Евгений Сухов - Заповедь Варяга Страница 68

– Ты все юродствуешь, Валера, – опять поморщилась Зина. – Ничего тебя не берет!

– На том стоим, моя девочка. Иначе никак нельзя, – покачал он головой. – Жизнь у нас какая? Вот-вот. Хреновая! Следовательно, нужно быть оптимистом и заражать своим весельем других. Надо же помогать людям!

Валерий Валентинович поднялся из-за стола, отошел к борту и подставил ветру лицо:

– Хорошо! Эх, что за страна у нас такая? Куда ни поедешь, всюду людишки копошатся, спрятаться от них совершенно некуда! А ведь каких-то двести лет назад путешественники писали о необитаемых островах. Вот где можно было бы оторваться всласть.

– Не говори ерунды, ты бы и там, наверное, групповуху устроил, – зло отозвалась Зина.

– Фу, какие грубые слова, – обиженно поджал губы Лукьянов. – Где же твоя женственность?

– А как же тогда это назвать? – поинтересовалась Зинаида.

– Называй как хочешь! Это просто игры на свежем воздухе. Кстати, если я не ошибаюсь, ты ведь тоже принимала живейшее участие в так называемой групповухе, – Валерий Валентинович брезгливо поморщился, как будто ему было неприятно произносить это слово. – И у меня даже имеется пленочка, где ты очень довольна собой и всем происходящим.

– Я видела эту пленку, – Зина с вызовом посмотрела на него.

– Вот как? – искренне удивился Лукьянов. – Это для меня новость.

Валерий Валентинович даже слегка отстранился от борта, чтобы получше рассмотреть Зину. Не подсмеивается ли эта скверная девчонка над ним?

– Я не шучу. Это тот самый момент, когда ты изображал из себя жреца Диониса.

– А-а! – расплылся в широкой улыбке Лукьянов. – Задумка была неплохая. Вот только жаль, что она стала достоянием широкой общественности, – взгляд его на мгновение застыл. – Ты видела эту пленку у Ангела?

– У него, – кивнула женщина.

Лицо Лукьянова застыло.

– Там была очень славная компания. Теперь я понимаю, почему они меня так быстро вычислили. Впрочем, я давно подозревал, что не все из нас искренне верили в бога Диониса. А вот мы и приплыли. Посмотри, – махнул Валерий в сторону заросшего островка. – Это и есть мое летнее прибежище.

Яхта причалила к небольшому дощатому причалу.

– Прошу тебя, моя прелесть, – повел Лукьянов Зину по узким ступеням трапа. – Не расшибись! Ты же знаешь, как я дорожу тобой!

Дом был спроектирован в готическом стиле: островерхая крыша с зубастым драконом на шпиле уверенно протыкала небесный свод. Он казался крепостью: кроме высокого забора, вокруг, по всему периметру, был вырыт широкий ров, заполненный до самых краев тухлой зеленоватой водой, откуда раздавалось бодрое лягушачье кваканье. Через ров, изогнувшись, вел шаткий разводной мост. У стены пугающе торчали огромные заточенные колья. Навстречу Лукьянову, словно колобок, кубарем выскочил маленький кругленький человечек.

– Какая радость! – восторженно пропел «колобок», всплеснув руками от избытка чувств.

– Ладно, ладно, успокойся, Григорий, – отмахнулся Лукьянов. – Решил дом показать вот этой красавице.

– Здесь есть на что посмотреть, – льстиво отвечал Григорий.

– Верно рассуждаешь, голубчик, – охотно согласился Лукьянов и похлопал дядьку по плечу. Примерно так поступает добрый хозяин, когда ласкает верного пса, выбежавшего встречать его после долгой разлуки. – Все в порядке?

– Все в лучшем виде, Валерий Валентинович, – засеменил следом дядька, – да если бы что случилось дурное, так мы бы им шеи посворачивали.

– Ну, ты уж не горячись, – укоризненно посмотрел на слугу вице-губернатор. – Так ведь можно половине населения шеи пооткручивать. Народец-то нынче непокорный пошел, с ним договариваться нужно.

– Так-то оно так, – смущенно оправдывался Григорий.

Проявляя резвость хорошо натасканной борзой, он забежал вперед, юркнул в приоткрытые ворота, и тотчас из глубины двора раздалась крепкая матерная брань:

– Чего застыли, олухи царя небесного! Етит твою! Валерий Валентинович изволил прибыть! Дорожки ковровые под его ноги стелите, чтобы, не дай бог, подошвы о пыль не запачкал! Да пошире ворота отворяйте, не протискиваться же ему!

Ворота широко распахнулись, и Валерий Валентинович энергично затопал по коврам в дом. С десяток людей дружно вышли навстречу хозяину и закивали на его скупое приветствие китайскими болванчиками.

