Эдвард Айронс - Задание — Будапешт Страница 27

Илона висела на его руке и весело о чем-то щебетала, будто они пара влюбленных, которые так увлечены друг другом, что им нет абсолютно никакого дела до окружающих. Но при этом Дарелл отмечал, что ее темно-карие глаза внимательно ощупывают лицо каждого встречного, чувствовал, как при внешней раскованности ее пальцы нервно сжимают его руку. Когда Дарелл в очередной раз хотел повернуть за угол, Илона, широко улыбаясь, тихо произнесла:

— Только не сюда, дорогой! На этой улице расположен штаб АВО. Меня там может кто-нибудь узнать и задаться вопросом, почему это я здесь, а не за океаном.

Они развернулись и пошли в другую сторону. О том, как действовать в Будапеште, если все обойдется без инцидентов, они договорились еще в поезде. В первую очередь нужно разделиться. Нечего было и думать о том, чтобы вместе разместиться в какой-нибудь гостинице или снять квартиру. По мнению Дарелла, это было бы слишком опасным. Илона предложила разделить между собой и задачи в городе. У нее здесь был один друг, который работал в издательстве газеты «Сабад Неп». Проживал он недалеко от здания редакции в Пеште, на углу улицы Ракоши и бульвара Жозефа. Используя свои документы сотрудника АВО, она попытается связаться с ним и выяснить, в какой из тюрем содержится Макфи. Таким образом, Макфи будет ее главной задачей. А вот доктор Теджи, если он еще жив, станет задачей номер один для Дарелла.

— Здесь недалеко живет сестра Андре Стрижук, — сказала Илона. — Я тебя направлю к ней. Она работает телефонисткой в ночную смену и сейчас, вероятнее, всего дома. Она может тебе помочь. Сейчас нет смысла отыскивать фамилию Теджи в телефонной книге — ее там не должно быть. Я попытаюсь просмотреть полицейские регистрационные списки и хоть что-нибудь узнать о местонахождении семьи Теджи. Мне кажется, Мария Стрижук должна знать эту фамилию. Я не уверена в ее политических пристрастиях, и поэтому тебе нужно будет быть с ней поосторожнее. Вполне вероятно, она поддерживает коммунистический режим. Так что, Сэм, смотри не попади с ней впросак! Да-а, она говорит по-английски.

— Где мы снова сможем встретиться? — спросил Дарелл.

— На квартире у Марии Стрижук.

— В какое время?

Было уже восемь часов утра, и Илона предложила:

— Может, ровно в полдень?

— Хорошо! Только мне очень бы не хотелось, чтобы ты обращалась в какие-нибудь учреждения АВО.

Илона улыбнулась и ответила:

— В этом случае я буду в меньшей опасности, чем ты. Стоит тебе сказать хоть сколько-нибудь длинное предложение, и в тебе сразу же вычислят иностранца. Я же, по крайней мере, не привлеку к себе внимания, пока не окажусь на площади Дика Ференца, где расположен штаб АВО. Туда я и носила свои доносы, там начала работать с Белой Корвутом.

— Будь осторожна! — сказал в ответ Дарелл.

Затем Илона дала ему адрес Марии Стрижук на улице Жильберта Хилла. Дом располагался в жилом районе старой части Буды.

— Отсюда поедешь на троллейбусе. Только не говори ни с кем! Если тебя вдруг попытаются остановить, то сделай все, чтобы уйти. Самое главное, чтобы не обнаружили твою рану. А то тебя посчитают иностранным участником боевых действий на стороне контрреволюции, и тогда…

— Я знаю, что может произойти тогда, — ответил ей Дарелл. — Но больше всего сейчас беспокоюсь за тебя!

— Ну ладно, до двенадцати! — сказала Илона. — Вот, кстати, и твой троллейбус.

Она поцеловала его в щеку, улыбнулась и пошла вдоль по улице.

Пассажиров в троллейбусе было очень мало. В салоне сидели лишь женщина, трое мужчин и один полицейский с синими нашивками службы АВО. Он занимал заднее сиденье. Дарелл небрежно сел где-то посередине салона и уставился в окно, за которым не спеша плыли дома и улицы, истерзанные недавними сражениями. Он отдавал себе отчет, что задачи Илоны гораздо труднее и опаснее, чем его. Он испытывал глубокое восхищение этой девушкой. Требовалось немалое мужество, чтобы вернуться сюда, где все и вся против нее. Бывшие друзья ненавидят ее за сотрудничество со службой безопасности. Для АВО же она — опасная изменница, с которой нужно расправиться при первом удобном случае. Как стойко и собранно она держалась, когда они только что бродили по этим опасным улицам, как была открыта и красива, как стремилась к любви, когда они были вместе ночью на чердаке. Между ними установились добрые дружеские отношения, и теперь у него не было к ней ни малейшего недоверия.

