Евгений Сухов - Заповедь Варяга Страница 70

– Да ему только мясником работать.

– Снимите с него повязку, – распорядился Лукьянов и, когда Протас, тот самый долговязый «гимнаст», небрежным движением сорвал с головы Тархана черную ткань, сдержанно заметил: – А ты молодец, я был о тебе худшего мнения. Теперь могу сказать точно, что не зря ты был смотрящим. Что же ты так неосторожно повел себя, без охраны ходил? Или думал, что не найдется желающих тебя в мешок засунуть?

– Чего тебе от меня надо? – трудно скрываемая злоба криком вырвалась из горла Аркаши.

– Того, чего ты достоин. Я хочу наградить тебя! А где же наши юные прелестницы?

На голос Валерия Валентиновича из небольшого каменного флигелька, стоящего по соседству и выглядевшего по сравнению с барскими хоромами почти сиротой, показались три девушки. Одеты они были в короткие льняные туники; на плечах – плащи из белой шерсти. В руках у каждой развевались разноцветные ленты. Все трое величественно двинулись в сторону гладиатора. Их молодые лица озаряли счастливые улыбки.

– Но прежде чем наградить нашего победителя, он должен сплясать нам. Я думаю, наш герой не откажет своим зрителям в такой малюсенькой просьбе?.. Ну, вот и отлично! Молчание я расцениваю как согласие. Нам бы что-нибудь греческое, скажем, «Сиртаки»! Я не слышу музыки!

Саксофон заиграл мелодию танца, а вице-губернатор насмешливо произнес:

– Что же ты такой нерешительный?

Аркаша Тарханов тяжело стоял в середине арены.

– Наш друг, видно, подзабыл танец, придется ему подсказать, – продолжал издеваться Лукьянов. – Помогите, пожалуйста, вспомнить Аркадию некоторые па! – И в ту же минуту смотрящий ощутил болезненный укол пикой в бок. – Полегче, так ведь и победителя можно заколоть! – предупредил Лукьянов.

Постояв с минуту, Аркаша Тарханов принялся неловко перебирать ногами.

– Браво! Браво! – воскликнул Валерий Валентинович. – А теперь давайте поможем нашему артисту хлопками! – И Лукьянов стал умело отбивать такт танца. – Да вам, уважаемый смотрящий, не за городом присматривать, а выступать в хореографическом ансамбле. Такой танцор пропадает! Вы, часом, в детстве не ходили в балетную школу? У вас определенно божий дар! Ну а теперь, девушки, посмотрите, как наш красавчик станцует для вас «Яблочко».

Тархан хмуро посматривал на своего мучителя.

– Не знаешь танца? – искренне удивился Лукьянов. – Вот тебе раз! Ты меня подвел, Аркадий, только я тебя похвалил, а ты меня уже разочаровываешь. Ведь каждый питерец в душе моряк! И конечно же, должен знать революционно-зажигательное «Яблочко». Мне кажется, что наш друг просто стесняется, наверняка он ошалел от столь пристального к себе внимания. Подполковник, вы поможете нашему герою справиться с застенчивостью?

Кириллов, давно привыкший к чудачествам шефа, радушно улыбнулся:

– Разумеется, Валерий Валентинович, – и сделал знак Протасу, стоящему рядом.

Все двенадцать хвостов бича длинными жалящими змеями оплели тело питерского смотрящего, заставив его громко вскрикнуть.

– Боже милосердный, потише! – тактично укорил Протаса Лукьянов. – Так вы можете переполошить всю округу. – Но ко всем танцующим у нас имеется непременное условие: нужно танцевать, милейший... нагишом. Знаете ли, выработались определенные традиции, и не хочется от них отступать даже ради нашего уважаемого гостя. Или с вашей стороны имеются какие-то возражения? – учтиво поинтересовался Валерий Валентинович и удивленно перевел взгляд на Протаса, который красноречиво вертел в руках бич. – Может, тебе помочь раздеться, милейший?

– Не надо, – процедил сквозь зубы Аркадий. Тонко и зло дзинькнула на джинсах «молния». – Суки! – скинул Тархан брюки. Затем расстегнул рубашку и, грубо скомкав ее, бросил комом на штаны. С трусами он поступил и того проще – стянул до щиколоток и пинком забросил на штакетник, где они и остались висеть.

– С танцевальным номером «Яблочко» выступает несостоявшийся артист академического ансамбля танца и пляски Аркадий Тарханов, – торжественно объявил губернатор. – В настоящее время он работает в криминальных структурах и служит смотрящим в славном городе Санкт-Петербурге. В Северной Пальмире солист известен под кликухой Тархан! Подбодрим, товарищи, смотрящего. Похлопаем!

