Андрей Воронин - Бросок Аркана Страница 51

– Ну а кому же они не нужны?

Тихонравов удовлетворенно кивнул:

– Отлично. В таком случае я спокоен.

Он действительно успокоился. Деньги, богатство – он понимал такую мотивировку. Он сам, собственно, ввязался во все эти аферы только потому, что считал деньги главным изобретением человечества. Деньги давали все – не только чисто материальный уют, комфорт, благополучие, но и свободу. Деньги позволяли заниматься тем, чем хочешь, и так, как хочешь. Хочешь отдохнуть – отдыхай на всю катушку. Хочешь выпить чего-нибудь благородного и дорогого – пожалуйста, сколько угодно. Хочешь сделать жене, дочке или внукам подарок – любой товар ждет твоего выбора. Хочешь куда-то поехать – поезжай, купить дорогую книгу – купи.

Он в мыслях иногда боялся заглядывать вперед, в то сказочное время, когда он сможет наконец уйти на пенсию и зажить так, как хочет, не связанный ни работой, ни обязательным имиджем – ничем. Сердце генерала всегда сладко замирало в предвкушении счастливой и действительно свободной жизни, которая ожидала его впереди благодаря тому, что когда-то он успел войти в этот пусть преступный, но зато очень прибыльный бизнес.

Так что в деньгах генерал Тихонравов толк знал и признавал, что они, несомненно, стоят первыми в ряду тех человеческих ценностей, к которым следует стремиться.

А еще он любил разгадывать людей, проникать в мотивировку их поступков. И сейчас, услышав от Самойленко, что тем движет желание поживиться, генерал успокоился – это он понимал и одобрял всей душой.

– Ну что, ребята, едем к покупателю? Вы извините, я сейчас не могу с вами расплатиться, мне самому надо сдать порошок распространителям, и тогда мы получим свою долю, – извиняющимся тоном произнес Борис Степанович, виновато улыбнувшись.

– А куда нам надо ехать? Далеко? – Аркан задал вопрос тоскливым тоном. Он почувствовал, что долгожданный волшебный миг возвращения домой, встречи с родителями снова откладывается на неопределенное время.

– Торопишься куда-то?

– Борис Степанович, я же в родной город вернулся! Вы понимаете?

– Да-да, конечно. Не волнуйся, Анатолий, мы быстро. Это совсем рядом, сразу же за городом, – и, запустив двигатель, Тихонравов вырулил со двора, беря курс на известный ему ресторанчик – резиденцию Багирова…

Часть пятая

ПОЕДИНОК

I

В начале второго "Жигули" Тихонравова наконец-то свернули с шоссе на небольшую асфальтированную площадку у заурядного придорожного ресторанчика.

– Нас ждут здесь? – недоверчиво спросил Аркан, ожидавший, что генерал привезет их на какую-нибудь богатую виллу за трехметровым забором, охраняемую взводом отборных вооруженных головорезов, хозяин которой и купит у них наркотики.

А здесь – обычная забегаловка, точнее, "заезжаловка". Сейчас, в обеденный час, здесь было довольно многолюдно – несколько большегрузных трейлеров и пяток легковушек с иногородними номерами, стоявших на площадке, свидетельствовали о том, что их водители решили подкрепиться перед дальней дорогой, выбрав именно этот ресторанчик из превеликого множества кафе, разбросанных вдоль подмосковных дорог.

Ни Арканов, ни Самойленко не могли поверить в то, что все так просто – что бандитские "стрелки" назначаются в таких обыкновенных, совсем не таинственных и ничем не примечательных местах.

– А что, Анатолий, вам чем-то не понравилось это место? – с улыбкой спросил Тихонравов, заглушив двигатель и оборачиваясь к сидевшим на заднем сиденье ребятам.

– Нет, собственно…

– Вот и отлично, – кивнул генерал. – Будем надеяться, что нас здесь ждут.

– Надеяться?

– Нашего партнера может не оказаться на месте, но мы в любом случае узнаем, где его найти.

– А что, вы не договорились предварительно?

Разве он всегда здесь сидит? Или по определенным дням? Откуда у вас, Борис Степанович, такая уверенность в том, что мы найдем здесь нужного человека? – Самойленко, не удержавшись, задал сразу слишком много вопросов.

Борис Степанович рассмеялся:

– В нашем деле, Николай, нельзя так много спрашивать. Есть железный закон – чем меньше знаешь, тем лучше для тебя.

– Что, так опасно?

– Как вам сказать, ребята… Помните выражение: "Знание – сила"?

– Ну.

