Николай Асанов - Чайки возвращаются к берегу. Книга 2

Чайки возвращаются к берегу. Книга 2

ВМЕСТО ПРОЛОГА

В первой книге романа «Янтарное море» мы оставили нашего героя Лидумса, бесстрашного чекиста, в Лондоне. Это он со своим отрядом «лесных братьев», созданным из бывших партизан и оперативных работников Комитета госбезопасности, принял группу английских шпионов на территории Латвии и «заботился» о них почти полтора года, а затем англичане, как говорится, на своих плечах переправили его в Лондон. Английской разведке было лестно заполучить прославленного командира «лесных братьев». Лидумс становится «советником латвийского национального правительства по социальным вопросам» — есть и такое «правительство» под крылышком английской разведки — и «советником по восточным вопросам» при отделе «Норд».

А задача, поставленная перед Лидумсом советской контрразведкой, состояла в том, чтобы изучить систему проникновения английских шпионов в Советский Союз и контролировать эти тайные пути.

Вторая, заключительная, книга романа «Чайки возвращаются к берегу» рассказывает о пребывании Лидумса в Англии, о его тяжелой борьбе в одиночку против сильного и умного противника и об окончании всей долгой «игры», которая была зашифрована под названием «Янтарное море».

И первая, и вторая книги написаны на основании документов: тайнописных посланий, радиограмм, протоколов и дневниковых записей.

Авторы

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

1

В ту новогоднюю ночь, когда Лидумс один в своем номере лондонского «Ройал-отеля» поднял бокал за здоровье далеких друзей в Латвии, он знал, что и друзья ответно подняли бокалы, думая о нем. В отряде Графа, спрятавшемся в курляндских лесах, «лесные братья» чокались глиняными кружками. В рижской квартире Балодиса — звонкими рюмками. Но и там и тут думали о нем.

Это не было подтверждением одного из законов новой науки парапсихологии, о которой все чаще и чаще разговаривали английские знакомые Лидумса. Разговаривали с неким почти мистическим чувством ожидания, с надеждой на несбыточное, с верой в то, что адепты новой «науки» вот-вот изобретут способ общения «душ», который поможет избежать при передаче тайных сведений таких сложных и дорогостоящих аппаратов, как агентурные рации, таких ненадежных средств связи, как письма, написанные симпатическими чернилами… Разведчики отлично знали, что рацию можно засечь пеленгаторами, подозрительное письмо исследовать при помощи реактивов. Они мечтали о другом — о родстве душ и общении их без помощи техники, одной лишь передачей мыслей на расстояние.

Лидумс из любопытства прочитал несколько солидных книг и с десяток тощих брошюрок об этой странной и пока еще плохо исследованной области психологии. Парапсихологи утверждали, что передача мыслей на расстояние существует. Они приводили зафиксированные якобы в документах результаты подобных опытов. В одних случаях индивид, именуемый индуктором, передавал свои мысленные приказы в пределах смежных комнат подчинившемуся его воле субъекту, именуемому перцепиентом; в других случаях подобная передача производилась из здания в здание; в третьих — на эту сенсацию очень падкими оказались американские военные — парапсихологические опыты производились прямо из штаба в Пентагоне и приказы передавались ни много ни мало на подводную лодку в Атлантике… Вот о такой дальности и мечтали разведчики, которые пытались просветить Лидумса разговорами о новой «науке».

Но сам он знал и чувствовал другое. Он знал, что о нем думают друзья, опасаются за него, но и надеются на его выдержку, пытаются поддержать его из своего далека, а это ощущение было куда выше всяких парапсихологических опытов, в которые он к тому же не верил.

Он верил в своих друзей, в единство идеалов, в общность их любви к Родине. И знал, что друзья любят его, верят ему и надеются на него.

И в пустом номере лондонского отеля, обратившись лицом в ту сторону, где находилась его далекая Родина, он поднял свой бокал, желая ей счастья, и, казалось, увидел друзей, услышал их ободряющие голоса. А ободрение это ему, чего греха таить, было очень и очень нужно. Завтра он снова встретится лицом к лицу с врагами, умными, хитрыми, безжалостными, и ему придется напрягать все свое внимание, силу воли, ум.

Так Лидумс встречал Новый год.

2

Лидумс не ошибался: друзья думали о нем.

