Джон Макдональд - «Я буду одевать ее в индиго»

Джон Д. Макдональд

«Я буду одевать ее в индиго»

(Пер. с англ. Д. Павленко)

Глава 1

В то раннее августовское утро мы с Майером находились на борту самолета компании «Аэронавес де Мехико», совершавшего перелет из Майами в мексиканскую столицу. Летели мы первым классом, поскольку выполняли личное и довольно печальное поручение одного богатого и очень больного человека.

Несколько последних недель мы провели на борту моей яхты в шумной веселой компании старых и новых друзей. Жаркими летними днями мы ловили рыбу, купались, гуляли по пустынным песчаным пляжам около прибрежных рифов; загорели до черноты, и кожа после новых солнечных ожогов уже не слезала, задубев от соленой воды. Мои волосы выгорели и стали русыми. Даже иссиня-черная от природы шевелюра Майера приобрела более светлый оттенок.

Память о нашем коротком визите к мистеру Т. Харлану Боуи была еще свежа. Вообще-то я запомнил его до мелочей. В нашей жизни, такой сложной и насыщенной событиями, все напоминает стародавний цирковой трюк: на длинном узком столе вертикально устанавливается целый ряд тонких гибких шестов, на верхушку которых жонглер ставит по большой пластиковой тарелке и с помощью шеста раскручивает их. К тому моменту, когда он раскрутит последнюю тарелку, первая замедляет вращение и начинает опасно раскачиваться, готовая упасть. Он мчится назад и раскручивает шест, чтобы тарелка завертелась с прежней скоростью. Потом ту же самую процедуру приходится повторять с третьей, с пятой, с восьмой… и жонглер вынужден носиться туда-сюда, поддерживая вращение всех тарелок, постоянно находящихся на грани падения.

На «тарелках» мистера Боуи можно было прочесть следующее:

Вице-президент и Глава отдела кредитов крупного банка в Майами, Домовладелец, Столп Общества, Муж.

Джон Д. Макдональд

Лиз, Директор Того, Член правления Сего, а также Отец своей единственной и любимой дочери Беатрис, которую все называли просто Бикс.

Его тарелки вращались устойчиво и красиво, но, как часто случается в жизни, стоит упасть хотя бы одной и она неминуемо заденет и собьет все остальные.

Однажды утром Лиз спросила его, не хочет ли он чашечку карамели, и была просто взбешена, когда он не понял, что она имела в виду. Затем налила себе кофе и сказала:

— Карамель.

Потом запнулась, нахмурилась и спросила:

— Кофе? Конечно, это кофе! А я как сказала?

Когда она потеряла способность улавливать разницу между полами, начала употреблять местоимения «он» и «она» совершенно невпопад и только в половине случаев говорила правильно, ее обследовали в одной из лучших психиатрических клиник в Балтиморе. Затем у нее начались ужасные головные боли, продолжавшиеся несколько месяцев. Кончилось тем, что ей сделали трепанацию черепа, а потом еще раз провели исследования, но не смогли сказать ничего вразумительного. Вскоре после операции ее речь стала совершенно бессвязной и она полностью утратила возможность общаться с окружающим миром. Это было, как сказал Харл Боуи, просто дико по своей непостижимости. Она умерла в День Колумба[1]. Дочь Харлана, Бикс, провела лето дома, а в сентябре ей пришла пора возвращаться в колледж в Уэллсли. Когда Лиз умерла, Бикс пообещала отцу, что постарается вернуться домой в середине семестра.

Но вскоре после Рождества она заявила, что собирается «съездить с друзьями в Мексику». Боуи перепробовал все возможные способы, чтобы отговорить ее от этой затеи, однако дочь мягко напомнила ему, что в следующем месяце ей исполнится двадцать два года, и впредь она намерена поступать как считает нужным, будет на то согласие отца или нет, тем более что после смерти матери ей досталось двадцать тысяч долларов.

Бикс уехала, и первое время Боуи получал от нее редкие почтовые открытки. А в апреле с ним случилось несчастье: когда он в грозу ехал на машине, встречный грузовик потерял управление и вылетел на его полосу. Он не успел свернуть. Удар пришелся сбоку, машину перевернуло и выбросило на обочину.

