Дороти Сэйерс - Идеальное убийство Страница 46

Дело Файндлейтер — Уиттакер, начавшееся в ресторанчике Сохо со случайно оброненных слов, было предано огласке и потрясло Англию от одного побережья до другого. Даже Уимблдонский турнир оказался отодвинут на задний план. Сообщение об убийстве и похищении появилось в тот же вечер в специальном выпуске «Ивнинг Ньюс». На следующее утро статьи об этом преступлении были опубликованы во всех газетах, с фотографиями и множеством подробностей, как реальных, так и вымышленных. Весть о том, что две англичанки попали в лапы туземцев, которые убили одну из них и похитили другую, заставила население страны негодовать со всей страстью, на какую только способен англосаксонский амбициозный темперамент. Репортеры слетались на Кроу-бич, словно саранча, — холмы Шелли-Хед стали похожи на сельскую ярмарку, столько там было мотоциклов, велосипедов и пеших групп, членам которых не терпелось своими глазами увидеть место кровавого преступления.

Паркер, который вместе с Уимзи поселился в отеле «Зеленый лев», беспрестанно отвечал на телефонные звонки, письма и телеграммы, слетавшиеся к нему со всех сторон, а полицейский за дверью охранял его от вторжения посторонних.

Уимзи возбужденно ходил из одного угла комнаты в другой и курил сигарету за сигаретой.

— На сей раз им от нас не уйти, — говорил он. — Скоро мы их изловим.

— Непременно. Прошу вас, только имейте терпение. Мы их наверняка поймаем, однако прежде нам надо собрать все факты.

— А что сообщают ваши люди, которые следят за миссис Форрест?

— Она вернулась к себе в квартиру в понедельник вечером — так сказал владелец гаража. Наши сотрудники постоянно следят за ней; они дадут знать, когда кто-нибудь придет ее навестить.

— Вечером в понедельник!

— Да. Однако само по себе это не доказательство. Вечер понедельника — обычное время для возвращения после уик-энда. Потом, я не хочу спугнуть ее, прежде чем мы не узнаем наверняка, является она организатором преступлений или только сообщницей. Смотрите, Питер, — вот еще сообщение от одного из моих людей. Он отслеживал финансовые дела мисс Уиттакер и миссис Форрест. С декабря прошлого года мисс Уиттакер стала снимать со своего счета крупные суммы, все — в чеках на предъявителя, и они практически один в один совпадают со вкладами, которые вносила на свой счет миссис Форрест. Эта женщина явно имела большую власть над мисс Уиттакер, с тех пор как умерла Агата Доусон. Можно сказать, она просто села ей на шею, Питер.

— Ясно. Она выполняла всю работу, пока Мэри Уиттакер обеспечивала себе алиби в Кенте. Боже мой, Чарльз, только бы все получилось! Пока эти женщины на свободе, столько жизней находится в опасности!

— Женщина, если она бездушная и беспринципная, — суровым тоном произнес Паркер, — это самый жестокий преступник. В сто раз хуже любого мужчины. Если уж что задумала — никогда не отступится.

— Да уж. Мы, мужчины, вечно носимся с ними, считая их такими нежными, романтическими существами… А ведь на самом деле женщины гораздо менее сентиментальны. Черт, опять телефон!

Паркер схватил трубку:

— Да-да, говорите. Господи! Быть не может! Ясно… Да. Да, задержите. Думаю, его просто подставили, однако он должен быть арестован и допрошен. И проследите, чтобы это было во всех газетах. Скажите, что полиция считает его тем самым похитителем. Вы поняли? Постарайтесь вбить им в головы, что это и есть официальная версия. И еще — подождите минутку — мне нужны фотографии чека и отпечатков пальцев, если они на нем есть. Отправьте их как можно скорее с курьером. Надеюсь, чек настоящий? В банке подтвердили это? Отлично! А что он сам говорит? Ах, вот как… А конверт? Выбросил? Черт побери! Ладно. Благодарю вас. До свидания.

Торжествующий Паркер повернулся к лорду Уимзи.

— Аллилуйя Доусон пришел вчера в отделение Ллойдс-банка в Степни и представил чек, подписанный Мэри Уиттакер, на сумму 10 тысяч фунтов, выданный Лихемптонским отделением банка и датированный пятницей, 24-м числом. Поскольку сумма была весьма значительной, а пятничные вечерние газеты сообщили о похищении, они попросили его зайти на следующий день, а тем временем связались с Лихемптоном. Когда вчера в газетах появилась новость об убийстве, управляющий из Лихемптона вспомнил про тот звонок и обратился в Скотленд-Ярд, поэтому сегодня утром священника задержали для допроса. Он утверждает, что получил чек в субботу утром, в конверте, без какого-либо сопроводительного письма или записки.