Аркадий Тарханов бестолково стоял в самой середине площадки, вызывая у всех присутствующих невольную улыбку. Со стороны он выглядел жалко. Голый, с отвисшими причиндалами, он выглядел нелепо-комично. И уж тем более не хотелось верить, что он является едва ли не самым могущественным человеком в Санкт-Петербурге, при появлении которого братва в кабаках уважительно вставала, а оркестр начинал усиленно наяривать «Мурку», одну из любимых песен смотрящего.

– Что-то наш артист изрядно оробел. Ну, ничего, бывает. Нужно понимать. А потому я прошу поторопить нашего солиста, а то он, похоже, застоялся.

Бич, до того безмятежно покоившийся в руке Протаса, вдруг неожиданно ожил и огромной волнообразной кусающейся лентой смачно пришелся поперек спины смотрящего. Аркадий вздрогнул. Губы его беззвучно зашептали ругательства, потом он неохотно, будто разминаясь, пошел вприсядку.

– Ай да молодец! Ай да артист! – восторженно восклицал Лукьянов. – Давайте поможем нашему солисту хлопками. Сами понимаете, артисту без поддержки нельзя! Все-таки он для нас старается. Э-эх, я-а-аб-ло-чк-а-а-а, ку-да ты ко-о-ти-шься-а-а!

Понемногу Аркаша Тарханов разошелся. Танцевал он в самом деле весьма прилично. Гибкий, пластичный, он весело выбрасывал вперед ноги, и казалось, задался целью создать хорошее настроение окружающим. Гениталии танцора потешно болтались из стороны в сторону, вызывая приливы радости у Валерия Лукьянова.

– К ко-ми-сса-а-а-рам по-па-де-ешь, не во-ро-о-ти-шься-а-а! Браво! Браво! Браво! – восторженно захлопал в ладоши возбужденный Валерий Валентинович. – Чего же вы стоите, девицы-красавицы? Награждайте нашего героя!

Девушки весело заторопились на арену с украшениями в руках. Белокурая девица нацепила Аркаше на шею красную ленту. Брюнетка повязала вокруг талии Тархана голубую повязку, а рыженькая возложила на макушку смотрящего лавровый венок.

Парни в камуфляжной форме наблюдали за происходящим с похабными ухмылками, готовые заточенными пиками простимулировать любое следующее приказание Лукьянова.

– Подружки мои хорошие, – обиделся вице-губернатор. – Почему же вы главного героя не желаете украсить. Кто из нас сегодня больше всех меня порадовал?

Девушки непонимающе переглянулись. Недолгое общение с Валерием Лукьяновым давало им основание полагать, что в его умной государственной голове созрел очередной подвох.

– О чем вы, Валерий Валентинович? – отважилась поинтересоваться белокурая девица.

Подполковник на всякий случай напустил на себя суровость и с подозрением поглядывал по сторонам. Протас, стоящий рядом с ним, доброжелательно скалился и поигрывал бичом, предчувствуя очередную забористую потеху.

– О гениталиях, радость моя, – восторженно сообщил Валерий Валентинович. – Ты и для них подходящую ленту подбери, чтобы понаряднее была и полностью соответствовала нашему настроению.

Белокурая прыснула мелким смешком и, отыскав в связке разноцветных лент нужную, ярко-оранжевую, перевязала поникший член Аркаши огромным бантом. Лукьянов строго следовал древнеримским традициям – после жестоких гладиаторских боев следовали разнузданные увеселения. Андрея Сереброва уже вытащили через ворота смерти, и на том месте, где он лежал, зловеще алело большое пятно.

– Гладиаторам принадлежит не только смерть, – торжественно сообщил Валерий Валентинович. – В Древнем Риме им полагались и красивые девушки. Каждая из них была счастлива отдаться герою. И не было ничего зазорного в том, если аристократки появлялись в казармах гладиаторов. Поэтому я дарю тебе женщину.

Белокурая бестия слегка поклонилась хозяину. В ее болотных глазах мелькнули страх и любопытство одновременно. Но вице-губернатор неожиданно повернулся к Зинаиде и любезно произнес:

– А ведь я о тебе говорю, моя радость. Обслужи этого парня по высшему разряду, он заслужил такой награды. Тебе не привыкать к такому делу. И чтобы с его стороны не было никаких жалоб.

В глазах Зины одновременно плеснулись ярость и страх:

– Ты не посмеешь!

– Ты ошибаешься, моя радость, еще как посмею! И вообще, я способен на все! Знаешь ли, государственное мышление ко многому обязывает. Если ты решила хранить верность Ангелу, то у тебя ничего не получится. Соглашайся добровольно, моя птичка, пока мои соколики не поимели тебя на арене прилюдно.

Зина отшатнулась:

– Нет!

– А ну-ка сдерните этого воробушка с веточки! – жестко приказал Лукьянов.

Подполковник с Протасом, прыгая сразу через несколько ступенек, поспешили выполнить распоряжение шефа. И тому и другому было хорошо известно – Лукьянов ждать не любит!