Харлан Боуи был зажат в своем искореженном «бьюике» и потерял столько крови, что напуганные его видом спасатели очень торопились вытащить его из машины. Было бы гораздо лучше, если бы они проделывали это медленно и осторожно, а не ворочали как попало сплющенный в лепешку «бьюик». Впоследствии никому не удалось доказать их небрежность. Внешние повреждения на теле Боуи были небольшими. Но главным оказался перелом позвоночника между вторым и третьим позвонками, вызвавший ущемление нерва, что при малейшем движении причиняло Боуи сильнейшую боль. Никто не мог сказать, отчего это произошло — из-за аварии или по вине спасателей. Так или иначе, но для Боуи это закончилось весьма плачевно — он был парализован от шеи до кончиков пальцев ног. Надо сказать, что Т. Харлан Боуи всегда гордился тем, что Лиз называла «маленькой кубышкой Харли». Он любил делать деньги, складывать свое богатство и стеречь его, как горный орел стережет гнездо. Основную часть его капитала принесли две небольшие технологические компании, в которые он вложил восемьдесят тысяч долларов — по сорок тысяч в каждую. Для него это был не просто источник дохода, а растущая в течение десятков лет гора денег. Но когда ему сказали, что Лиз необходимо сделать трепанацию черепа, он напрочь забыл о своих богатствах.

После смерти жены и отъезда Бикс Харл был настолько выведен из равновесия наступившим одиночеством, что совершенно перестал интересоваться, насколько пополнилась его «маленькая кубышка».

В начале июля его перевели из больницы в уютное местечко, представлявшее собой нечто среднее между пансионатом и терапевтическим центром. Его старый друг по просьбе Боуи продал его дом за хорошую цену. Личная катастрофа, неподвижность и общее подавленное состояние были возмещены солидной денежной страховкой. Его адвокат добился от компании, которой принадлежал грузовик, выплаты страховки по несчастному случаю, тоже выражавшейся во внушительной сумме. Кроме того, ее размер увеличился в результате выдачи пособия по увольнению и банковского страхового обязательства.

Затем Боуи позвонил своему маклеру для подведения окончательных итогов и услышал произнесенную тихим почтительным голосом общую сумму своего капитала. Проданные акции двух технологических компаний в общей сложности принесли ему двойную прибыль, поскольку по совету менеджера были вложены в ценные патенты, о существовании которых Харл даже не подозревал. Таким образом, он получил два миллиона двести тысяч долларов, от которых после уплаты всех налогов осталось миллион шестьсот тысяч.

Его адвокаты пытались отыскать Бикс в Мексике, чтобы сообщить о несчастье, постигшем ее отца, но тут, как и полагается по законам жанра, должна была разбиться последняя «тарелка». Это произошло, когда вежливый чиновник Государственного департамента сочувственным тоном известил по телефону Харлана Боуи, что его дочь, мисс Беатрис Трэйси Боуи, погибла в автомобильной катастрофе неподалеку от Оксаки. Ее машина не удержалась на узкой горной дороге и сорвалась в пропасть, и теперь мексиканские власти хотели бы узнать, куда отправить тело, кто его будет встречать и кто уплатит за перевозку.

Никто так и не узнал, понравилось ли ей в Мексике.

Три дня назад Т. Харлан Боуи позвонил Майеру, а тот перезвонил мне и попросил сопровождать его в Майами для важной беседы с его другом Харланом. У меня не было ни малейшего желания разговаривать о делах, потому что это был прекрасный круиз, и мне хотелось вкусить все его прелести в полной мере.

Майер напомнил, что я как-то встречался с Бикс Боуи и что неделю спустя или чуть больше после похорон ее матери мы катались с ней и с несколькими нашими приятелями на моей яхте и, казалось, девушка немного отвлеклась от своего горя, хотя этого нельзя было утверждать наверняка. Он также объяснил, что был для нее кем-то вроде крестного, пока она не пошла в школу.

Я так и не смог ясно представить себе образ той девушки, но отлично понимал, как мучается мой друг, и поэтому согласился.

По дороге к Боуи он рассказал, как Лиз частенько просила его зайти в школу к Бикс, когда учителя хотели поговорить с ее родителями, а Харлан был для этого слишком занят. Он считал, что Бикс только радовалась этому, но не мог утверждать этого наверняка. У нее был чрезвычайно спокойный характер и огромное самообладание. Он также присутствовал вместе с Лиз на ее выпускном вечере, потому что в тот день у Харла была назначена важная деловая встреча в Таллахасси.

Я сказал, что, по моему твердому убеждению, отец был просто обязан найти время, чтобы по крайней мере прийти на выпускной вечер своего единственного ребенка, тем более дочери. Майер согласился, что и ему эта мысль не раз приходила в голову.