Опьяненные свободой (СИ) - Журавлев Владимир Борисович Страница 5

Сначала я думал – по земным аналогиям – мою девочку просто кто-то травит. Ну, пошел и дал по шее тем, кто, на мой взгляд, напрашивался. Угадал или нет, так и не узнал, но Анико жутко смеялась и вежливо попросила больше не лупить ее лучших друзей. Так что потом я в минуты кризисов просто утешал ее, носил на руках, как лялечку, и уверял, что для меня-то она самая лучшая, самая прекрасная асторянская девочка из всех, кого я знаю. Это, кстати, была чистая правда. И это помогало ненадолго. Но в целом… моя прекрасная танцовщица всё больше отдалялась от своих ровесников и всё чаще проводила свободное время со мной. Мне-то хорошо – я благодаря этому узнавал про Астору такое, чего сроду не раскопал бы сам. Например, то, что на якобы перенаселенной Асторе есть совершенно безлюдные степи. И заповедные горные озёра, рядом с которыми тоже никто не живет. И еще есть целый континент, на котором бывают только Дома. То есть перенаселенность Асторы – это что-то, не связанное напрямую с количеством жителей… Мы побывали с ней кое-где – докуда ноги могли дошагать или Дом долететь. Лишь бы к вечеру были у Холма Прощаний, чтобы встретить Рону-сан после работы в Границе. И каждый вечер в моей душе царила эта необыкновенная, страстная, порывистая, загадочная женщина. И я всё так же безуспешно пытался её понять. А она – меня.

Что ж, и через год я мог сказать про Астору всё то же: что она благословенна, как сон, чудесный и прекрасный. И я провел здесь свои лучшие, такие беззаботные дни. Но ничто не вечно, и это правильно. Не вечно, потому что развивается и меняется, то есть попросту живет. Ну вот и наши отношения с Роной-сан развивались… и доразвивались. Оказывается, это очень больно – когда обожаемая женщина увлекается очередной загадкой и забывает про тебя. Ее могучему интеллекту оказалось невозможно долго заниматься таким простым объектом, как я – стало неинтересно. Ощущение лишнего – нестерпимое. Однажды ночью мне приснилась бескрайняя степь, лента дороги в мягком асфальте и две маленькие фигурки, увлеченно шагающие к горизонту. Что значило – я выздоровел. И я ушел.

Я стою перед патрульными Границы, а те самодовольно улыбаются. Еще бы! Им же удалось меня найти! И даже, как им кажется, поймать!

– Follow me! – небрежно приказывает старший.

Значит, следовать за ними. Добровольно. Ну что ж… Вообще-то общение с силами правопорядка подобно движению поезда: если встал на рельсы, то в сторону уже не свернешь. Только вперед или назад – что, в сущности, равнозначно. Всё равно же остаешься на рельсах. Вперед – это на допрос. Оттуда – на тюремный рыбозавод. И даже без суда. На какой суд может рассчитывать существо без идентификационной карты? Для таких срока наказания не бывает, потому что суд не положен. То есть если садят, то навсегда.

А есть движение назад. Не идти добровольно. Но у патрульных – дубинки-шокеры, у патрульных шнуры-самозатяжки. И их много, патрульных. Так что в результате всё равно попадешь на допрос, то есть вперед. Это при условии, что после дубинок останешься жив, что вовсе не гарантируется.

Можно, конечно, рискнуть и свернуть с рельсов. Это – крушение, это драка с патрулем и повальная облава на преступника по всей Границе. Граница очень велика, но всё же не настолько, чтобы в ней спрятаться. Сопротивление бесперспективно.

Вот так и рождается рабство!

Они были здоровенными ребятами, так что я отвесил им со всех сил. Прошлый раз пожалел одного, а он встал и достал меня шокером. То-то ощущения были!

По логике, вдвоем они гарантированно должны были меня уделать. У них и подготовка, и спецсредства. Но у меня – решимость и чувство собственной правоты, что дает иногда эффект просто необыкновенный. И еще они не ожидали сопротивления от такой невзрачной личности. По мне же не было заметно, что я провел последний год на силовых батутах – очень популярном развлечении на побережье Южных морей.

Но, скорее всего, особая подготовка полицейских – просто миф. Один из тех, что растут на страхе.

Старший хрипел в собственном шнуре-самозатяжке.