В этот час все, кто мог вырваться из леса и с дальних хуторов, где были размещены на зиму «люди королевы», собрались в квартире Балодиса. Тут были и заболевший в лесу воспалением легких Бородач, и вездесущий Граф вместе со своей веселой толстушкой женой, искренне радовавшейся тому, что муж наконец-то вернулся из долгой командировки и как будто собирается снова осесть в городе, и Кох, по-прежнему нарядный, толстый, как будто только что вернулся из дальнего плавания.

Жена Графа Эглин надела кружевной фартучек и принялась помогать Магде. Остальные мужчины пришли без жен, и Магда огорченно подумала: «Все не так, как у других! Больше похоже на заседание, а не на встречу Нового года…» Но при посторонней женщине побоялась высказать свои грустные мысли, тем более что Эглин тоже недоумевала, почему мужчины сразу удалились в кабинет. Но Магда сделала вид, что все идет как надо, попросила сына включить магнитофон в столовой. Теперь из кабинета не доносилось ни звука.

Балодис достал из вделанного в книжный шкаф бара бутылку коньяку, рюмки, печенье. Уселись, сам хозяин стоял, слушая разноголосый веселый разговор: за зиму многие не встречались, им было о чем поговорить.

— Как твоя вдовушка, Кох? — спросил Граф.

— Замучила! — отчаянно махнул рукой Кох.

— Любовью? — засмеялся Ниедре-Бородач.

— Нет, пивом! — под веселый хохот признался Кох. — Ведь видит же, что толстею не по дням, а по часам, а все варит, варит… Я уж хотел сказать, кого мы отпаиваем ее пивом, но побоялся, что она проломит мне голову черпаком. Перед Новым годом я сам отвез две бочки на хутор Арвиду. Но вдовушка моя постаралась, еще две бочки наварила. Боюсь, что к весне я не пролезу в дверь бункера, придется меня втаскивать по частям или ставить отдельную палатку.

— А как себя чувствуют постояльцы Арвида?

— Эгле тешит себя надеждой, что весной его вызовут в Англию, новички — Бертулис, Отто и Антс — слушают разинув рты сказки Вентспилского леса, которые рассказывает им Делиньш. В лесу-то они пробыли всего один день, им показали Петерсона, они дали подтверждающую радиограмму — и их переселили к Арвиду. Петерсон в одиночку кукует под Ригой.

— А может быть, останешься в городе? — осторожно спросил Балодис. — Тебе не так мало лет, чтобы еще год мерзнуть и отсыревать в лесу?

— Ну уж нет, командир, вместе начали, вместе и закончим! — без шутки, очень сурово ответил Кох. — У меня все-таки самый приличный и почти английский вид: старый фермер на покое, на лесной даче. Да и кто станет им обеды и ужины готовить? Делиньш? У Делиньша и с морзянкой хлопот хватает. А Граф теперь командир. Ему просто неприлично кухней заниматься. Что англичане о таком командире подумают? Нет уж, товарищ Будрис, оставь мне мое, а кесарево бери себе…

Балодис потрепал Коха по плечу.

Но вот он поднял рюмку — и все как-то сразу примолкли, встали в кружок перед ним. Балодис тихо сказал:

— За Лидумса! И пусть будет его тяжкий труд удачным, пусть останется открытой дорога к возвращению, пусть рассеются козни его врагов!

Каждый взял свою рюмку. Как им хотелось, чтобы эти пожелания сбылись!

В эту минуту зазвонил телефон. Балодис поднял трубку.

— Да, я слушаю! — И, прикрыв трубку ладонью, шепнул: — Это Анна Вэтра.

Все переглянулись. Ни для кого из них не было секретом, что Лидумс ушел за море, так и не помирившись с женой. А она что-то оживленно говорила, и Балодис не успевал вставить слова, кроме «да», «да».

Но вот она выговорилась наконец, и Балодис произнес:

— Магда и я приглашаем вас к нам на Новый год. Да? Очень жаль. А может, заедете с вашими друзьями? Ну, ну. Я навещу вас после праздника… — Он положил трубку и сухо сказал: — Поблагодарила за подарок от мужа и за деньги…

— Значит, она и не знает?

— А зачем ей знать? Она уже привыкла быть самостоятельной. А общество, в котором она вращается, не очень приятно… Литературная богема и непризнанные гении, художники и просто авантюристы… Но послезавтра я к ней заеду.

В дверь тихонько постучали. Балодис открыл. Сын стоял в проеме с какой-то бумагой.

— Папа, тебе пакет.

Голос у мальчика был печальный. В этом доме знали, что отец может исчезнуть и в праздник. Балодис взглянул на пакет, погладил Арвида по голове.