Я сам похороню своих мертвых. Реквием для убийцы. Проходная пешка - Чейз Джеймс Хедли Страница 49

Люди и предметы начали вращаться вокруг меня со все увеличивающейся скоростью. Последнее что подумалось: так обычно кружится голова, когда я сильно напиваюсь или накуриваюсь марихуаны.

Когда я пришел в себя, то первое, что четко и ясно увидел, была приветливая улыбка медсестры, смотревшей на меня с любопытством и сочувствием.

— Как вы себя чувствуете?

— Неплохо, — ответил я и попробовал улыбнуться в ответ, но почувствовал, что лицо мое странно неподвижно, как будто оно окаменело. Признаться, я запаниковал.

Пробовал поднять руку, но с удивлением и ужасом понял, что не могу даже пошевелиться. Видимо, я был полностью парализован. Но мозг соображал — как бы функционировал самостоятельно. Язык тоже, так как я мог ответить медсестре. Та, увидев, что я ожил, быстренько выскочила из палаты, бросив мне:

— Потерпите минуточку!

Вскоре она вернулась с доктором, высоким и плотным мужчиной в очках с черепашьей оправой.

— Я — доктор Кук, — заявил он мне, глядя на меня поверх очков.

По его озабоченному виду я понял, что он просто не знает, к какой категории отнести меня: к живым или…

— Доктор… начал я вымученным голосом, — что… со мной произошло?

Молчание было долгим. Наконец, доктор произнес:

— Кураре!

Одно-единственное слово, но которое, как говорится в старых романах, заставило затрепетать сердце и заледенеть душу. Я и на самом деле почувствовал, как сердце у меня затрепетало и как в висках застучала кровь.

— А как вам… удалось, — забормотал я, — спасти…

— Спасти вашу бессмертную душу? — подхватил доктор.

Я попытался направить разговор на интересующую меня тему:

— А кто мог..?

Но доктор Кук не дал закончить мне фразу.

— Кто бы это ни был, мне неизвестно, — закончил он, — но вам, дорогой мистер Бакстер, это должно быть известно лучше, чем кому бы то ни было! Но в любом случае считайте, что вам чертовски повезло. Иголка, смоченная в яде, натолкнулась на плотную ткань одежды, и яд проник лишь в верхнюю часть эпидермиса. Причем минимально, вызвав лишь частичный паралич. Я уверен, что нам удастся быстро нейтрализовать действие яда и вы вскоре сможете смело направиться домой.

— Я тоже надеюсь, доктор!

— Вы, судя по удостоверению, частный детектив?

Его вопрос звучал так, как будто он спрашивал: не гомосексуалист ли я. То же недоверие, то же слегка скрываемое презрение, то есть все то, что так раздражало меня.

— Да! — ответил я кратко.

— У вас, видимо, есть какие-нибудь соображения относительно того, кто вас сюда спровадил?

— Абсолютно никаких! Ведь я детектив категории «с», то есть самой низкой, — пошутил я.

Но доктор не поддержал моей шутки и даже не улыбнулся. Медсестра, позже я узнал, что ее зовут Клер, молча подошла ко мне и сунула мне под мышку термометр. Я присмотрелся к ней повнимательнее. Внешность Клер никак нельзя было назвать банальной — это была в высшей степени привлекательная девушка. Впоследствии я узнал, когда мы познакомились поближе, что она студентка университета медицинского факультета, а здесь проходит практику.

— Честно говоря, — сказал я, — мне раньше казалось, что в Лос-Анджелесе используются современные методы, чтобы убить человека. Но, видимо, здесь сильное влияние оказывает кино. Вообще-то странно, едва прибыв в чужой город, вы тут же подвергаетесь нападению неизвестной женщины.

— Женщины? — переспросил доктор с интересом.

— Да, господин доктор, женщины. И уверяю вас, что она толкнула меня с такой силой, что так не смог бы толкнуть и центральный нападающий «Всех звезд» Хосе Карделас. Вы знаете, это был футбольный толчок по всем правилам.

— Понимаю, — заметил доктор, хотя, собственно, и понимать тут было нечего.

И тут мне в голову пришла одна мысль.