– Так вот силой знание становится только тогда, когда ты знаешь все. Тогда ты можешь вести свою игру, можешь сам обеспечивать безопасность своих позиций. Если же ты где-то что-то слышал краем уха или узнал только половину – такие знания превращаются в слабость. Ведь тебе неизвестна полная картина – к примеру, картина нашего бизнеса, – значит, ты ничего не сможешь противопоставить тому, кто изучил этот бизнес от начала до конца. Ты не сможешь даже никого сдать при случае по-настоящему, с тем чтобы твой враг загремел на полную катушку. Зато убрать тебя проще простого вместе с твоими осколками знания.

Тихонравов был в прекрасном настроении.

Он испытывал особое чувство – сродни гордости наставника, посвящающего в тонкости своего искусства прилежных учеников.

Он действительно гордился тем, что уже давно состоит в этом бизнесе, что занимает в его иерархии далеко не последнюю ступеньку, что сам создал всю цепочку транспортировки порошка, что заработал на этом деле неплохие деньги, что на короткой ноге с самим Мусой Багировичем и так далее, и тому подобное.

А ребята только пришли, первый раз пробуют это дело на зуб, и Борису Степановичу казалось, что в их вопросах, в их интонациях звучит почтение к нему, к их боссу.

А что, чем он для них не босс?!

– Борис Степанович, а с нами расплатятся, не обманут? – наивно спросил Аркан, и Тихонравов снова расплылся в широкой улыбке:

– Толя, ты что! Своим партнерам нужно доверять, конечно, но и проверять их нужно как следует. Если они не захотят платить, порошка они не увидят. Я же не должен дарить его Мусе, пусть выкладывает денежки.

– Мусе?

– Ты сейчас увидишь его. Очень уважаемый в Москве человек, его многие знают.

– А он где работает?

– Нигде, – на мгновение споткнулся Тихонравов на простом вопросе. И впрямь, если Муса нигде не работает, почему же он, генерал, представляет его как очень уважаемого в столице человека? Нестыковочка! – Да ему и не нужно работать.

Он координирует различные виды бизнеса.

– По-нят-но, – протянул Аркан. – Ну что ж, пойдемте на этого Мусу смотреть.

Ребята почти одновременно открыли дверцы машины, собираясь уже выходить, но Тихонравов протестующе поднял руки, останавливая их:

– Погодите! Пойдет со мной только Анатолий, а вы, Николай, останьтесь в машине.

– Почему это? – удивился Самойленко, который не надеялся, конечно, заснять сам момент передачи порошка, но увидеть собственными глазами, как это происходит, все же собирался. – Я тоже с вами пойду.

– Вам нельзя. Вас могут узнать.

– Да кто меня узнает, я только-только в Москву приехал из Белоруссии…

– Не спорьте, пожалуйста, – вежливо, но твердо ответил генерал. – Нам нельзя рисковать доверием партнеров, а ваше лицо может все испортить.

Кто даст гарантию, что физиономия Самойленко не светилась на телеэкране?

– Нет, – возразил Николай, – конечно же, она светилась, но только…

– Разговор окончен, – по-военному жестко оборвал его Борис Степанович. – Вы остаетесь здесь, в машине, и ждете нашего возвращения.

– Ладно, – буркнул журналист, снова захлопывая дверцу "Жигулей" со своей стороны.

– А вы, Анатолий, – продолжал генерал, – идете со мной. Но предупреждаю – никакой самодеятельности. Для всех вы не просто курьер, вы мой телохранитель. Стойте себе спокойно, смотрите, что происходит, и ни во что не вмешивайтесь, пока я сам вам не скажу.

– Ясно.

– Ну, тогда с Богом…

– О-о, кто к нам пришел!

На этот раз Муса решил сыграть роль радушного хозяина и, увидев на пороге своей комнаты генерала Тихонравова, расплылся в доброжелательной улыбке:

– Какими судьбами, Борис Степанович? Каким ветром тебя занесло? Я, честно говоря, надеялся, что ты уже в Таджикистане и прилагаешь все усилия, дабы решить наши общие проблемы. А оказывается, ты так никуда и не уезжал. Тебе что-то помешало? Что-то случилось? Тебе нужна моя помощь? Чему обязан твоим появлением?

Багиров выдал столь нехарактерную для него длинную тираду совсем не случайно – произнося свою приветственную речь, он внимательно рассматривал своих посетителей.

Нет, Тихонравов его внимания, конечно же, привлечь не мог – ничего нового или необычного в облике генерала не было. Все тот же почтительный взгляд, все та же нерешительность, с которой Борис Степанович всегда топтался у порога.