Агата Кристи - Наследство Лемесюрье

Кристи Агата

Наследство Лемесюрье

Много загадочных случаев расследовали мы вместе с Пуаро, но, кажется, ни один из них не может сравниться с той чередой необычных событий, которые долгие годы привлекали наше внимание и в конце концов были блестяще разгаданы моим другом. Начало этой истории восходит к одному из вечеров военного времени, когда наше внимание впервые было привлечено к семье Лемесюрье. Незадолго до этого мы с Пуаро возобновили прежнюю дружбу, завязавшуюся между нами еще в Бельгии. В это время он успешно завершал расследование какого-то дела по заказу военного министерства, и мы вместе с чиновником из этого министерства, который то и дело отпускал Пуаро комплименты, обедали в Чарлтоне. Вскоре чиновник ушел — у него было деловое свидание, — а мы остались не спеша допивать свой кофе.

Когда мы уже выходили из зала, меня окликнул чей-то знакомый голос. Обернувшись, я узнал капитана Винсента Лемесюрье, с которым когда-то познакомился во Франции. Рядом с ним был некий господин, сходство которого с капитаном свидетельствовало об их близком родстве. Это подтвердилось, когда он был представлен нам как Хуго Лемесюрье, дядя моего молодого друга.

Не скажу, что я очень хорошо знал капитана, но впечатление он производил человека приятного и весьма романтичного. Ходили слухи, что он принадлежит к древнему аристократическому роду, владевшему поместьем в Нортумберленде[1] еще со времен, предшествовавших Реформации.[2] Мы с Пуаро никуда не спешили. Поэтому, воспользовавшись приглашением молодого человека, уселись за столик и с удовольствием предались светской беседе. Старшему Лемесюрье было лет сорок; легкая сутулость выдавала в нем ученого. Выяснилось, что в настоящее время он по заказу правительства проводит какие-то химические исследования.

Разговор был прерван высоким молодым человеком, стремительно приблизившимся к нашему столику. Он явно был чем-то взволнован.

— Какое счастье, что я нашел вас! — воскликнул он.

— В чем дело, Роджер?

— Твой отец, Винсент… Неудачное падение… Молодой жеребец… — Дальше невозможно было ничего разобрать, так как они с Винсентом, разговаривая, все дальше удалялись от столика.

Через несколько минут наши собеседники в спешке покинули нас.

Несчастный случай произошел с отцом Винсента, когда он объезжал молодую лошадь. Положение его было настолько серьезным, что врачи сомневались, что он доживет до утра. Полученное известие Винсента ошеломило. Он был смертельно бледен, что несколько меня удивило, поскольку я знал, что он не слишком ладил с отцом.

— Довольно странный случай, — заметил присоединившийся к нам у выхода Роджер Лемесюрье, представленный нам как кузен Винсента. — Это, вероятно, заинтересует вас, мосье Пуаро. Я наслышан о вас от Хиггинсона. (Так звали знакомого, того чиновника из военного министерства.) Он утверждает, что вы большой знаток психологии.

— Да, я изучаю психологию, — сдержанно подтвердил мой друг.

— Вы обратили внимание на лицо моего кузена? Он был в полном замешательстве, не правда ли? И знаете почему? Все дело в старом семейном проклятии! Хотите послушать?

— Будет очень любезно с вашей стороны. Роджер бросил взгляд на часы.

— Уже много времени. Вскоре мы снова встречаемся на Кинг-Кроссе. Так вот, мосье Пуаро, Лемесюрье — это очень древний род. Несколько столетий назад, еще в средневековье, один из Лемесюрье, застав жену в весьма двусмысленной ситуации, заподозрил ее в измене. Она клялась, что невиновна, но старый барон Хуго и слышать ничего не хотел. У них был сын, и барон, решив, что это не его ребенок, пригрозил, что лишит его права наследования. Я не помню точно, что произошло после этого, но что-то очень ужасное. Кажется, он замуровал их заживо в стену — жену и сына. Одним словом, убил обоих; она же, умирая, прокляла род Лемесюрье на веки вечные. Согласно преданию, проклятие предрекало, что ни один перворожденный сын в роду Лемесюрье впредь не вступит в наследство. А спустя какое-то время выяснилось, что леди действительно ни в чем не виновна. Кажется, раскаиваясь, Хуго провел остаток своих дней в монастырской келье, облачившись во власяницу, отмаливая свой грех. Но, как это ни странно, с тех пор ни один первенец в роду Лемесюрье не доживал до момента вступления в права наследования. Поместья переходили младшим братьям, племянникам, но никогда — старшему сыну. Отец Винсента был вторым из пяти сыновей, старший его брат умер еще в младенчестве. Во время войны погибли два младших брата Винсента, хотя он считал обреченным именно себя.