Замечу мимоходом, что сам я далеко не последний кретин. В пользу этого утверждения говорил хотя бы тот факт, что в банке у меня лежит определенная сумма, о которой я, кстати сказать, уже упоминал. Кроме того, скажу, не боясь быть обвиненным в нескромности, что мое сыскное бюро самой высокой марки. Моя голова не один раз спасала мне шкуру, помогала расследовать самые причудливые убийства и преступления, от которых отказывались и более зубастые сыщики. Идея, которая пришла мне в голову, была настолько простой и гениальной, что я воскликнул с нетерпением:

— И долго вы собираетесь держать меня здесь, господин доктор?

— Все зависит от того, как прореагирует ваш организм на антипод, который мы вам ввели полчаса назад.

— А это опасно?

Доктор улыбнулся, а его глаза за толстыми стеклами очков прямо-таки излучали веселье:

— Мужчина с вашим сложением не должен бояться реакции антипода. Это обычный укол и подобные им делаем даже детям. Когда вас привезли сюда, я подумал, что вы уже не жилец на этом свете: началось трупное окоченение и кожа начала быстро чернеть. Именно эта внутренняя инъекция спасла вас.

— Значит, я вам обязан жизнью, доктор?

— Это моя обязанность. Думаю, что через пару деньков вы сможете выйти, при условии, если не будет отрицательной реакции. Но вы мне кажетесь человеком с очень крепким здоровьем, много занимающимся спортом, вообще, по-моему, вы вели здоровый образ жизни.

После этих слов доктора я сразу вспомнил прокуренные бары, портовые забегаловки, ночлежки самого низкого пошиба, бордели, именуемые отелями, пропитанные любыми запахами, кроме приятных, игорные дома, залы, места ставок, берлоги проституток, которые я посещал по соображениям работы или же просто потому, что мне хотелось побыть с женщиной, без всяких обязательств, только за несколько долларов! Да, верно, какой-то период я усиленно занимался спортом, но потом, в Нью-Йорке, жизнь так переломала мои привычки, что пришлось мотаться как угорелому, как, впрочем, и десяти миллионам жителей этого проклятого города. Вначале я смотрел на путешествие в Лос-Анджелес как на своего рода увеселительную прогулку. Но кто-то другой решил сделать ее последней…

Глава 2

Покинув госпиталь, я направился на Сан-Педро стрит, которая была расположена неподалеку от центра Лос-Анджелеса. Жилище Джорджа — небольшая вилла, выкрашенная в белый цвет и стоящая среди густо растущих южных растений. Видимо, мой друг Джордж заколачивал неплохие деньги, если он мог позволить себе проживать в подобном районе и на подобной вилле, которая как минимум стоила 50 тысяч.

Я остановил машину как раз напротив ворот виллы, вышел и позвонил. Дверь открыла негритянка с массивной грудью. Она провела меня в роскошную приемную — одна позолота стоила всей моей нью-йоркской квартиры.

Ее звали Мара. Мне стало известно ее имя, когда хозяйка, одетая во все черное, приказала ей принести кофе.

Хозяйка провела меня в небольшую комнату в викторианском стиле. Я прекрасно знал вкус Джорджа, понятие которого о красоте было немножко смещено во времени и который любил толковать, что его предки были пионерами Дикого Запада, а затем, опять же по его словам, стали самыми богатыми плантаторами Вирджинии. Несмотря на красивую историю о богатых предках, он в те времена, когда я его близко знал и дружил с ним, всегда был по уши в долгах и всегда «стрелял» у меня сигареты.

Молодая женщина спросила меня, как долго я пробыл в городе и когда я сюда прибыл.

— Я — жена Джорджа Калливуда, — кратко пояснила она, а затем, глядя мне прямо в глаза, добавила: — Вдова Калливуд…

В первый момент показалось, что она говорит мне неправду. Но она смотрела на меня очень серьезно, сжав губы, причем ее черные глаза стали еще чернее.

Я внимательно посмотрел на ее худые и бледные руки, на бледное лицо, пышные волосы, волнами спадавшие по плечам. Ее высокий лоб сразу заставил меня предположить, что передо мной умная женщина.

— Вы хотите сказать, что Джордж… — начал я, невольно понижая голос…

— Сколько дней вы в городе, мистер Бакстер?

— Считая сегодняшний — шесть! Кто-то пытался меня убить, и все эти дни я находился в госпитале, миссис Калливуд.