Владимир Колычев - Подсадная тетка

Владимир Колычев

Подсадная тетка

Часть 1

Пролог

Когда столица была перенесена из Москвы в Петербург, на берега Невы отправился и мастеровой люд.

В XVIII веке в Таганской слободе селились купцы и мещане. Между Семеновской улицей и Таганскими воротами выстроился целый квартал из лавок и двухэтажных домов.

В самом начале Таганской улицы на месте старого деревянного храма выросла церковь Воскресения Словущего. Неподалеку – Чертов переулок. Странное соседство – бог и сатана.

Для богатого купца и заводчика Баташева церковь была что кость в горле. Для своей усадьбы он хапнул несколько участков, поглотил шесть переулков и тупиков. Но при всем своем могуществе он не в состоянии был выкупить церковную землю. Поэтому и вклинились в территорию его усадьбы церковные участки с храмами и крошечными домиками причта. Роскошь в соседстве со скромностью бросалась в глаза. Видел это и знаменитый князь Вяземский. «Здесь чудо – барские палаты. С гербом, где вписан знатный род. Вблизи на курьих ножках хаты и с огурцами огород»…

В Чертовом переулке, неподалеку от керамической фабрики, жили три брата-близнеца – Тихон, Иван и Панкрат Точилины. Отец их когда-то принадлежал к купеческому сословию, но после смерти жены запил горькую, дела сначала пошатнулись, а затем и вовсе развалились. Отец пережил мать всего на пять лет. В наследство своим сыновьям он оставил долги и старый бревенчатый деревянный дом. Братья с четырнадцати лет работали приказчиками у богатого купца Павла Баулова, некогда водившего дружбу с отцом.

Купец был строгий, работы всегда невпроворот. Братья трудились не покладая рук, а получали мало – едва хватало на жизнь. Но на хозяина они не роптали, поскольку тот помог им рассчитаться с отцовскими долгами и оставить за собой отчий дом.

Братья росли крепкими и здоровыми. Рослые, дюжие в плечах, в руках богатырская сила. Не зря в кулачных боях им не было равных. Зачинщиком всех драк был Панкрат. Его буйный нрав не очень нравился купцу Баулову. В противовес ему Иван и Тихон обладали спокойным, покладистым характером. Хозяин в них души не чаял, и можно сказать, что ради них сквозь пальцы смотрел на проделки задиристого братца. Мало того, он всерьез прочил отдать за Тихона свою старшую дочь, а за Ивана – младшую.

Рано или поздно Тихон мог унаследовать дело купца Баулова. Но такая перспектива его не вдохновляла. Он влюбился в дочь титулярного советника Лопахина. Красавица Катерина вскружила голову не только ему, но и его братьям.

Ей было уже пятнадцать лет. В те времена девушки выходили замуж с четырнадцати лет. Ее отец уже присматривал ей выгодного жениха. В последнее время к ним в дом зачастил немолодой уже франт. Лощеные усики, цилиндр, гибкая тросточка, золотые часы, модный лорнет. Приталенный фрак призван был подчеркнуть мужественность его фигуры. Но Точилины знали, что этого дутого «атлета» соплей можно перешибить. Впрочем, в делах сердечных он мог превзойти братьев и взять Катерину в жены.

Перед лицом сей опасности братья решились на отчаянный шаг. И явились к отцу Катерины с поклоном. Их предложение привело титулярного советника в полное замешательство. Шутка ли, все три брата просили руки его дочери. Все трое!

– С ума вы, что ли, сошли, милейшие? – потрясенно спросил он. – Полноте, разве ж это допустимо!

– А вы спросите у своей Катерины, кого пожалует она своим вниманием, тот и станет ее мужем, – смущенно проговорил Тихон.

– Помилуйте, голубчики!.. Впрочем, извольте…

Лопахин скрылся в доме. Ждать его пришлось долго, не менее часа. Он появился вместе со своей дочерью.

Эта юная обольстительница стоила того, чтобы ее воспевали в стихах. Но поскольку ни Тихон, ни Иван, ни Панкрат не смыслили в поэзии, они просто смотрели на девушку и так же просто, без лирических изысков, восхищались ее красотой.

Великая французская революция внесла в европейскую моду дух свободы. Дамы отбросили пудреные парики и фижмы. В моду вошли античные туники – открытые, легкие, стянутые под грудью полупрозрачные платья. И хотя этот изящный костюм не очень-то подходил к суровому климату России, петербургские и московские модницы не отвергали его. Именно в таком платье и вышла к братьям очаровательная Катерина. И без того красивую шею украшала жемчужная нить, на руках длинные белоснежные перчатки. Дорогой наряд для дочери мелкого чиновника. Но, видимо, отец души не чаял в своей дочери и баловал юную модницу как мог.