Конечно, старый растяпа выбросил конверт, поэтому мы не можем ни проверить его версию, ни проследить отправителя. Наши люди решили, что все это выглядит довольно странно, и взяли Аллилуйю под стражу — иными словами, арестовали за убийство и похищение женщины.

— Бедный старый Аллилуйя! Чарльз, это просто ужас что такое! Он же и мухи не обидит!

— Да знаю я! Но делать нечего — придется ему потерпеть. Да и для нас так лучше. Кажется, кто-то стучит? Войдите!

— К вам доктор Фолкнер, сэр, — сказал констебль, сунув голову в дверь.

— Чудесно! Проходите, доктор. Вы уже провели осмотр тела?

— Да, инспектор. Весьма любопытно. Вы оказались правы. С большой долей вероятности можно допустить, что все так и было.

— Рад это слышать. Садитесь же и расскажите нам о результатах осмотра.

— Я буду краток, — сказал доктор. Это был лондонский врач, присланный Скотленд-Ярдом и привыкший к сотрудничеству с полицией — худой, деловитый, с острым глазом; прямая противоположность тому недотепе, с которым Паркеру пришлось иметь дело днем раньше. — Прежде всего, удар по голове действительно не был причиной смерти. Как вы совершенно верно заметили, рана почти не кровоточила. Она была нанесена уже после того, как девушка умерла — явно с целью ввести полицию в заблуждение и придать инциденту сходство с нападением бандитов. То же самое касается царапин на руках. Чистой воды маскировка.

— Ясно. Ваш коллега…

— Мой коллега, если его можно так назвать, просто тупица, — фыркнул доктор. — Странно, что при таком враче на курорте Кроу-бич кому-то удается выздоравливать. Впрочем, это не имеет отношения к делу. Хотите узнать причину смерти?

— Хлороформ?

— Весьма вероятно. Я провел вскрытие, но не обнаружил ни следов яда, ни чего-либо подобного. Часть органов я, по вашему настоянию, изъял и отправил на исследование сэру Джеймсу Люббоку, однако положа руку на сердце, я не вижу в этом особого смысла. При вскрытии грудной клетки запах хлороформа не ощущался. Или с момента смерти прошло слишком много времени — что наиболее вероятно, с учетом того, насколько это вещество летучее, — или доза была слишком мала. Я не нашел никаких признаков слабости сердца — девушка была вполне здорова, и, чтобы убить ее, нужно было держать ее под хлороформом довольно долго. Об этом свидетельствуют следы ожогов у нее на лице.

— Это объясняет также наличие в машине забытого носового платка, — сказал Уимзи.

— Думаю, — произнес Паркер, — что это должен был делать человек весьма сильный и решительный. Наверняка она сопротивлялась.

— Должна была, — задумчиво сказал доктор, — однако, как ни странно, не сопротивлялась. Я уже говорил — все следы борьбы появились на теле уже после смерти.

— Предположим, что она спала, — вмешался Уимзи. — В этом случае можно было дать ей хлороформ без особого шума?

— О да, вполне. Несколько раз вдохнув его, она впала бы в полузабытье, а затем дозу хлороформа можно было усилить. Мне кажется, она могла уснуть на солнце — тем временем бандиты похитили ее подругу, бродившую поблизости, а затем вернулись, чтобы избавиться от мисс Файндлейтер.

— Только зачем? — удивился Паркер. — Для чего им понадобилось возвращаться к ней?

— Вы хотите сказать, что они обе уснули и были отравлены хлороформом в одно и то же время? По-моему, это маловероятно.

— Я не то имел в виду. Между нами…

И он рассказал врачу об их подозрениях насчет Мэри Уиттакер, которые тот выслушал с испуганным изумлением.

— Мы считаем, — продолжал Паркер, — что дело было так. По какой-то причине Мэри Уиттакер понадобилось избавиться от бедной девушки, которая была ей столь предана. Она устроила этот пикник, причем позаботилась о том, чтобы прислуга узнала, куда они поедут.

Затем, когда Вера Файндлейтер прилегла вздремнуть на солнышке, она убила ее — с помощью хлороформа, или, что более вероятно, тем же способом, которым разделалась с остальными своими жертвами, каков бы он ни был. Затем она нанесла ей удар по голове и оставила царапины, которые мы должны были принять за следы борьбы, а в кустах бросила шляпу, которую приобрела заранее и испачкала бриллиантином. Мы сейчас пытаемся проследить, где она была куплена. Мисс Уиттакер — высокая, крепкая девушка, думаю, сил у нее достаточно, чтобы оставить такую рану на голове уже бездыханной подруги.