К. Сэнсом - Горбун лорда Кромвеля Страница 51

– Да, я видел. Я слышал также, что некоторые горожане промышляют контрабандой. Если верить рассказам монахов, они добираются до реки через болото, что раскинулось за монастырем. Аббат Фабиан сказал, что не раз сообщал об этом городским властям, однако они предпочитают смотреть на подобное нарушение закона сквозь пальцы.

В глазах Копингера вспыхнул настороженный огонек.

– Аббат готов сказать все, что угодно, только бы опорочить городские власти, – заявил он. – К сожалению, сэр, мы не имеем возможности совладать с контрабандистами. У нас всего один таможенник, и он не может каждую ночь бродить по болотам и ловить нарушителей.

– По словам монахов, в последнее время они не раз замечали на болотах какое-то движение и огни. Аббат полагает, что контрабандисты могли проникнуть в монастырь и убить эмиссара Синглтона.

– Сэр, аббат наверняка пытается направить вас по ложному пути. Здешние жители на протяжении многих лет занимаются контрабандой, переправляют шерстяные ткани через болота и отправляют во Францию на рыболовных судах. Но ни у кого из них нет ни малейшей причины убивать королевского посланника. Он ведь прибыл сюда вовсе не за тем, чтобы положить конец контрабандному промыслу. Не так ли?

Я заметил, что при этих словах в глазах Копингера вновь метнулся тревожный огонек.

– Разумеется, нет. Я тоже прибыл сюда не для того, чтобы заниматься контрабандистами. Чутье подсказывает мне, что их деятельность хотя и противоречит закону, но не имеет отношения к смерти господина Синглтона. Убийцу следует искать среди обитателей монастыря.

Мировой судья едва сдержал вздох облегчения.

– Если землевладельцам будет позволено отдать под пастбища больше земель, благосостояние горожан вырастет и у них отпадет нужда промышлять контрабандой, – заявил он. – Большинство мелких фермеров здесь занимаются разведением овец и выделкой шерсти.

– Можете ли вы утверждать, что во всем прочем, кроме контрабанды, горожане вполне законопослушны? Меня интересует, не обнаруживалось ли в Скарнси каких-нибудь тайных сект, приверженцев черной магии или, к примеру, колдунов? Вам ведь, конечно, известно, что монастырская церковь подверглась осквернению.

– Уверяю вас, в городе нет ни сект, ни колдунов, – покачал головой Копингер. – Заведись у нас подобная пакость, я бы непременно об этом узнал. Уж такое мои осведомители не проглядели бы. Конечно, многим людям не нравятся новые порядки, но они понимают, что с этим необходимо смириться. Наибольший ропот вызвала отмена праздников в честь святых, да и то только потому, что в эти дни горожане привыкли не работать. Что до черной магии, уверяю вас, здешние жители не имеют о ней даже отдаленного понятия.

– А бродячие проповедники у вас не водятся? Любители толковать Библию и находить там пророчества, которые им свыше предназначено исполнить?

– Вы говорите о еретиках, подобных тому немецкому анабаптисту, который собирался убить всех богатых и сделать их имущество всеобщим достоянием? Таких следует сжигать заживо. К счастью, у нас таких нет. Правда, в прошлом году один чокнутый малый, подмастерье кузнеца, кричал во всеуслышание, что близится день Страшного Суда. Но мы быстро нашли на него управу. Сейчас он в тюрьме, где ему самое место. Без сомнения, справлять церковную службу по-английски – это благое дело. Но чтение Библии далеко не всегда идет на пользу простолюдинам. Подчас эта великая книга не проясняет, а затемняет их разум.

– Насколько я понимаю, вы относитесь к приверженцам убеждения, согласно которому чтение Библии – удел лишь состоятельных и просвещенных людей, помещиков и домовладельцев? – спросил я, удивленно вскинув бровь.

– Подобное убеждение не лишено оснований, сэр.

– Что ж, паписты, дай им только волю, вообще никому не позволили бы заглядывать в Библию. Впрочем, вернемся к монастырю. Ознакомившись с документами ревизии, я выяснил, что в не столь давнем прошлом здесь творились непотребные деяния. Некоторые монахи были уличены в содомском грехе.

Копингер фыркнул в знак отвращения.

– Уверен, сэр, они предаются этому греху и по сей день, – заявил он. – Один из самых грязных развратников, брат Габриель, ризничий, до сих пор находится в монастыре.

– Пытались ли монахи вовлечь в содомский грех кого-либо из горожан?