– Никто не горевал? – поинтересовался Лукьянов у Григория, который надоедливой собачонкой топтался рядом.

– А чего им горевать?! – «колобок» выглядел почти обиженным. – Кормим как на убой. Спят они сколько хотят. Железом балуются, силушку копят к предстоящей баталии.

– А ты остряк!

Григорий довольно заулыбался:

– У вас учусь, Валерий Валентинович.

– И что, за все это время никто не роптал?

– А чего им возбухать-то? Сами виноваты. Предупреждали же их. Долги-то платить надо! Когда начнете, Валерий Валентинович?

Лукьянов остановился на середине лестницы, призадумавшись на секунду:

– Когда начну? Я так думаю, а чего тянуть-то с веселым делом? Сейчас и приступим, вот только приду немного в себя с дороги. – Он, показав кивком на Зину, добавил: – Я и зрительницу привел. Обидится ведь, если не покажу представление. Она у меня такая.

– Девушке понравится, – плотоядно улыбнулся Григорий. Он был из классической школы лакеев, умеющих замечать любой прищур хозяина.

– Не сомневаюсь, – весело откликнулся вице-губернатор, шагая по высокому крыльцу. Обернувшись у дверей, он недоуменно поинтересовался: – Что же ты застыла, Зиночка? Сейчас это твой дом.

Стоявшие внизу телохранители ободряюще улыбались. Но было предельно ясно: откажись она от приглашения, ее внесут на руках. Пожав плечами, Зинаида пошла следом. Внутри дом казался еще более просторным. Валерий уверенно прошагал по длинному коридору, вошел в комнату с огромным, едва ли не во всю стену, шкафом и, распахнув одну из створок, извлек из его темной глубины фрак.

– Вот в этом костюме я был на приеме в Букингемском дворце. Считаю, что сейчас он будет очень кстати. Сегодня тоже особенный день, и ты в этом скоро убедишься.

Облачившись во фрак, Лукьянов тщательно поправил бабочку у высокого зеркала.

– Тебе тоже нужно одеться во что-нибудь более подходящее нынешнему действу, – объявил Лукьянов. – И не надо со мной спорить! Я знаю, что ты очень стеснительная девушка, но сейчас это не тот случай! – Он выгреб из шкафа ворох самых разнообразных костюмов и платьев и, бросив их на кожаный диван, сказал: – Выбирай!

Спорить было бесполезно. Зинаида выбрала легкое, под стать погоде, платье.

– Ну, вот теперь полный порядок, – удовлетворенно произнес Лукьянов. – Подполковник!

Дверь бесшумно отворилась, и на пороге предстал кряжистый человек с сухощавым лицом и настороженными внимательными глазами:

– Да, Валерий Валентинович.

– Там все готово?

– Да. Прикажете выводить?

– Приказываю, служивый. Сделай все так, чтобы дама осталась довольна.

Подполковник как-то странно посмотрел на Зину и, любезно улыбнувшись, изрек:

– Очень надеюсь, что ваша дама не разочаруется, – и так же тихо прикрыл за собой дверь.

– Пойдем, моя крошка, – ласково и одновременно жестко произнес Лукьянов. – Руку! – И, почувствовав в своей ладони прохладные и длинные пальцы девушки, удовлетворительно кивнул: – Вот так-то оно лучше будет!

В самом центре двора была установлена огромная деревянная площадка, огороженная высоким металлическим забором.

Во дворе, на удивление Зине, толпилось много народу. Кроме мужчин, здесь присутствовало и несколько женщин. Вели они себя совершенно спокойно. На их лицах не отражалось даже обыкновенного любопытства. Чувствовалось, что подобные сборища здесь успели войти в привычку и выглядели так же естественно, как вода Финского залива из окон дома.

Зрители спокойно расселись на скамейках вокруг ограждения. Некоторые притащили с собой даже стулья, устраивались без суеты, словно рассаживались в партере театра перед началом представления. Валерий Валентинович с Зиной разместились в мягких креслах на высоком крыльце, откуда был виден не только двор и прилегающие постройки, но и заросли вокруг замка.

– Все готово, подполковник? – повернулся Лукьянов к Кириллову.

– Так точно, Валерий Валентинович, – по-военному отозвался мужчина.

– Вот и отлично. Выводи!

– Слушаюсь, – кивнул подполковник и вместе с Григорием поспешил к деревянному строению, напоминающему деревенский амбар.

Влас Петрович отсутствовал недолго. Через несколько минут они с Григорием уже выводили из сарая двух пленников в белых рубашках. Головы мужчин скрывали серые холщовые мешки, а руки и ноги стягивала длинная бечева с бахромой на концах. Подполковник вывел пленников на середину арены и терпеливо стал дожидаться следующих указаний.

– Развязывай! – приказал Лукьянов.

Подполковник ловко размотал тесьму, стягивающую горло пленников, после чего сдернул с их голов мешки.