Владимир Колычев - Черный лебедь Страница 41

Он понял, что с таким лицом я для него уже не соперник. И даже не побоялся оставить нас с Майей наедине.

– У вас всего пять минут, – сказал он и скрылся в дверях ресторана.

И его амбалы убрались вслед за ним.

– Пять минут. Как в тюрьме, – заметил я.

Майя никак не отреагировала на мои слова. Она во все глаза смотрела на меня. В глазах изумление, боль и жалость. Но нет отвращения и брезгливости.

– Что у тебя с лицом? – наконец спросила она.

Жалость в голосе и волнение.

– Твой муж называет это рожей, – совсем не весело улыбнулся я.

– Мой муж?!

– Ну да, Игорек.

– Разве он мой муж?

– Ну, пока что сожитель. В самое ближайшее время ты получишь развод. Кстати, ты давно должна была поднять этот вопрос. Почему резину тянешь?

Майя не ответила. Казалось, она даже не услышала обращенный к ней вопрос. Она думала о чем-то своем.

– Ты так и не ответил, что у тебя с лицом, – сказала она.

– А ты не знаешь. Маман твоя ничего не говорила?

– Нет.

– Я же писал тебе, что в госпитале лежал.

– Ты писал, что у тебя желтуха.

– А мне морду на флаги порвало! – начал заводиться я.

Вспомнились мои не такие уж и давние страдания. Страшное ранение, разбитая жизнь, забвение на дне бутылки. Не должна была Майя меня бросать. Не должна была. Хотя и не должен был я ее осуждать. Ведь она бросила меня, потому что я ей изменил. Да, не должен был я ее осуждать. Но осуждал.

– Не надо так говорить, – умоляюще посмотрела на меня Майя. – Какая же у тебя морда? Морда у Игоря, если он такое говорит.

– Ух ты! Почему же ты с ним тогда живешь?

– Ты же знаешь, почему. Ты был с Женей.

– Это всего лишь предлог. Ты знала, что меня ранило.

– Ты писал, что у тебя гепатит.

– А ты могла написать моему врачу. Ну да ладно, живешь с Игорьком, живи. Растишь его сына, расти дальше. А мне развод нужен!

– Не нужен тебе развод, – мотнула головой Майя.

– Почему это?

– Я этого не хочу. Потому и тянула резину. Я люблю тебя, очень люблю. И если бы я знала, что у тебя с лицом, я бы простила тебе все. Но я не знала.

– И мама не сказала?

– Нет.

Я вспомнил наш разговор с Ириной Викторовной. Она сказала, что не станет рассказывать Майе о моем ранении. А я ее еще тогда поддержал. Да, пусть Майя будет помнить меня молодым и красивым.

– Что-то я тебя не пойму, – пытаясь собраться с мыслями, сказал я. – Ты не хочешь разводиться со мной?

– Нет.

– И тебе все равно, что я калека?

– Ты не калека. Твои шрамы меня нисколько не пугают.

– У меня нет глаза.

– Ну и что?

– И ты могла бы меня простить за измену?

– Уже простила.

– Уже простила, но живешь с Игорьком. Ах да, у вас же ничего не было.

– Ты тоже должен меня простить.

Я смотрел в ее глаза, полные слез, и понимал, что она действительно меня любит. Но ведь сколько раз я это понимал, и каждый раз после этого Майя меня бросала ради своего Игорька.

– Ладно, я тебя прощу. А что дальше?

– Я вернусь к тебе.

– И где мы будем жить? У меня нет трехкомнатной квартиры, у меня нет импортной машины. И ресторана у меня тоже нет.

– Мне совсем не нужна трехкомнатная квартира. Мне больше нравилось в нашей общаге.

– Нет больше общаги. Я уволен. По состоянию здоровья.

– Мы обязательно что-нибудь придумаем.

– А Юрка? Он же не мой сын. Или скажешь, что мой?

– Не скажу. Потому что не знаю. Так получилось, что я не знаю, чей он сын.

– А знаешь, почему так получилось? Потому что ты шлюха! Была шлюхой и осталась ею!

– Сева, ты не можешь так говорить! – жалко возмутилась Майя.

– Не могу, а говорю. Из-за тебя я потерял Женю. Ты разрушила мою жизнь. А теперь ты просишься обратно. Думаешь, я не знаю, почему?

– Потому что я тебя люблю.

– Потому что у тебя нюх на сладкую жизнь! Ты не могла этого знать, но ты догадалась, что у меня много денег. Мне сделают пластическую операцию, у меня будет свой крупный кооператив.

Я понял, что меня круто занесло не в ту сторону. И заглох, ошеломленный собственным безрассудством.

– Я не знала, что у тебя много денег, – оторопело смотрела на меня Майя. – Для меня это вовсе не важно. Мне важно, что ты нуждаешься во мне.

– Нуждался. Но больше не нуждаюсь. Уж кто когда и любил меня по-настоящему, так это Женя. А я ее бросил, из-за тебя. Но теперь мы снова вместе. Мне нужен развод, чтобы я смог жениться на ней.

