Пропавшие винтовки - Роман Елиава Страница 12

class="p1">С утра, как, впрочем, и прошлым вечером, все мысли Трегубова были заняты молодой учительницей. Вдова Оленина и ружья штабс-капитана практически без сопротивления были вытеснены на задворки сознания Ивана, где и затихли до поры до времени. Полицейский шел на службу и вёл вымышленный диалог с милой его сердцу Натальей Алексеевной про планируемую поездку к Торотынскому. Пребывая в мечтах, он немного задержался перед дверью, когда оттуда выскочил Петренко и влетел прямо в опешившего Ивана.

– Трегубов, разуй глаза! Ты где вообще был? Петрович тебя ищет! А мы снова на завод.

Иван постучал и вошёл к Столбову. Пристав стоял и рассеяно смотрел в окно.

– А, Ваня, – повернулся он к вошедшему уряднику, – проходи, садись.

– По заводу ничего нового? – спросил Иван.

– Ничего, – вздохнул Илья Петрович, – никто не знает, куда делись эти злополучные винтовки. А я не могу понять: зачем их взяли? Это ключевой вопрос, но ничего не идёт в голову. Как там по делу Олениной? Есть новости?

– Пока тоже ничего. Вчера опросил только одного родственника, двоюродного брата. Ничего нового не узнал. Сегодня хочу опросить родственников покойного мужа Олениной, сестру и незаконнорожденного сына. Если у нас убийство, то они более вероятные подозреваемые, чем родная сестра и сын.

– Степень родства ничего не значит, – сказал Столбов, – убийцей может оказаться кто угодно. Продолжай заниматься Олениной, но не забывай и про завод. Будь в курсе дел там, пожалуйста.

Выйдя от пристава, Трегубов увидел Белошейкина и вспомнил про Гоголя. Он подошёл к писарю и спросил:

– Скажи, пожалуйста, нет ли у тебя почитать пьесы Гоголя «Ревизор»?

Против обыкновения, писарь прервался и внимательно посмотрел на Ивана.

– Появилась тяга к литературе? – спросил он. – Она оказывает на тебя положительное влияние.

– Кто – она? – не понял Трегубов.

– Твоя учительница.

– Какая ещё учительница? – вспыхнул Иван.

– Та, с фотокарточки. Да брось смущаться, Трегубов, уже все знают, у нас небольшой город, не столица, Антонов вчера вас видел.

– Так есть у тебя «Ревизор» или нет? – напряженно переспросил Иван.

– Есть, конечно, есть. С удовольствием принесу тебе почитать. Буду только рад, если здесь, помимо меня, появится ещё один образованный человек.

Василий Михайлович Борисов, внебрачный сын Оленина, жил в небольшом собственном доме в Заречье. Стук Трегубова в его дверь прервал глубокий сон, посредством которого у Василия должно было бы к полудню наступить состояние трезвости. Но, поскольку благотворный для здоровья, сон был прерван неожиданным появлением полицейского, этот высокий мужчина около сорока лет, со всклокоченной русой бородой, пребывал в плохом настроении. Его мутило, а голова несколько кружилась. Вследствие таких процессов он иногда терял концентрацию на теме своей беседы с Трегубовым.

– Так, чем Вы занимаетесь, Василий Михайлович? – спрашивал полицейский, оглядывая небогатую обстановку и безуспешно пытаясь определить, чего вокруг больше: старых самоваров или пустых бутылей.

– Сплю, – коротко ответил Василий.

– Нет, я имею ввиду не сейчас, а вообще, чем занимаетесь в жизни?

– В жизни? – переспросил Василий, обдумывая, что из его богатого жизненного опыта могло заинтересовать полицию.

– Чем зарабатываете на жизнь? – уточнил Трегубов.

– А, так бы и сказали, – сразу расслабился мужчина. – Так… Самовары чищу, чиню, продаю.

– И как успехи?

– Какие успехи? – Василий внимательно посмотрел на полицейского, пытаясь сквозь начинающуюся головную боль понять, что от него хотят.

– Хороший доход приносит?