Буда, расположенный на западном, холмистом берегу Дуная, — это культурный центр города. Здесь же расположен и основной жилой массив. Левобережный Пешт, возникший из грязной деревушки еще во времена Римской империи, представляет собой огромный торгово-промышленный комплекс. Всю дорогу, пока Дарелл ехал по узким улочкам города, по его прекрасным мостам, ему попадались следы ожесточенных уличных боев, когда молодые ребята бросались навстречу танкам с обрезками труб, с кирпичами, бутылками с зажигательной смесью… Во многих местах на месте величественных деревьев теперь торчали обезображенные пни. То здесь, то там виднелись остовы сгоревших танков, застрявших в узких тупиках между вековыми зданиями старого города.

Выходя из троллейбуса на нужной остановке, Дарелл инстинктивно почувствовал какое-то движение позади себя. В отражении указателя над выходом он увидел силуэт полицейского, который все это время сидел на последнем сиденье. Не оборачиваясь, Дарелл пересек тротуар и повернул направо, в противоположную сторону от того места, куда собирался идти. Он шел размеренным и уверенным шагом, будто отчетливо знал, куда направляется. Наконец он оказался на тихой узенькой улочке, по счастливой случайности не пострадавшей от боев. На каменных фасадах домов лишь изредка виднелись следы пуль. Деревья вдоль улицы стояли почти голые, и их ветви в ярком солнечном свете едва оставляли тень на старой мостовой.

Размеренные шаги продолжали следовать за ним неотступно.

Улица была почти пуста. Лишь какая-то женщина в стареньком пальто торопливым шагом шла по противоположной стороне. Это место было вблизи от развалин на Кестл Хилл. Дарелл еще раз свернул за угол. Теперь он находился на расстоянии целого квартала от троллейбусной остановки. Шаги по-прежнему продолжали не спеша отмерять за ним расстояние. Свернув в очередной раз, Дарелл увидел, что улица заканчивается глухим тупиком. Ее замыкало массивное здание в стиле рококо. В нем были выбиты почти все стекла, оно казалось заброшенным и необитаемым. Дарелл уверенным шагом направился к его входной двери, но сзади вдруг послышался резкий окрик:

— Эй, ты!

В тишине тупика голос полицейского прозвучал особенно громко и угрожающе. Дарелл остановился на ступеньках широкого крыльца и развернулся. В своей утепленной униформе человек выглядел неестественно полным и мешковатым. Из-под лохматых бровей на Дарелла смотрели маленькие внимательные глазки. Он приближался важной размеренной походкой, высокомерно и самоуверенно.

— Ну-ка, ты! Иди сюда!

Дарелл медленно спустился со ступенек пустующего дома.

— Тебе чего здесь надо? — с угрозой спросил полицейский.

— Да ничего…

— Ты что, здесь живешь?

— Я живу на площади Тица, 28,— ответил Дарелл, назвав произвольный адрес.

Его акцент был сразу же замечен. Сузив маленькие глазки, полицейский спросил:

— Ты не из Будапешта?

— Нет, я приехал из Печа. Я болею и поэтому сейчас не работаю.

В городе Печ располагались главные урановые рудники Венгрии. Полицейскому это сообщение явно не понравилось. Его рог растянулся в притворной улыбке. Затем он сказал:

— Ну ладно, тогда все в порядке… У тебя нет спичек?

— Есть, конечно!

Дарелл достал из кармана дешевую швейцарскую зажигалку и протянул ее полицейскому. Покрутив ее в своих толстых коротких пальцах, тот поинтересовался:

— Откуда у тебя такая?

— От одного русского солдата… У него их было полным-полно. Мы как-то недавно выпивали, ну вот он и подарил ее мне.

— Говоришь ты, парень, как-то не по-нашему… Ты случайно не иностранец?

— Да. Я нанялся работать на рудниках. Проработал вот три года там да заболел.

— А ну-ка, покажи свои документы! — грубовато рявкнул полицейский.

Дарелл достал документы, которыми их снабдили в Испании. Одновременно он бросил взгляд по сторонам. Улица была безлюдна. В одном из соседних окон вроде мелькнула какая-то тень. Незаметно его взгляд скользнул по короткой и толстой шее полицейского. «Нужно будет бить, — подумал Дарелл, — именно сюда, чуть выше сонной артерии».

Но тут полицейский вернул ему документы и буркнул:

— Все в порядке. Только нечего соваться в пустые дома! Понял? В них уже нечем поживиться.

— Виноват… Я просто хотел посмотреть…

— Иди домой и сиди там! — оборвал его на полуслове полицейский.