Фридрих Незнанский - Кто стреляет последним

Кто стреляет последним

ГЛАВА ПЕРВАЯ

I

Ночью все дороже. Кроме, может быть, жизни. И междугородных телефонных переговоров. Но к звонку, который раздался во втором часу ночи в одной из машин, припаркованных на площадке возле подмосковного загородного ресторана «Русь», вопросы экономии отношения не имели. Водитель, дремавший на откинутом кресле, взял трубку, послушал, коротко бросил:

— Четыре минуты. Не отключайтесь.

И, не запирая машины, пошел к ресторану, построенному из бревен в стиле старинных русских теремов. Он поднялся по довольно крутой лестнице в немноголюдный бар, кивнул барменше Ирине, ввязываться в спор с которой рискнул бы разве что зеленый новичок, не испытавший еще, какие мощь и сноровка заключены в ее мощных плечах и руках, и прошел в небольшую комнату за баром, где стоял просторный стол, за которым сидели несколько человек, гораздо больше похожих на завсегдатаев какой-нибудь пельменной на Разгуляе, но никак не на постоянных посетителей дорогого валютного бара. Водитель наклонился к человеку, которого все звали Маратом — без отчества, но с такой глубинной уважительностью и даже подобострастием, которые лучше любого отчества свидетельствовали о том, что главный здесь — он, а все остальные, каждый по-своему, зависимы от него или просто ему подчинены. Ему было лет пятьдесят, он был коренаст, краснолиц и почти лыс. На нем была простенькая ковбойка с небрежно подвернутыми рукавами, и лишь, пожалуй, золотые швейцарские часы «Роллекс» на рыжеволосой руке могли кое-что подсказать внимательному наблюдателю.

— Из Риги. Срочно, — сообщил водитель Марату, не понижая голоса. У него и в мыслях не было делать секрета из этого звонка.

Марат кивнул и выбрался из-за стола. У двери, выводящей из бара на улицу, он приостановился, пропуская вперед водителя, под твидовым пиджаком которого слегка топорщилось нечто такое, что не могло не быть кольтом или «Макаровым». Но все было тихо. Площадка перед «Русью», заставленная десятком машин, была безлюдна, лишь тлели сигареты в некоторых из них.

Обходя белоснежную, светящуюся даже в темноте «БМВ», Николай, водитель и он же — телохранитель Марата, заметил вполголоса:

— Сергуня опять новую «бээмвуху» купил.

В его словах был укор, но укор привычный, безнадежный, как бы заранее предполагавший именно ту реакцию, которая немедленно вслед за этим последовала:

— Знаешь, что украшает человека?

— Да уж слышал, — уныло отозвался водитель. — Скромность.

И открыл перед хозяином дверцу серой «семерки».

Марат взял трубку:

— Слушаю вас!

— Вы меня узнали? — поинтересовались из Риги.

— Да, — подтвердил Марат.

— Очень хорошо. Тогда — к делу.

Человек, звонивший из Риги, хорошо говорил по-русски, но в расстановке слов и пауз была какая-то небеглость, заторможенность, словно бы ему вначале приходилось формулировать мысль на родном языке, а затем уже переводить на русский. Более того, у Марата с некоторых пор закралось подозрение, что и латышский — не родной язык его контрагента, все знакомые латыши Марата трещали на русском как сороки. Но Марат не обращал на это внимания: дело есть дело, а кто там на самом деле его партнер — никого не интересует.

Конечно, до поры до времени.

— Мы до сих пор не получили посылку, — сообщили из Риги. — Прошло уже четыре дня.

— Я знаю об этом, — подтвердил Марат.

— Но груз мы все-таки не получили. И я тоже хотел бы знать почему.

Ответ у Марата был, похоже, готов заранее.

— Произошла накладка. Наш курьер исчез. Вместе с грузом. Сейчас мы обнаружили его следы. И в течение ближайших дней все уладим.

На другом конце провода немного помолчали.

— Кто этот человек?

— Со стороны. Мы его используем иногда. За ним ничего нет, он чист. У него «Запорожец», ушастый, с багажником. Кому в голову придет шмонать такую машину! Конечно, он и понятия не имел о том, что перевозит.

— А вы — имели?

— Вы же не захотели мне сообщить. А меня самого это совершенно не интересует.

— Нам кажется, вы слишком легко относитесь к этому происшествию. Мы не считаем допустимым, чтобы наш бизнес зависел от случайностей. Мы имеем с вами дело немало времени, но это событие заставляет нас усомниться в выборе партнера.

— Послушайте, Гунар…

— Никаких имен! — приказали из Риги.

