Сергей Зверев - Легальный нелегал

Сергей Зверев

Легальный нелегал

1

Россия, Москва, Госдума

Просторный зал заседаний был заполнен до отказа. В отличие от обычных рабочих будней, когда одного от другого депутата отделяет немалое количество пустующих кресел, сегодня свободных мест практически не было. И немудрено – глава государства не каждый день обращается с посланием к Федеральному cобранию. Солидные люди в дорогих костюмах, словно студенты на лекции, слушали президента, изредка украдкой перешептываясь. Нечастые, характерные жесты дополняли несколько отрывистую речь всенародного избранника, который долго и правильно говорил о пути России в мировом сообществе, необходимости развития научно-технического потенциала и стабилизации экономики. Сидящий в первых рядах представитель ЛДПР едва заметно усмехнулся, услышав знакомое изречение о «сырьевом придатке Запада», которым стране необходимо перестать быть, и чем быстрее, тем лучше. «Спору нет, – думал он, – референты грамотное выступление подготовили: гладкое, ровное, в меру оптимистичное и патриотичное. И позиция четкая, поучиться можно. Только вот когда я об этом же говорил на телешоу – ничего, кроме ухмылочек, на лицах видно не было. А когда Он вещает – все сидят и внимают благоговейно!»

А с трибуны тем временем звучали призывы к духовному возрождению и укреплению «многонационального и многоконфессионального государства», в ответ на которые большинство присутствующих, соглашаясь, кивали. Отвлекшись от листов с текстом, президент оперся рукой о трибуну и добавил, что, кроме всего прочего, следует наполнить новым содержанием и контакты с русской диаспорой, в какой бы стране мира эта диаспора ни находилась.

Кто-то, воодушевившись, заерзал на месте, кое-где мелькнули робкие аплодисменты. Депутат перестал ухмыляться и задумался. В его голову пришла замечательная мысль, которую он завтра же собирался реализовать в интервью с известной газетой.

2

Россия, Москва, Центр

Секретная директива расползлась по неприметному серому зданию в центре столицы подобно едкому дыму. Ничего особенно экстренного в ней не было. Так, обычная текучка, какие периодически спускают сверху. Каждый отдел получил в свое распоряжение грифованную папку с несколькими листами сухого официального текста, предписывающего, кроме прочего, активизировать контакты с зарубежной российской диаспорой, только и всего. Но забот разведчикам эти бумаги прибавили существенно. Что значит активизировать, если работа и так идет полным ходом? Это значит искать дополнительные ресурсы, рисковать, вербуя новых агентов, в общем, еще сильнее скрипеть мозговыми шестеренками, с утроенной энергией «рыть землю» и молить фортуну подбросить информационную «ниточку», потянув за которую можно будет размотать интересный клубок.

Глава отдела, курирующего Латинскую Америку, отложил новую директиву и бросил взгляд в полуприкрытое жалюзи окно. Вид, открывавшийся из его кабинета, как нельзя лучше располагал к работе: внутренний дворик со служебной стоянкой, по которому с завидной регулярностью прогуливались плечистые ребята в штатском с собакой на поводке. Такие же парни дежурили и у глухих автоматических ворот, и в парадной, и у запасных выходов, вежливо, но решительно пресекая любые попытки нарушить режим строго охраняемого объекта, совершенно лишенного вывесок и названий. Охрана была отлажена, как часовой механизм, впрочем, как и все в этом заведении. В противном случае служба давно бы уже перестала существовать.

Взяв в руки остро отточенный карандаш, начальник разведотдела придвинул к себе чистый лист бумаги и стал стремительно набрасывать чуть подрагивающие ряды стенографических знаков. Твердый грифель слегка поскрипывал, скользя по мелованной поверхности, направляемый решительной рукой немолодого уже мужчины. Закончив писать, тот еще раз пробежал по бумаге глазами и вызвал к себе своего заместителя.

Сверху требовали сделать особенный акцент на персонах, занятых в сфере высоких технологий. Следовательно, настало время подкинуть еще кое-какую работенку самому надежному российскому агенту во всей Латинской Америке – Стерху (таков был его оперативный псевдоним на ближайшее полугодие).

3

Венесуэла, Каракас, берег Карибского моря в р-не Ла-Гуайра

Обнаглевшая чайка уселась на песок в десятке метров от отдыхающих и принялась беспардонно пялиться на людей в шезлонгах, явно собираясь стащить что-нибудь съедобное. Предоставив легкому ветерку перебирать кипенно-белые перья, она приоткрыла острый крючковатый клюв и коротко, пронзительно вскрикнула, словно проверяя, есть ли кому до нее дело.