— Интересная история, — задумчиво произнес Пуаро. — Но сейчас отец при смерти, а он, по праву старшего сына, все-таки унаследует земли предков.

— Совершенно верно. Проклятие в условиях современной жизни не сработало.

Пуаро покачал головой, как будто осуждая шутливый тон собеседника. Роджер Лемесюрье снова посмотрел на часы, заявив, что должен покинуть нас.

Продолжение истории не преминуло последовать на следующий же день, когда мы узнали о трагической гибели капитана Винсента Лемесюрье. Ночью он ехал шотландским почтовым поездом и, открыв дверь купе,[3] должно быть, выбросился на железнодорожное полотно. Полагали, что это произошло в результате помрачения рассудка, вызванного полученной на фронте контузией и известием о несчастье, приключившемся с его отцом. О старинном предании было еще раз упомянуто в связи с именем нового наследника, мосье Рональда Лемесюрье, который был дядей Винсента и единственный сын которого погиб при Сомме.

Я полагаю, что наша случайная встреча с молодым капитаном в последний вечер его жизни подстегнула наш интерес ко всему, что имело отношение к семье Лемесюрье. Два года спустя мы узнали о смерти Рональда Лемесюрье, который к моменту наследования фамильных поместий считался уже недееспособным. За ним последовал его брат Джон, крепкий еще человек, он умер после того, как его ужалила оса. Зловещий рок продолжал преследовать семейство Лемесюрье: сын Джона, учившийся в Итоне,[4] при нелепом стечении обстоятельств застрелился во время очередных каникул. Теперь поместье переходило к младшему из пяти братьев — Хуго, с которым мы встретились в роковую ночь в Чарлтоне.

Мы, конечно, обсуждали время от времени небывалую череду невзгод, обрушившихся на род Лемесюрье, но скорее как сторонние наблюдатели, без какого-либо личного интереса к этим событиям. Вскоре же, однако, все переменилось.

Однажды утром слуга доложил о приходе мадам Лемесюрье. Это была высокая энергичная дама лет тридцати, судя по ее повадке, очень решительная и здравомыслящая. Говорила она с едва заметным американским акцентом.

— Мосье Пуаро? Рада познакомиться с вами. Мой муж, Хуго Лемесюрье, имел честь встречаться с вами несколько лет тому назад, но вы едва ли помните об этом.

— Я прекрасно помню это, мадам. Это было в Чарлтоне.

— Как замечательно, что вы не забыли! Я очень обеспокоена, мосье Пуаро.

— Чем же, мадам?

— Судьбой моего старшего сына. У меня двое сыновей: Рональду восемь лет, Джеральду — шесть…

— Продолжайте, мадам. Каковы же причины вашего беспокойства?

— Мосье Пуаро, в течение последних шести месяцев он трижды был на волосок от смерти. В первый раз он чуть не утонул, когда мы отдыхали летом в Корнуолле; во второй — выпал из окна детской комнаты, а в последний — чуть не отравился птомаином.[5]

Вероятно, уловив на лице Пуаро скептическое выражение, мадам Лемесюрье после едва заметной паузы продолжила:

— Я понимаю, вы думаете, что я просто глупая женщина и делаю из мухи слона.

— Поверьте, мадам, я так не считаю. Для любой матери естественно огорчиться из-за таких событий, но я вряд ли смогу вам чем-либо помочь. Я ведь не Ie bon Dieu,[6] и мне не дано распоряжаться чьими-то судьбами! Я посоветовал бы вам установить на окне детской комнаты решетку; а что касается еды, что может сравниться с материнской заботой?

— Но почему все это случается именно с Рональдом, а не с Джеральдом?

— Я думаю, виновник — случай, мадам!

— Вы так думаете?

— А что по этому поводу думаете вы, мадам? Вы и ваш супруг?

По лицу мадам Лемесюрье проскользнула тень.

— С Хуго бесполезно говорить об этом, он и слушать не будет. Как вы, вероятно, слышали, над нашей семьей тяготеет проклятье, из-за которого старший сын никогда не сможет стать наследником своего отца. Хуго верит в это. Он суеверный человек и слепо верит в рок, преследующий их род. Когда я делюсь с ним своими страхами, он твердит одно: это проклятие, и его невозможно избежать. Но я родом из Штатов, мосье Пуаро, а мы, американцы, не очень-то верим в проклятия. Нам нравится, когда подобные истории связаны с аристократическими семьями, это придает им очарование таинственности. Я была комедийной актрисой на вторых ролях, когда мы встретились с Хуго. Тогда мне казалось, что фамильное проклятие — это нечто занимательное, существующее только в старинных легендах. Такие истории приятно послушать зимним вечером у камина. Но когда речь идет о твоих собственных детях… Я обожаю своих детей, мосье Пуаро. Ради них я готова на все!