— Вы не доверяете сотовой связи «Билайн»? Я тоже не очень. Хоть они и треплются, что прослушка невозможна и все такое. Я о другом. Мы с вами работаем около пяти лет, это первая накладка, и я не думаю, что вы должны так на нее реагировать. Деньги мы от вас не получили, товар пропал по нашей вине, мы сами и разберемся. В конце концов, это наше дело.

— Это вам хочется так думать, — возразили из Риги. — Все годы вы выступали в роли посредника и были лишь малой частью нашего бизнеса. Наш бизнес в другом. Мы несем огромные потери не только из-за утраты груза, но и даже из-за задержки с его доставкой. Мы не можем мириться с таким положением.

— Что вы предлагаете? — спросил Марат.

— Вы могли бы компенсировать наши убытки, но это нереально.

— Сколько? — поинтересовался Марат.

В трубке прозвучала цифра, от которой даже у видавшего вида Марата округлились глаза.

— Сколько-сколько? — переспросил он.

— Я знал, что вы не готовы к этому. Поэтому мы сами должны позаботиться, чтобы подобные вещи впредь не повторялись. Никогда. И ни при каких обстоятельствах.

— Это ваше право, — согласился Марат.

— Вы сказали, что знаете человека, ответственного за утрату груза. Кто он?

— Вам нужно имя?

— Нам нужно о нем все.

— Самый обыкновенный человек. Костиков. Вадим. Лет тридцати пяти. Живет с матерью, полупарализованной. Разведен, давно. Бывшая жена — парикмахерша, дочери лет десять. Увлекается бальными танцами.

— Чем-чем? — переспросили из Риги.

— Бальными танцами. Ну, танго, самба, что там еще. Я случайно видел, показывали по Московской программе. Он там занял то ли шестое, то ли седьмое место.

— Очень интересно, — без особой уверенности в голосе прокомментировали из Риги. — Это все?

— Нет. По профессии — инженер-механик, прекрасно разбирается в машинах. Что еще? А! Пять лет назад уехал с матерью в Израиль. Через три года вернулся. Говорит: не понравилось.

— В Израиль? Еврей?

— Нет, русский. Мать по паспорту тоже русская. Но только по паспорту. Сидела в Освенциме, знает идиш. Поэтому им и дали визы.

— Что он делал в Израиле?

Эта дотошность начала Марату надоедать.

— Понятия не имею. Но денег не заработал. А те, что привез, вложил то ли в «Чару», то ли еще куда. Как многие. Сейчас крутится по мелочам. Машины чинит соседям, товар по палаткам развозит, подхалтуривает частным извозом. Для прокорма семьи.

— Вооружен? Подготовлен к активным действиям?

— Боже сохрани. Божий одуванчик, если вы понимаете, что я имею в виду.

— Понимаю. Но я не понимаю, как такой человек мог похитить контейнер стоимостью в полмиллиона долларов. И как он намерен им распорядиться.

— Мы этого тоже пока не знаем. Но выясним в ближайшее время.

— А теперь слушайте меня очень внимательно. Пропажа груза — это большой урон. Но нас гораздо больше волнует четкость организации. Мы не можем допускать случайностей. Через трое суток, в среду, рейсом 18.20 в Шереметьево-2 к вам вылетают два наших человека. Это очень серьезные люди. Запишите фамилии…

Марат внес фамилии в электронную записную книжку.

— Их задача, — продолжали из Риги, — найти вашего курьера и уничтожить его. Причем сделать это в настолько убедительной форме, чтобы ни у кого и мысли не возникло о повторении подобных экспериментов. Ваша задача предоставить им все: информацию, сопровождение, транспорт, оружие. Чистое, разумеется. После этого они вернутся домой, а наши с вами отношения продолжатся, я уверен, без подобных осложнений.

— Но мы и сами можем это сделать. В любой убедительной форме, — попытался возразить Марат.

— Не сомневаюсь. Но это будет выглядеть как местная разборка. А нам нужен совсем другой эффект. Для всех. И для вас в том числе.

— Послушайте… вы не слишком много себе позволяете?

— Ровно столько, сколько позволяют нам наши возможности.

— Вы не верите мне?

— Вы не вечны. Может случиться, что ваши преемники захотят изменить правила игры. Так вот мы этого не хотим. Вы или не вы, но наша уверенность должна быть абсолютной. Скажите, а на нашем месте вы поступили бы иначе?

— Да нет, пожалуй, — согласился Марат. — Нет, конечно.

— Значит, абгемахт? Договорились?

— Абгемахт, — подтвердил Марат. И подумал: немец. Или поляк. Но уж то, что не латыш, это точно. Он отдал телохранителю телефонную трубку и довольно долго растирал рубцы от впившейся в ладонь пластмассы.