– Бери переговорник, – ласково сказал я. – Начальство вызывай. Пусть оно прямо тут решит, виноват ли я в чем.

Был крохотный шанс, что начальство окажется хоть сколько-нибудь человечным. Или хотя бы справедливым. Прошлые разы, впрочем, не везло.

– Дурак! – прохрипел старший. – Какое начальство? За нападение на патруль – в камере подохнешь! Лично забью!

Он был уверен, что мы скоро поменяемся местами. А как иначе? В Границе с полицией не связываются. А то в камере забьют. Вот в этом и есть главная сила полиции – что с ней не связываются. А вовсе не многочисленность или какая-то там подготовка. Но меня перспектива быть забитым не устраивает, и шнур затягивается сразу невесть на сколько делений. Ничего, откачают, медицина в Границе отличная, сама Рона-сан приглядывает!

– Бери переговорник! – приказываю я младшему. – Вызывай босса, понятно? Того, кто решения принимает, а не старшего смены, такого же долдона, как и ты!

Он решил, что я беру заложника, и что-то бешено забормотал в прибор. М-да. Смелый, значит? Голову в плечи втягивает, но вызывает не начальство, а антитеррористическую группу. При таком раскладе здесь не босс появится, а снайпера. Ну и зачем мне дожидаться? Так что я ушел. Прощай, моя несытая жизнь в Границе. Не много-то я и потерял: работу за кормежку да ночевки в подсобке магазина.

Конечно, с идентификационной картой личности все обстояло бы по-другому. Да только ее выслужить надо было, а у меня после крушения поезда что-то поломалось внутри – и больше я кланяться не могу. И чиновное племя не могу терпеть тоже. Совсем больной, по любым меркам. Зато на душе легко и светло, как никогда в жизни, и ночевки в подсобке магазина кажутся вполне приемлемой платой за свободу. И все чаще появляется странная гордость: я – землянин!

А сейчас требовалось хорошенько укрыться от всевидящего ока полиции и подумать, как, где и за счет чего мне жить в Границе дальше. Что ж, идеальное укрытие у меня было: прекрасная Астора. Барьер по-прежнему меня признавал. Правда, Рона-сан больше не ждет. И в гости не приглашает. М-да. А вот с Анико получше. Да только она как-то быстро выросла. Выросла – и стала оглядываться вокруг в поисках рыцаря-на-белом-коне, как это бывает в определенном возрасте. А вместо него уставилась на меня, ведь я же и болтался все время около. Так что пришлось набрать дистанцию. Она сейчас в поисках объекта воздыхания, а мой затертый вид эти самые объекты однозначно отпугивает.

Ну, хотя бы искупаюсь в море. А подумаю на пляже. Пляжи у них бесплатные. Да у них все бесплатное – только не дают. Вот такой странный на Асторе коммунизм. Для своих.

Трава на Холме Прощаний пожухла. Осень. Снова осень. Снова серое небо, бесконечные дожди и потоки угрюмых людей по улицам, залитым светом реклам. После сегодняшнего это, правда, временно не для меня. Тоже не жалко.

Нерушимый барьер приветствовал меня упругой стеной теплого ветра. Прекрасная Астора, здравствуй.

Но, сколько ни купайся, кушать захочется все равно. А на Асторе не подают, да и я не беру. Я – землянин! Так что пришлось возвращаться в Границу.

Странно, но полиция никогда ранее не пыталась перехватить меня на Холме Прощаний. Как будто им кто-то запретил бесчинствовать около границы Асторы. Всегда ждали, когда я отойду подальше в мегаполис, чем я и пользовался. Но на этот раз встретили прямо за барьером. Серокожий гигант в боевой форме пограничника насмешливо разглядывал меня алыми глазами. Кое-что про него даже я знал. Командир отряда коммандос с Гоэмы, извечного врага Границы, добровольно перешедший на сторону последней. Ныне – командующий всеми силами безопасности Границы, щит и меч прекрасной Асторы, Санго Риот. Вербовочные щиты с его изображением можно увидеть в любом месте Границы.

Я хотел увидеть начальство? Ну так вот оно, главнее некуда. На мгновение я даже поверил, что существует справедливость и на Границе. А как еще понимать появление очень высокого начальства без охраны, и всего лишь для того, чтоб закрыть вопрос с одним из бесчисленного множества бесправных людей? Только как желание лично разобраться и восстановить справедливость!