Чингиз Абдуллаев - В ожидании апокалипсиса Страница 29

— С тех пор вы вообще не любите женщин?

— Не нужно так говорить. Вы мне, например, сразу понравились.

— Я это почувствовала, когда вчера вы не позволили мне подняться с вами. А сегодня выставили за дверь. Своеобразное проявление вашей симпатии, — засмеялась Лона.

Ее мгновенные переходы от печали к веселью и наоборот немного забавляли его. Она походила на капризного подростка, в котором сквозь детский облик прорывается судорожная угловатость сформировавшегося человека.

Потом они пили вино и еще долго сидели в этом ресторане. Возвращались вновь на такси. Две выпитые бутылки непривычно ударили в голову, и оба были немного пьяны. В лифте они обменивались громкими шутливыми замечаниями. Но едва попав к нему, снова замолчали, как будто гостиничный номер обладал удивительным свойством отрезвления. Она держалась как-то скованно, перейдя на шепот, словно ее могли услышать соседи. Дронго налил ей содовой, их руки соприкоснулись. Чувствуя, что не в силах больше подавлять свои чувства, он шагнул к ней.

Целовалась Лона так, словно где-то постигла целую науку сложного ритуального действа. А в постели была просто изумительна. Он впервые полностью отдался своим чувствам, забыв обо всем на свете, словно в эту ночь в мире существовали только гостиничный номер «Холидей Инн» и они двое. Немного удивляло и даже возбуждало, что за целую ночь она ни разу даже не застонала, и лишь в минуты наивысшего блаженства, улыбаясь, показывала свои белоснежные зубки. В ночной темноте были видны только эти зубы и белки ее глаз, что еще больше возбуждало его.

Эта ночь была настоящим пиршеством. На следующее утро Дронго признался себе, что такого в его жизни никогда не было.

Глава 7

Следующий день они провели вместе. Спустившись по Манхэттену в старый город, гуляли в парке, благо декабрьские дни года девяносто второго в Нью-Йорке были теплыми и не по-зимнему солнечными. Дронго старался не думать о предстоящем отъезде.

Утром позвонил Эльдар, пообещавший заехать за ним к вечеру, но Дронго удалось убедить приятеля в своей чрезмерной занятости. Кажется, тот поверил, хотя многозначительно хмыкнул перед тем, как положить трубку.

Была суббота, и Лоне удалось вырваться из своего комитета на весь день. Из парка на пароме они прокатились к острову Свободы, затем обедали в китайском квартале, гуляли по антикварным лавкам Сохо. Это был день, который остается потом в памяти. Вечер они провели в отеле, заказав ужин в номер. Когда рано утром Лона ушла от него, Дронго, измученный и счастливый, провалился в блаженный сон. Проснулся он только в первом часу дня.

Непрерывно звонил телефон. Он поднял трубку.

— Слушаю.

— Ты, кажется, еще спишь? — засмеялся Эльдар. — Что ты делал вчера весь день, признавайся.

— Ничего. Просто смотрел статую Свободы.

— Поэтому Лоны весь день не было на работе? — противным голосом пропел Эльдар. — Мне кажется, ты влюбился. Это так на тебя непохоже.

— Я хочу спать.

— Когда увидимся?

— Ничего не соображаю. Позвони позже.

— Серьезно? Ты же скоро улетаешь. Давай сегодня вечером посидим где-нибудь в ресторане.

Дронго вспомнил, что договаривался сегодня встретиться с Лоной.

— Завтра, — решительно ответил он.

— Когда у тебя самолет? — Поняв все, Эльдар не стал настаивать.

— В четыре часа дня, во вторник. Мы еще завтра успеем посидеть в ресторане.

— Отлично. Тогда завтра в семь часов вечера встречаемся в твоей гостинице. У тебя много вещей?

— Один чемодан.

— Я сам отвезу тебя в аэропорт. Такси не заказывай. До свидания.

Эльдар положил трубку.

Заснуть уже было невозможно. Он еще немного полежал в постели, после чего, вскочив, пошел под душ. Вернувшись, посмотрел на часы. Лона, наверное, еще спит. Поколебавшись немного, Дронго поднял трубку.

Заспанный голос ответил не сразу.

— Я слушаю, — отозвалась наконец Лона.

— Доброе утро.

— Господи, я только недавно заснула. Который сейчас час?

— Уже полдень.

— Как интересно. Я считала, что заснула полчаса назад. А ты, видимо, давно проснулся?

— Меня разбудил Эльдар.

— Что ему нужно?

— Хочет со мной поужинать.

— Ты ему отказал?

— Конечно. Мы ведь договорились. Лона промолчала.

— Что-нибудь случилось? — спросил он через несколько секунд.

— Я, кажется, по тебе соскучилась.