– Вот оно в чем дело, – бледнея, словно на последнем издыхании, протянула Майя.

– Как бы нам решить этот вопрос поскорей?

– Поскорей вряд ли удастся, – покачала она головой. – Юрка записан на твою фамилию. Нас могут развести только через суд. Если ты хочешь, чтобы Игорь его усыновил... Ты этого хочешь? – пристально, с обидой посмотрела на меня Майя.

– Не хочу. Но если надо...

– Все равно это долгий процесс. Так что поскорей не получится.

– В любом случае мы должны подать на развод.

– Да, ты можешь подать заявление в народный суд. Когда нас вызовут, отказываться я не буду.

Я услышал то, что и хотел услышать. Но легче на душе не стало. Напротив, возникло такое ощущение, будто в нее раскаленного свинца налили.

– Прощай.

Майя печально посмотрела на меня, поднялась из-за столика и направилась к машине. Я с сожалением глядел ей вслед, но она ни разу не обернулась.

7

Женя вернулась из Москвы точно в срок. Веселая, счастливая. Меня радовало ее возвращение, но где-то в глубине души давал о себе знать осадок, оставшийся после встречи с Майей. Уж лучше бы она насмеялась надо мной, лучше бы назвала уродом. А она хотела вернуться ко мне. Но в любом случае мосты в прошлое уже сожжены. Я уже принял решение и менять его не собирался.

– Можешь меня поздравить, – сказала Женя. – У меня отпуск. Двадцать четыре дня!

– Много. Но не очень, – заметил я.

– В том-то и дело, что не очень. В Москву бы я хотела вернуться твоей женой. Или ты уже передумал?

– Нет, но... Понимаешь, в чем дело.

Пришлось объяснять Жене, что нужно подождать несколько месяцев, пока нас не разведут с Майей.

– Я думала, вы давно разведены. Ну да ладно. Что такое несколько месяцев по сравнению с тем, сколько я ждала своего счастья. Есть предложение отправиться на две недели на море.

– Да, конечно. Но если честно, мне бы не хотелось ехать на юг с таким лицом.

– У тебя прекрасное лицо. Но боюсь, что я не в силах тебя в этом убедить.

– Мне нужна пластическая операция.

– Понимаю. Если тебе это интересно, в Москве на Арбате есть институт красоты. Там делают пластические операции.

– В Москве?! Я думал, за границей.

– Скажу тебе так: за границей лучше. Но и в Москве можно. Хотя точно не скажу. В любом случае тебе нужна консультация.

– И деньги.

– Что верно, то верно. Бесплатно никто ничего делать не будет ни в Москве, ни за границей. Единственное, что в Москве меньше возьмут. А с деньгами что-нибудь придумаем. Я хорошо зарабатываю, кое-что про запас есть. Да и занять можно. Думаю, тысяч пять я соберу.

Я смотрел на Женю и видел, что она готова отдать все, что у нее есть, лишь бы помочь мне. Она очень любила меня и готова была на любую жертву. И мог ли я держать свои секреты в тайне от нее? Конечно же, нет. Пусть мы и не расписаны, но фактически мы уже муж и жена. Между нами не может быть тайн.

– Не надо ничего собирать, – улыбнулся я.

Через пять минут Женя уже созерцала груду золотых червонцев.

Я ожидал бурю восторга, но Женя почему-то пришла в ужас:

– Откуда это?

– Успокойся. Это клад, который я нашел. Ты же знаешь, я спрашивал у твоего отца про конюшни. Там я это и нашел. А ты думала, я украл?

– Нет. Думала, из Афганистана привез.

– Это русские червонцы, царской чеканки. Откуда им в Афганистане взяться?

– Сама не знаю, почему так подумала. А это не опасно?

– Ну, если никому ничего не рассказывать, то нет. А по закону, государству нужно отдать.

– Так отдай.

– Ты шутишь? Я государству ничего не должен. Все, что был должен, уже отдал. Теперь оно мне должно.

– Наверное, ты прав. Тебе надо избавиться от всего этого. И чем скорей, тем лучше.

– Как это избавиться?

– Ну, я думаю, что лучше всего обменять червонцы на деньги. А хуже всего выкинуть с моста.

– Первый вариант мне больше нравится.

– Если честно, мне тоже, – улыбнулась Женя. – В Москву надо ехать. Мне кажется, я знаю одного человека, который может нам помочь. А если не сможет, найдем другого. Что-нибудь придумаем. Обязательно придумаем.

Она без особой охоты бралась за это, в общем-то, рискованное дело. Но я был уверен, что вместе мы обязательно решим проблему и превратим эти монеты в советскую или, лучше, заграничную валюту.

Вечером с работы вернулась мама, увидела Женю и набросилась на меня с упреками. Почему не позвонил ей, почему не сказал. В наказание она отправила меня в магазин. Надо было что-нибудь купить к праздничному столу, который она собиралась организовать. Женя хотела пойти со мной, но мама ее удержала.