нам с отцом ждать-то тебя, Андрюша? – Пожилая, утомленная жизнью женщина заплакала. – Сначала из армии твоей ждали, теперь из Израиля... Не молодые уже мы, сына, дождемся ли?..

Ах, какие это были слезы!!! Таким слезам позавидовал бы любой солдат. Да что там любой! Любой из группы Филина!.. А уж эти-то ребята знали цену слезам...

Мама Аня, как ее любовно называли все друзья Андрея, плакала тихо, по-мужски, по-солдатски, без всхлипов и вздохов. Просто... Из ее глаз катились молчаливые, горькие слезы, большие такие, огромные прозрачные капли...

– Из армии ждали... Только и знали, что по госпиталям ездить... Отец, вон, после твоей Ферганы в две недели седым стал...

– А ты?

– А я еще после Афганистана... Тогда и волосы красить стала, чтобы на работе дурных вопросов не задавали...

– Простите меня, ма...

– Да, это!.. Ты тогда сам себе профессию выбирал... Нам оставалось только ждать и надеяться... А теперь-то что? Аня?..

– Что, ма? Что?! Гуляет? Знаю... Так уж вышло...

– Ну и отпустил бы!

– А Маська? А я?

– Только не говори мне, что не нашел бы, где «голову на подушку притулить»! Знаю я тебя – чай, не ангел в белом!..

– Аня! Оставь его в покое, в конце концов! – рявкнул вдруг всегда спокойный и уравновешенный отец Андрея, папа Леша, сидевший на соседней скамеечке, – видно, нервничал старик. – Он давно уже мужик! Офицер! Наград, вон, до пупа!.. Давно привык сам решать! Посмотри, какие мужики под его командой служили!.. Ты это понимать должна! Раз решил ехать – значит, так надо... Не на всю же жизнь...

– Вы, бля! – Интеллигентная женщина срывалась на мат крайне редко, да и то только при сильном волнении и только в их узком семейном кругу. – Мужики, мать вашу!.. Решают они, бля!..

– Ма! Не ругайтесь! – Андрей не мог не вмешаться. – Я уезжаю не просто так...

– И шо ж тебя туда гонит? Сладкая жизнь?

– Зря ты так, ма... Знаешь ведь – я такой жизни никогда не искал... Легкой.

– А какого ж тогда? Если твоя семья и так развалилась почти?

– Ма... В нашей семье сидел кто-нибудь?

– Где сидел?

– Там!

– Нет... – Женщина непонимающе уставилась на сына. – Сам знаешь...

– Знаю... Потому и не хочу портить семейную традицию.

– А ты что?..

– Лучше быть «невозвращенцем» из Израиля, чем зэком... Если еще им дадут стать...

– Что значит «дадут»?.. Ты что...

– Я сейчас, Ма, выбираю меньшее из двух зол...

– Наворотил что-то в своем ресторане, теперь бежишь!

– Я никогда ни от кого не бегал, ма! – Андрей задумался на секунду. – Просто иногда бывают такие ситуации, когда умнее отступить и даже спрятаться, для «меньшей крови»... Поверь уж моему офицерскому опыту... Вот я и отступаю.

– Что ж ты такое...

– Да уж наворотил...

– А твой Коля? Он помочь не может?

– Это он предложил мне этот «вариант» как самый «бескровный».

– Ты что, убил кого-то, Андрюша? Господи!..

– Перестань, ма! Все хорошо... Будет.

– Когда же уже, наконец!..

– Скоро... Поживу там, в земле обетованной, годик-полтора и вернусь...

– Все вместе?

– А вот это уже, Ма, думаю, и сам господь не знает... Но я вернусь – это-то точно!

– Дай-то бог!..

– Иди, Андрей. Иди, сын, – опять прорезался папа Леша. – Попрощайся со своими друзьями... Кто знает, доведется ли еще свидеться?.. Да и тезка вон твой ковыляет, бедолага... А мы тут с матерью посидим, по-стариковски, да посмотрим на вас издалека... Вояки... Мать вашу...

Ах, как прав был тогда его отец!

Папа Леша тоже был разведчиком... В далеком 41-м десятилетний пацаненок пришел в партизанский отряд, да так и провоевал разведчиком полных четыре года. А медаль его нашла только в 92-м, через 47 лет после окончания войны!.. Преступников, объявленных во всесоюзный розыск, находили быстрее, даже самых отпетых – максимум лет за десять... Видать, они были нужнее этой власти, чем пацаненок-разведчик, которого наградили-таки, на 61-й год от рождения...

