Сергей Майоров - Группа риска

Сергей Майоров

Группа риска

Часть 1

1

Несмотря на раскрытое настежь окно, в комнате было душно и пахло обычной затхлостью и грязью. Стараясь не скрипеть пружинами продавленной кровати, Толя Ерастов поднялся, вышел в коридор и остановился перед дверью соседней комнаты — второй из двух, которые он занимал вместе с матерью в пятикомнатной коммуналке. Судя по доносившимся звукам — звяканью посуды и невнятному бормотанию, — она занималась тем же, чем и обычно. Осторожно приоткрыв дверь, Толя заглянул в щель и окончательно убедился в правоте своих предположений: мать пила вместе со своим очередным собутыльником-ухажером, дело у них шло хорошо и к своему логическому завершению не приближалось — на столе стояла почти целая бутылка водки.

Аккуратно затворив дверь, Толя вернулся в свою комнату и стал собираться на вечернюю прогулку. К заношенным, с разрезами на коленях и бахромой внизу джинсам прибавились грязная футболка и новенькая куртка, тоже из джинсовой ткани, но черного цвета. Внутренний карман куртки оттягивал массивный, переделанный из водопроводного вентиля кастет с двумя острыми шипами. Эти шипы Толя изготовил сам, когда еще числился в ПТУ и посещал заводскую практику. Повертев оружие в руках, Толя засунул его под матрац. Оставлять его не хотелось, но и носить без особой необходимости Толя побаивался. Год назад он попался с коробком «травки» и теперь ожидал вызова в суд, находясь под подпиской о невыезде. Новый «залет», в принципе, обеспечивал арест со всеми вытекающими из него неприятными последствиями.

Пошарив под кроватью, Толя вытащил кроссовки и целую кучу носков, из которых выбрал два — подходящих по цвету и наименее заношенных. Выйдя в коридор, он опять остановился перед дверью соседней комнаты и прислушался. Все было по-прежнему, Прилипая подошвами к грязному линолеуму, Толя прошел в другой конец коридора, где на вбитых в стену гвоздях висели зимнее пальто матери, ватник, еще какие-то тряпки и куртка, так неосторожно оставленная гостем. Не зажигая свет, Толя быстро ощупал карманы, выудил бумажник и забрал из него две купюры по десять тысяч. Оставалась еще какая-то мелочь, но ее он брать не стал: если хорошо нажрутся, то пропажа денег вполне может остаться незамеченной. Убирая деньги в карман, Толя захлопнул дверь и сбежал вниз по лестнице.

Уже достаточно стемнело, но фонари пока не горели — летом их почему-то всегда зажигали поздно. Напротив подъезда, забравшись левым боком на поребрик, стояла темно-синяя «вольво-460». Из выхлопной трубы вился прозрачный дымок, светились сигнальные лампы и циферблаты панели приборов, а доносившаяся из салона красивая плавная мелодия полностью заглушала шум работающего двигателя. На передних сиденьях развалились двое парней в костюмах и белых рубашках, в окне задней дверцы мелькали светлые волосы и золотая оправа очков их спутницы. Машина появлялась во дворе очень часто, особенно по выходным дням, и Толя давно уже выяснил, что приезжают на ней за Лидкой Морозовой — его соседкой с верхнего этажа и бывшей одноклассницей. Последнее обстоятельство угнетало Толю больше всего. В школе она не блистала ни красотой, ни какими-либо качествами, обуславливающими мужское внимание, но в последнее время круто пошла в гору и теперь, оказывается, вот как высоко взлетела! Говорят, даже за границу успела раз съездить…

Сделав несколько шагов, Толя остановился, старательно делая вид, что ищет в карманах сигареты, а на самом деле — жадно разглядывая машину и представляя себя за рулем. Видимо, он стоял слишком долго, или актерского мастерства ему не хватало, но водитель распахнул дверцу, выставил на тротуар ногу в ослепительно начищенном ботинке и небрежно протянул сигарету:

— Угощайся, братишка!

Сигарета была всего одна — предложить выбрать из целой пачки парень побрезговал. Вздрогнув и мгновенно покраснев, Толя взял неожиданный подарок.

— Спасибо! — голос почему-то сорвался, и благодарность получилась скомканной и подобострастной.

— Да не за что! Учись зарабатывать деньги, — водитель широко ухмыльнулся, убрал ногу в сверкающем ботинке и захлопнул дверцу. Предлагать зажигалку он явно не собирался, и Толя отошел в сторону.

— Так это он — «омский» бригадир? — давясь от смеха, спросила блондинка в золотых очках. — Или это — твой старший, который коммерческий директор?