– Нет. Но можете не сомневаться, этот монастырь – притон не только содомитов, но и прелюбодеев. Несколько служанок из Скарнси пострадало от их домогательств. Теперь ни одна женщина моложе тридцати лет не согласится работать в монастыре. В особенности после этой истории с пропавшей служанкой.

– Какой истории? Прошу вас, расскажите мне.

– Одна из городских жительниц, совсем юная девушка, сирота, выросшая в приюте для бедных, поступила работать в монастырский лазарет. Произошло это два года назад. Время от времени девушка приходила в город, навещала своих знакомых. А потом вдруг ее визиты прекратились. Когда мы попытались выяснить, что с ней произошло, приор Мортимус заявил, будто девушка украла несколько драгоценных золотых чаш и сбежала. Однако Джоан Стамп, смотрительница приюта, утверждает, что ее воспитанница не способна на подобное. Она не сомневается, что с девушкой случилась беда. Впрочем, Джоан Стамп – всего лишь старая болтунья, и у нее нет никаких доказательств.

– Вы говорите, девушка работала в лазарете? – не в силах скрыть беспокойства, впервые подал голос Марк.

– Да, под началом этого чудовища, монастырского лекаря. Черный гоблин, вот как мы его зовем. Можно подумать, во всем монастыре не нашлось монаха английского происхождения, способного занять столь ответственный пост.

– Скажите, могу я поговорить с госпожой Стамп? – спросил я после недолгого колебания.

– Да, только не торопитесь принимать все ее россказни на веру. Сейчас вы наверняка найдете ее в приюте. Завтра в монастыре день раздачи подаяния, и она вместе со своими подопечными готовится к этому событию.

– Тогда воспользуемся случаем встретиться с этой особой, – заявил я, поднимаясь.

Копингер позвал слугу и приказал ему подать наши плащи.

– Сэр, – обратился Марк к мировому судье, пока мы ждали возвращения слуги. – Сейчас в монастырском лазарете работает молодая девушка по имени Элис Фьютерер.

– Да, я знаю ее.

– Насколько я понял, ей пришлось устроиться работать в монастырь, потому что земля, на которой стоял ее дом, была отдана под овечьи пастбища и она осталась без крова. Мне известно, что выполнение законов о пастбищах находится в ведении мировых судей, и я хотел бы знать – не был ли в этом случае нарушен закон? Нельзя ли что-нибудь сделать для Элис?

Копингер сердито вскинул бровь.

– Можете не сомневаться, молодой человек, в этом случае закон ни в малой степени не был нарушен, – отчеканил он. – Говорю вам об этом с полной уверенностью, потому что земля принадлежит мне и это я решил отдать ее под пастбища. Срок аренды истек вскоре после смерти матери интересующей вас девицы. Для того чтобы земля приносила хотя бы минимальный доход, необходимо было отдать ее под пастбища и, разумеется, снести их дом.

Я бросил на Марка предупреждающий взгляд и примирительно заметил:

– Не сомневаюсь, сэр, что вы поступили в полном соответствии с законом.

– Закрытие монастыря – вот то единственное, что может принести пользу бедным жителям нашего города, – процедил Копингер, не сводя с Марка полыхающих холодной злобой глаз. – Необходимо прогнать прочь этих бездельников-монахов и снести все монастырские здания, наполненные идолами. Конечно, в этом случае количество бедняков в городе несколько увеличится за счет оставшихся без работы служек. Но думаю, в качестве компенсации лорд Кромвель согласится на передачу монастырских земель наиболее достойным горожанам.

– Кстати о лорде Кромвеле, – произнес я, вскинув руку. – Он особо настаивал на том, что прискорбное событие, случившееся в монастыре, должно храниться в строжайшей тайне.

– Я никому не рассказывал о том, что мне известно, сэр. И насколько я знаю, в последнее время ни один из монахов не был в городе.

– Рад это слышать. Аббата я также предупредил о необходимости держать язык за зубами. Однако у многих монастырских служек, вероятно, есть в городе родственники и знакомые.

– Они почти не бывают в городе, – покачал головой Копингер. – Местные жители относятся к монастырским служкам так же неприязненно, как и к монахам.

– Так или иначе, какие-то слухи о произошедшем в монастыре преступлении наверняка просочатся. Из бежать этого невозможно.

– Надеюсь, вы скоро раскроете это злодейское убийство и тем самым положите конец слухам, – заявил Копингер. На губах его играла улыбка, щеки порозовели. – Для меня большая честь познакомиться с человеком, который имеет возможность лично беседовать с лордом Кромвелем. Прошу вас, сэр, расскажите мне, каков он? Говорят, несмотря на свое скромное происхождение, он наделен весьма властным и решительным характером?