Провидцем был его отец...

Двоих боевых братьев из своей группы Андрей больше не увидел никогда – Змея и Тюленя.

Они были единственными, кто после всех коллизий не нашли свое место на «гражданке» и остались служить в уже Российской армии. Да так и остались в ее рядах навсегда...

Первый погиб в Сербии через год, в 96-м... Второй – в Чечне в 97-м, через два...

Часть первая

12 июня 2004 г.

Израиль...00.40 ночи...

«Как же все это начиналось?» – Андрей опять был наедине со своими мыслями.

Его суровое лицо было освещено голубоватым светом компьютерного монитора. Это свечение было единственным в этой, такой большой и такой чужой ему, квартире – его полуторагодовалый сын, его Максимка, уже давным-давно смотрел свои цветные детские сны, смешно сопя в нос и чмокая губами, а «мадамы», как про себя называл их Андрей, в кругу своих очередных гостей допивали, судя по воплям, вторую бутылку «белой», закрывшись от него в «маминых апартаментах» и отгородившись стеной отчуждения... Так продолжалось вот уже четвертый месяц...

Андрей опять был один...

Одинокий «пес войны»...

Обретший наконец-то такого долгожданного сына... И «семью»...

Опять один на один со своими мыслями и воспоминаниями...

«Терпи, солдат! Уже немного... Сам же ведь учил других – солдат сначала бежит сколько может, а потом – сколько нужно!.. Так что... Терпеть!.. Еще немного... Уже и билет на руках, и все проблемы с документами решил... Еще три недели, и все... А все ли?.. 6 июля твой самолет взлетит, унося постаревшего Филина в Одессу... Девять лет. ДЕВЯТЬ!!! Как отсидел по 102-й за то „мочилово“ в 95-м... Одесса! Одесса!!! Домой... Дай-то бог... Чтобы все наконец-то так и случилось... Девять лет! Тебе, Филин, уже почти 37... А сколько всего было за эти годы!.. Мама дорогая!.. Сколько всего произошло!.. Знать бы тогда, у трапа „Шостаковича“!.. Унижения, работа, как у раба... Та стройка, на которой ты разбился, упав в шахту лифта с 12 метров... На бетон... Спасибо „Витязю“ – выжил... Летел спиной, а приземлился на „четыре точки“, как кот, вывернулся в полете... Только морду на бетоне „оставил“ да колено, то, которое еще в Афгане осколком пометили, разбил... В кашу... Операции... 3 месяца в коляске... Инвалидность... Но!.. Встал же! Потом заводы... Работа на пределе... Развод с Аней... Спасибо тебе, господи, что отвел тогда мою руку от нее и двоих ее „друзей“, когда застал их в своем доме... И... Легион... „International France Legion“... И опять служба. Только теперь... Для кого и за что? А чем было еще заняться?! Только теперь... Братство „Диких Гусей“... Soldiers of fortune... А какие неожиданные встречи случались! В джунглях Латинской Америки, Африки, в заоблачной выси Тибета – вспомнить, и то жутко!.. Некогда огромная, сильнейшая держава обнищала вмиг, да и выбросила за ненадобностью из своей армии „постаревших“ ее „ветеранов“ под видом сокращения ВС. Да только не подумали Большие Лампасники о том, что этим, тридцатилетним по большей части или немногим более того, мужикам податься-то и некуда! Именно они, рожденные с 62-го по 68-й, надевшие офицерские погоны, и были теми „ремесленниками“ войны, которые не успели получить два просвета на погоны[2] и потому «откушали» вместе со своими солдатиками все, что предложила им «откушать» Родина в смутное время перестройки... А потом... Потом, не сказав спасибо, отправила на нищенскую пенсию – «младший оф. состав»... И не учла того, что они, профессионалы войны, более как стрелять, толком-то и не умеют ничего... Тарас породил своего сына, а убить не сумел – перестроился, демократизировался... И пошли его сыны, обиженные невниманием и презрением, по миру счастье искать да опыт свой бесценный предлагать... И нашли свое место... «Солдаты удачи»... И Филин не стал исключением, чего скрывать-то... И опять с «оптикой»... Дай-то бог, чтобы все наконец-то закончилось! Пусть так и случится! Господь – велик! Он не оставит меня... Молю тебя, господи, на тебя уповаю, на милость твою и благодать!..»