Толя комментария не слышал. Опять остановившись, он прикуривал сигарету, но дрожащие пальцы никак не могли совладать с колесиком зажигалки. Когда огонек, наконец, вспыхнул, из подъезда вышла Лидка. Каблучки туфель выдали звонкую дробь по асфальту, потом мягко чмокнула, закрываясь, дверца машины, и «вольво» бесшумно покатилась по двору.

Толя смотрел им вслед до тех пор, пока задние габаритные огни не скрылись за поворотом, а потом выплюнул сгоревшую до фильтра сигарету и пошел туда, куда направлялся с самого начала.

Не подходя близко к трамвайной остановке, Толя остановился у ларьков и с четверть часа внимательно наблюдал за окружающей обстановкой. Почти всех оперов и большую часть участковых местного отделения милиции он знал в лицо, но никого из них сейчас в толпе не наблюдалось, патрульных машин поблизости тоже не было. На всякий случай Толя описал небольшой круг по ближайшим дворам и вышел обратно. Все было спокойно.

Купив сигареты и бутылку пива, он пристроился на скамейке недалеко от остановки и почти сразу увидел то, чего ждал. Из трамвая вылез подвыпивший мужик лет сорока, в костюме и с потрепанным портфелем в руках. Пока он шарил по карманам пиджака и рылся в портфеле, остановка успела обезлюдеть. Не найдя чего-то важного и срочно необходимого, мужик удивленно выматерился и, шатаясь, двинулся к ларькам. Пока он шел, Толя успел допить пиво, выбросить бутылку и еще раз внимательно осмотреться. Когда будущий потерпевший добрался до ближайшего ларька и начал выбирать себе жевательную резинку, Толя пристроился рядом и, скосив глаза, разглядел прикрытые рукавом пиджака массивные часы и солидной толщины пачку денег в бумажнике, который мужик держал перед собой, словно раскрытую книгу.

В предложенном ассортименте ментоловой резинки не оказалось, и мужик двинулся дальше. Толя втолкнул его в темный проход между двумя ларьками, ударами кулаков сшиб на землю и принялся бить ногами, стараясь попадать пятками в висок или под ребра, — чтобы на белых кроссовках не оставалось крови. После десятка ударов он остановился и, убедившись, что распластанное тело никаких сюрпризов в виде сопротивления или криков о помощи преподнести не может, выдрал из скрюченных пальцев бумажник и сорвал часы, после чего побежал.

Наблюдавший за всей этой сценой бомж выбрался из своего укрытия, сдернул с ног лежащего мужика ботинки, подобрал отлетевший далеко в сторону портфель и заковылял к своему лежбищу в подвале соседнего дома.

Никакой погони, естественно, не было, и, преодолев ленивой трусцой пару проходных дворов, Толя перескочил через ограду детского садика, чтобы перекурить и рассмотреть добычу. Рассмотрев, он громко выругался и долго сидел, уставившись на стену детского сада и думая о несправедливости жизни. Часы оказались дешевой китайской подделкой с безнадежно разбитым циферблатом — видимо, мужик ударился обо что-то рукой, когда падал. Бумажник, такой обнадеживающе-пухлый на вид, был набит мятыми сто — и двухсотрублевыми купюрами и визитными карточками журналистов и телережиссеров. Достигнутая цель явно не оправдывала затраченных на нее средств и даже на шаг не приближала Толю к покупке хотя бы велосипеда, не говоря уже о машине.

Расположившийся в своем подвале бомж, наоборот, радовался неожиданной удаче. Добытые ботинки оказались всего на один номер больше его размера, а в портфеле нашлись пакет с почти чистым бельем, бритвенные принадлежности, полбутылки коньяка, банка тушенки и толстая книга. Выбравшись «на поверхность», бомж выкрутил в подъезде лампочку и разжился газетами из почтовых ящиков. Наладив освещение в своих «апартаментах», неудачно продавший квартиру бывший инженер НИИ устроился в сухом углу, раскрыл книгу и сделал маленький глоток давно позабытого напитка. Разглядывая красочную обложку с инопланетянами и суперменами, он подумал о том, что жизнь иногда преподносит приятные неожиданности.

Через сорок минут после того, как он украл лампочку, на темной площадке между вторым и третьим этажами кто-то подстерег пожилую женщину и вырвал у нее из ушей серьги. Замочек правой серьги расстегнулся легко, но левая никак не поддавалась, нападавшему пришлось дернуть рукой сильнее, и мочка уха, разрываясь, выпустила вожделенную добычу. Оттолкнув кричащую женщину, он слетел по лестнице и выскочил на улицу. Через несколько минут трамвай вез его в другой конец города. В кармане брюк лежали четыре пары сережек, сорванных в течение вечера в разных районах.