Но Точилиным было все равно, как одета Катерина. Их волновала ее природная красота. Белокурые локоны, большие голубые глаза, пухлые губки… Зато Катерине было небезразлично, в чем предстали перед ней братья. Симпатичные, пышущие здоровьем молодые люди, но как одеты. Рубахи из грубой ткани, штаны, заправленные в сапоги. Низшее сословие… Нет, не о таких женихах она мечтала.

Катерина смотрела на братьев с плохо скрываемой иронией. Веер она держала на груди, что на языке московских кокеток означало «сдержанность». Но братья не понимали этот язык, хотя и без того можно было догадаться, что надеяться им не на что… Катерина порывалась что-то сказать, но не решилась. Заговорил отец:

– Друзья мои, право же, вы поставили нас перед сложным выбором… – В его голосе можно было уловить насмешку. – Кто-то из вас должен стать мужем Катерины, остальные братьями… Но как быть, если вы все нравитесь ей…

Братья взбодрились, порозовели – верный признак того, что слово чиновника принято за чистую монету.

А Лопахин продолжал. Он расписал братьев в самых светлых тонах, но в эту бочку меда добавил ложку дегтя. Оказывается, есть у них один маленький недостаток – полное отсутствие денежных средств на содержание семьи. И тут же последовало жесткое условие – Екатерина выйдет замуж за того из братьев, кто первым за три года сможет разбогатеть и стать миллионщиком. Миллион рублей – сумма невероятно огромная, поистине астрономическая. Неудивительно, что братья приуныли. А чиновник их обнадеживал. Он клятвенно заверил, что до назначенного срока его дочь замуж ни за кого не выйдет. Так что дерзайте, господа!..

Домой братья возвратились как в воду опущенные. Первым заговорил Панкрат.

– Ходят слухи, – сказал он, – что у купца Баташева при дворе свой монетный двор.

Слухов об этом богатейшем на Руси человеке ходило много, один страшнее другого. Помимо множества заводов, Баташев обладал обширными землями в Нижегородской, Тамбовской и Владимирской губерниях с превосходным строевым лесом. Но при этом слыл человеком алчным и даже покровительствовал разбойникам, которых укрывал в своих лесах, – небезвозмездно, разумеется. Он свято верил в свою безнаказанность, но вел себя далеко не свято. Устраивал дикие оргии, ради забавы пытал людей, распинал их на кресте, сбрасывал в шахты. В свое время даже сама Екатерина Великая не могла сладить с ним, может быть, потому, что руки до него не доходили, может, еще почему.

Баташев был баснословно богат. И неудивительно, что людская молва приписывала ему тайный монетный двор, где он чеканил золотые монеты в обход государственной казны. Слухи на пустом месте не рождаются, возможно, что-то и в самом деле было. Но нетрудно было догадаться, что сия тайна хранится за семью печатями, и Панкрат скорее сломает себе шею, чем доберется до нее.

Иван и Тихон уговаривали брата как могли, требовали отказаться от гиблой затеи. И Панкрат внял их доводам, успокоился. Но, как оказалось, это было только видимостью.

Началось с того, что Панкрат стал по ночам уходить из дома. Возвращался только под утро. А однажды вернулся домой избитый в кровь, оборванный, измотанный. Но страшно довольный. Он выложил на стол три золотых слитка весом по четверть пуда каждый.

– Где ты это взял? – схватился за голову Тихон. – Неужели Баташева ограбил?

– А разве он никого никогда не грабил?

– Значит, у него…

– Э-э, браты, а ну будет сопли распускать! – нахмурился Панкрат. – Что случилось, то случилось. Золото мое, и никому я его не отдам…

– Отдашь! – сжал кулаки Иван.

– Кому, вам с Тихоном?.. Вы только скажите, и мы поделим золото по-братски… Но ведь я же ради уговора старался, чтобы на Катерине жениться… Золотишко пущу в рост, через три года стану миллионщиком. И вас не обижу, обещаю… Да, я понимаю, вам без Катерины свет не мил. Но мы же не можем жениться на ней втроем…

– Не можем, – покачал головой Тихон. – И не будем… Катерина играется с нами, неужто непонятно? Они с отцом нарочно морочат нам головы…

Тихон уже понял, что Катерина недоступна. Любовь у нее не в почете, ей с отцом нужны только деньги. И даже если достать ей звезду с неба, любви все равно не будет.

Красавицу Лопахину он по-прежнему любил. Но все реже представлял ее в своих мечтах и все чаще посматривал на хозяйскую дочь. Катерина стройная, грациозная. Анфиса – пухленькая, отнюдь не кисейная барышня. Но личико у нее милое, щечки румяные, глазки, как бирюзовые бусинки. Характер мягкий, покладистый. Чем не жена в будущем? Ей всего тринадцать лет, но года через два-три можно брать замуж, если выдадут… Иван присматривался к Евдокии, которую прочил ему в жены купец Баулов. И только один Панкрат парил в облаках. Но это был полет демона, а не ангела…