Разорванный берег - Сергей Иванович Зверев Страница 26

на Вентспилс произошел в четыре часа пятнадцать минут утра двадцать второго июня, и потом уже бомбардировки не прекращались ни на час, вплоть до самого ухода наших войск из города. Приказ о минировании и взрыве Вентспилского порта поступил Евдокимову, тогда еще технику-интенданту 2-го ранга, от начальника особого отдела Балтфлота капитана 1-го ранга Остроумова. Евдокимов должен был всего-навсего только передать пакет! Но получилось так, что буквально через несколько минут вручать, да и, собственно, выполнять этот приказ было уже некому. Понимаешь, майор, некому… Кроме самого техника-интенданта 2-го ранга Евдокимова. Но об этом чуть позже. Я хочу, чтобы ты понял, майор, какая там была мясорубка. Если ты посмотришь на карту Латвии…

– Я, полковник, эту карту от корки до корки знаю, на своем собственном брюхе отутюжил. Так что не агитируй меня. Я внимательно слушаю.

– Так вот, на карте хорошо видно, что там, где сейчас расположен Курляндский котел, сам Вентспилс да и вся Курляндия выглядят не более чем ненужным аппендиксом на пути немцев с запада на восток. Так оно и было тогда, в сорок первом, так это выглядит и сейчас. Все наши сухопутные войска были тогда кучно расположены начиная от Лиепаи и потом на юг – на Шауляй, Каунас, Вильнюс, прикрывая, таким образом, нашу западную границу. А потому на пути к Риге сам Вентспилс был тогда у немцев, что называется, совсем не по дороге. Двадцать пятого июня сорок первого года немецкие дивизии все же подошли к Вентспилсу, который уже несколько дней, как я уже говорил, беспрерывно бомбили. К началу войны в Вентспилсе наших войск было немного, по сути, только 138-я авиабаза, на которой базировался авиаполк средних бомбардировщиков, радиостанция, отдельные части 67-й дивизии, в основном дислоцированной в Лиепае. Была также небольшая береговая батарея Балтийского флота. Которая, кстати, несколько раз успешно предотвратила высадку в Вентспилсе немецкого морского десанта. А весь флот, как я уже говорил, концентрировался в Лиепае, в непосредственной близости от новой границы с Германией. Поэтому главный удар немцев на территории Латвии пришелся именно на Лиепаю. Они вышли к городу двадцать третьего июня, а взять смогли только через несколько дней. Двадцать шестого июня немцы обошли Лиепаю с севера. Корабли Балтфлота тогда спешно оставляли Лиепаю, уходя через Вентспилс на Ригу, теряя по пути транспорты и подлодки, взрывая береговые батареи. Эвакуация из него также проходила в спешке, на причалах бросали все, что не успели взорвать: флотское имущество, орудия, технику. Так вот, на выполнение приказа Ставки подготовить и осуществить подрыв сооружений Вентспилсского порта почти не было времени. Всего четыре дня… Но порт все же был нами заминирован, но осуществить подрыв, когда в порту было сосредоточено так много наших войск, не представлялось возможным. Никто бы просто в то время не взял на себя такую огромную ответственность. Это как раз тот случай, когда два приказа диаметрально противоположны и по смыслу, и по замыслу. Выполнить приказ о подрыве можно было, только когда будет выполнен другой не менее важный – о полной эвакуации войск. Так вот, утром двадцать седьмого июня наши части ушли из Вентспилса – часть войск отправилась на помощь нашим подразделениям, продолжающим оборонять Лиепаю, часть войск покинула Вентспилс, отправляясь в Ригу по морю и по суше. Времени на подготовку взрыва у Евдокимова просто не было, и основные кабеля проложили прямо по дну Балтийского моря. И тем же утром двадцать седьмого июня, когда немцы уже входили в город, Вентспилс покидали последние уцелевшие от бомбежек пароходы «Амга» и «Марта». На «Марте» последними уходили и мы. Пункт управления взрывом находился тогда на берегу в котельной ремзавода, замаскированный под трансформатор. От него кабель был протянут на «Марту», которая стояла на рейде. Евдокимов включил питание, но взрыва не последовало. Из-за ожесточенных немецких бомбардировок взрывом где-то повредило кабель. И даже если бы Евдокимов, я или Коваль, да неважно кто, остались бы в порту, это ничего бы уже не изменило. Найти повреждение линии в столь короткий период времени было просто невозможно. Отчасти еще и потому, что, как я уже говорил, работы по минированию из-за нехватки времени проводились в основном не столько по суше, сколько по дну Балтийского моря, которое к тому времени уже буквально кишело немецкими подлодками. По роковому стечению обстоятельств почти сразу немецкая бомба угодила в здание той самой котельной, превратив ее в дымящуюся груду кирпичей. Но «Марта» все равно подняла якоря только тогда, когда на причале уже появились немецкие танки. Мы покидали город под их шквальным огнем, и в первые же секунды боя Евдокимов был тяжело ранен. Ему пулеметной очередью с немецкого мотоцикла разворотило левый бок. А в это время наш кораблик, бесконечно пикируя, поливали из пушек и пулеметов два «мессера».

– А что было потом? – спросил Бородин.

– Потом? – полковник на секунду задумался. – А не было никакого «потом». К исходу двадцать седьмого июня немцы полностью захватили Вентспилс, а двадцать девятого окончательно взяли Лиепаю. первого июля ими была захвачена и Рига.

– А вы?

– Нам буквально чудом удалось относительно благополучно достичь эстонского острова Сааремаа и высадиться там вместе с военными моряками. Затем «Марта» с остававшимися на борту гражданскими отправилась в Таллин, но, насколько я знаю, туда не дошла. Двадцать девятого июня корабль был атакован немецкими самолетами и потоплен. Вот такая история, – сказал полковник.

В дверь деликатно постучали.

– Войдите, – разрешил Воротынский.

– Я смотрю, товарищи офицеры, вы уже неплохо поладили! – рассмеялся вошедший в кабинет полковник Гонтарь, кивнув на бутылку. – Как долетели, майор?

– Спасибо. Добрались в лучшем виде, – ответил Бородин, пожимая протянутую ему руку.

– Приветствую тебя, Эрнст Яковлевич, ввел в курс дела моего коллегу?

– О чем разговор? Сделал все как и просили. Мы же сейчас в одной упряжке пашем.

– В одной, Эрнст Яковлевич, как говорится, идем ноздря в ноздрю. Однако нам пора, время не ждет, и я вынужден забрать твоего, не сомневаюсь, очень интересного собеседника. Сам понимаешь, служба. И не нужно, не провожай нас, – остановил поднявшегося было со стула Воротынского Гонтарь, – мы дорогу сами найдем. Не заблудимся.

Москва, ул. Дзержинского, 2, 8 час. 48 мин. 27 апреля 1945 года

– Значит, долетели нормально? – еще раз зачем-то поинтересовался полковник Гонтарь, едва они вышли из кабинета Воротынского. – Кстати, твоим родителям я уже позвонил, предупредил, что несколько