– Доход? Да какой тут доход! Но на хлеб хватает, – ответил мужчина, тоже оглядев пустые бутылки вокруг.

– Вы знаете что Анна Андреевна умерла?

– Да, мне сказали, – подтвердил собеседник Трегубова.

– А знаете, что она Вам оставила часть наследства?

– Да что Вы говорите такое! – улыбка расползлась по лицу Василия. – И много?

– Это Вам скажет нотариус, я не уполномочен. Какие у Вас были отношения с покойной?

– С Анной Андреевной?

– Да, с ней.

– Не было у меня с ней никаких отношений, – пожал плечами Василий.

– А зачем Вы намедни приходили к ней?

– Я приходил?!

– Да, Вы.

Василий Андреевич глубоко задумался и почесал шею под бородой.

– Предполагаю, чтобы занять денег, – сказал он.

– И каков был результат?

– Результат? – не понял мужчина.

– Ну, дала она Вам взаймы или нет?

– Думаю, что нет, – после некоторого раздумья сказал Василий, – но точно сказать не могу.

– Почему?

– Плохо помню. Что-то с памятью у меня иногда бывает.

– Ясно, – вздохнул Трегубов. – А где были в ночь с воскресенья на понедельник помните?

– С воскресенья на понедельник? – глазки Василия напряженно забегали туда-сюда.

– Именно. С воскресенья на понедельник.

– Нет, не помню, – через минуту борьбы с собственной памятью сдался мужчина. – Так давно это уже было.

– Ну да, – тяжело вздохнул Иван, – почти целая неделя прошла.

– Вот, видите, – облегченно сказал Василий.

– Хорошо, последний вопрос.

– Давайте, слушаю.

– Почему Анна Андреевна включила в последнее завещание Павла Миронова?

– Павла Миронова? А кто это? – наморщил лоб Василий.

Вера Сергеевна Оленина, сухонькая дама лет тридцати пяти, снимала меблированные комнаты недалеко от центра города. Она молча открыла дверь Трегубову и, поджав нитки бледных губ, проводила его в гостиную.

– Присаживайтесь, молодой человек. Чаю? – спросила она, уставившись бесцветными глазами на урядника.

Тон заданного вопроса подразумевал только один вариант ответа:

– Нет, спасибо.

Трегубов оценивающе обвёл глазами комнату. Здесь тоже не чувствовалось достатка, но было очень опрятно, практически стерильно чисто, в отличие от дома Василия. В дальнем углу комнаты располагался иконостас из нескольких икон. На столе – перестиранная множество раз, но не имеющая видимых изъянов, скатерть.

– Чем обязана посещению? – спросила Вера Сергеевна.

– Вы, конечно, уже знаете, что Анна Андреевна умерла? – спросил Иван, усиленно стараясь не разглядывать огромную, практически соразмерную носу, поросшую черными волосами, бородавку, вольготно расположившуюся на щеке женщины.

– Естественно, – бесстрастно ответила Вера Сергеевна, усаживаясь за стол напротив урядника.

– Вы знаете, что она оставила Вам наследство?

– Да, – коротко ответила женщина, продолжая сверлить взглядом Ивана.

– А какие у Вас были отношения с покойной?

– С такими особами ни одна приличная и уважающая себя женщина не будет поддерживать никаких отношений, – холодно заявила Вера Сергеевна.

– С какими «с такими»? – уточнил Иван.

– С такими! Вы меня прекрасно поняли, молодой человек.

– Не очень, если быть честным, – сказал урядник. – Вы знаете Павла Миронова?

– Конечно. Это жиголо Анны Андреевны.

– Жиголо?

– Конечно. Это все знают: он её любовник, – напряженные губы хозяйки вытянулись в практически невидимую черту.

– Теперь понятно, почему она ему оставила деньги.

– Эта особа оставила деньги моего брата, своему любовнику?! – возмутилась Вера Сергеевна.

– Э – э… да Вы, я смотрю, не любили Анну Андреевну.

– Нет, не любила. Это грех так говорить, но я рада, что больше её не увижу.

– Скажите, где Вы были ночью с воскресенья на понедельник?

– Где может