Резкий звук, возникший неожиданно и так близко, заставил длинноногую мулатку, нежащуюся под лучами утреннего карибского солнца, вздрогнуть всем телом. Пузатый бокал, наполненный мартини, пошатнулся в ее тонкой руке, и несколько крупных прохладных капель упали на шикарную обнаженную грудь, заставив почти мгновенно напрячься и отвердеть вершины этих идеально округлых и упругих холмов. Бросив недовольный взгляд в сторону нарушительницы спокойствия, девушка томно повела шоколадным плечиком и жалобно, но требовательно протянула:

– Прогони ее, Джонни! Она мешает мне релаксировать!

Лежащий на соседнем шезлонге широкоплечий красавец с темно-русыми, слегка вьющимися волосами и европейскими чертами лица приоткрыл один глаз, скосил его сначала в сторону своей пассии, затем в сторону назойливой птицы. Не меняя положения тела, он лениво протянул мускулистую руку к корзинке с фруктами, стоящей между ним и девушкой, вынул оттуда лоснящийся оранжевой шкуркой на солнце апельсин и запустил им в сторону чайки. Проворная нахалка едва успела отскочить, еще раз недовольно вскрикнула, обиженно развернулась хвостом к людям и, взмахнув широкими крыльями, присоединилась к своим собратьям, кружащимся над лазурными волнами.

– Ты невыносим, Джонни, – мулатка отставила бокал и развернулась к молодому человеку. – Это ведь был мой апельсин!

Тот, кого она называла Джонни, снова приоткрыл один глаз и внимательно посмотрел на красотку. Заметив его взгляд, девушка нарочито медленно принялась стирать с груди пролитые капли вина наманикюренным пальчиком, игриво поблескивая выразительными черными глазами. Собрав прозрачную влагу, она поднесла палец к чувственным розовым губам, внимательно наблюдая за реакцией мужчины, а затем неторопливо слизнула мартини языком. Джонни рывком сел на шезлонге, шоу коварной соблазнительницы, исполненное специально для него, не осталось незамеченным. Девушка звонко рассмеялась, довольная произведенным эффектом, и тут же невинно захлопала ресницами:

– Что такое, милый?

Мужчина, глянув на часы, поднялся на ноги и сладко потянулся. Крепкие тренированные мышцы живыми буграми задвигались под загорелой кожей.

– Принесу коктейли, – небрежно проронил он, проведя кончиком указательного пальца по подбородку девушки и заглянув в ее зрачки своими холодно-голубыми глазами. Накинув на плечи рубашку, в кармане которой находился бумажник, мужчина пружинистой походкой направился к пляжному бару, который призывно поблескивал разнокалиберными бутылками и стаканами под сенью пальм. Подойдя к стойке, он заказал стакан ледяного соку и пару коктейлей. С наслаждением приложился к запотевшему стакану.

– Простите, пожалуйста! – послышался чуть глуховатый мужской голос. – Вы не разменяете сотню?

Голос принадлежал невзрачному мужичку в серой бейсболке и очках. Человек стоял против солнца, и его трудно было как следует рассмотреть. Обыкновенный европеец, вырвавшийся отдохнуть на карибском берегу, недавно приехавший, судя по загару. В протянутой руке он держал купюру достоинством в сто тысяч боливаров, около пяти сотен долларов.

– В этих барах вечно нет сдачи, – смущенно протянул незнакомец. – Ну, так что? У вас найдется мелочь?

– Конечно, – Джонни выудил из кармана бумажник и отсчитал сотню тысяч мелочью. – Возьми, приятель. Только в следующий раз меняй деньги заранее.

Незнакомец скупо поблагодарил его и тут же засел за стойку, заказав себе двойной скотч. Новый день отдыха для него начинался вполне удачно.

В багровых лучах заката респектабельная вилла, казалось, светилась изнутри, словно громадный китайский фонарь. Но на самом деле освещение было включено только в одной комнате, служившей кабинетом, а из-за плотно задернутых штор наружу не пробивалось ни лучика. Прочая часть жилища после недавнего отъезда симпатичной мулатки была наполнена темной тишиной.

Оставшись один, Стерх вынул из бумажника полученную утром от незнакомца купюру в сто тысяч и задумчиво принялся ее разглядывать. Что она может означать, он, разумеется, догадывался. Повертев неновую на вид купюру между пальцами, отпер ключом ящик стола и вынул оттуда небольшую коробочку с акварельными красками, на первый взгляд совершенно обычными. Смешав пару красок, разведчик мягкой колонковой кистью аккуратными штрихами принялся наносить полученный состав на дензнак. Проделав эту несложную операцию, он просушил бумажку, придвинул к себе стоящий на краю стола якобы с декоративной целью микроскоп времен Левенгука, оказавшийся на деле вполне дееспособным прибором, и принялся настраивать его, уложив пресловутые сто тысяч на предметный столик. Вспыхнула миниатюрная ультрафиолетовая подсветка, и в окуляре четко проступили буквы микропечати, которые складывались в слова, предложения, составляя в итоге подробные инструкции, присланные из далекой Москвы.