— Это легко исправить. Мне нужно только одеться и приехать к тебе.

— Сколько это займет времени?

— Сорок минут.

— Много, — вздохнула Лона.

— Тогда двадцать. Я приеду голый. Она засмеялась.

— Значит, решено. Если приедешь голый, я открою дверь, если в одежде — ни за что.

— Засекай время. — Он бросил трубку. Дронго быстро оделся и почти сразу поймал такси. Через двадцать минут он был у ее дома. Выйдя из лифта, быстро стащил пальто, галстук, пиджак, брюки, рубашку, оставшись в одном нижнем белье. Оставив лишь бумажник, он выбросил все остальное в мусорную корзину и позвонил в дверь.

Лона, подойдя к двери, посмотрела в глазок; он услышал ее радостно-удивленный возглас.

— Ты сошел с ума, — улыбнулась она, открыв дверь, — где твоя одежда?

— В мусорном ящике.

— Ты ненормальный маньяк. — Хозяйка втащила его в квартиру и, выбежав в коридор, поспешила к лифту. Вернулась она с измятой одеждой.

— Кто будет гладить все это? — Лона швырнула его вещи на пол.

— Конечно, ты.

— Ни за что, — гордо подняла голову женщина.

— Тогда отдадим вещи в химчистку.

— В воскресенье она может не работать.

— Значит, я остаюсь у тебя до завтра. Ужин можно заказать прямо на дом.

— Ты сумасшедший, — покачала головой Лона. — Откуда ты взялся на мою голову?

— Ты еще в одежде? — шагнул к ней Дронго.

Вечером они действительно заказали ужин, доставленный на дом, и всю ночь он провел в ее квартире. Временами ему даже удавалось забыть, ради чего он находится здесь, в Америке. Ночью он на всякий случай позвонил дежурному портье в «Холидей Инн».

— Говорит Андрэ Фридман, — представился Дронго, — мне никто не звонил?

— Вам звонили два раза, — любезно сообщила ему девушка, — из Лондона и из Северного Бронкса. Оба звонивших оставили свои номера телефонов.

— Что-нибудь произошло? — спросила Лона, увидев его лицо.

— Нет, нет. Ничего.

Значит, Бетельман рассказал обо всем своему брату, и тот позвонил. Почти наверняка его арестуют в Шэнноне. В запасе у него всего полтора дня. Дронго посмотрел на Лону, лежавшую рядом.

— Я послезавтра уезжаю, — тихо сказал он. — Нет, уже завтра. Сейчас второй час ночи.

— Ты все время сообщаешь мне это таким трагическим голосом, будто отправляешься на Марс. Я ведь могу прилететь к тебе в Париж или где ты там живешь во Франции?

— Я не француз.

— Странно, — удивилась женщина, — а имя у тебя французское.

— Это не мое имя.

— Не твое? Что ты хочешь сказать? Неужели ты русский шпион? — изумилась Лона.

— Почему русский?

— Ну, я же познакомилась с тобой у Эльдара. А он говорил, что вы вместе работали в Индии.

— Это не правда. Я с ним учился в школе.

Дронго мог теперь говорить все, что угодно. До ареста оставалось совсем немного. Скрывать что-либо было уже не нужно.

— Значит, ты из Советского Союза? Я так и думала. И у меня роман с русским шпионом. — Она тихо засмеялась, прижимаясь к нему. — Подожди, — вдруг подняла голову Лона, — зачем ты мне это рассказываешь?

— Чтобы ты все поняла. Я могу уехать и никогда не вернуться.

— Здесь что-то не так, — покачала головой женщина, глядя ему в глаза. — Если ты не вернешься, то не должен мне этого говорить, раз ты профессионал. А я думаю, что ты хороший профессионал.

— С чего ты взяла?

— У тебя очень внимательный взгляд. Словно ты фотографируешь увиденное. Кроме того, ты много говоришь. Значит, ты либо дурак, либо суперагент. Простые разведчики обычно немногословны.

— Интересное наблюдение, — засмеялся Дронго, — а если я дурак?

— Не похож. Кроме того, дурак не смог бы мне понравиться.

— И все-таки я действительно могу не вернуться, — вздохнул он.

— Тебе поручили рискованное задание?

Чем больше людей будет знать о его миссии, тем лучше. Даже в постели с женщиной, которая ему нравится, он должен помнить о своем задании.

— Да, — кивнул он, — очень ответственное.

— Ты действительно необычный агент, — подозрительно вымолвила Лона, — рассказываешь обо всем первой встречной.

— Я знаю тебя уже два дня, даже три.

— Этого достаточно для твоих откровений?

— Достаточно, чтобы понять твой характер.

Она села ему на колени, с интересом разглядывая выражение его лица.