Александр Смоленский - Укрепрайон «Рублевка» Страница 44

– А вы представляете, что грозит нам, да и всей стране, если общественность, Запад прознают, что на Рублевке применялось психотронное оружие? Скандал мирового масштаба.

– Вы абсолютно правы, Сергей Васильевич. Однако то, что они там, на Рублевке, до всего докопались, здесь, в Москве, не имеет никакого значения. Пусть себе там знают. Главное, правильно информировать прессу и общественность, в том числе мировую. Однако и тут у нас тоже возникли кое-какие сложности...

– Что вы имеете в виду?

– Извините, у нас прокол с прессой. Копают вовсю.

– У вас вечно прокол с прессой.

– Неправда. Например, ваше, так сказать, дорожное происшествие, когда человек погиб, удалось замолчать. Я, конечно, не уверен, что оно все-таки не всплывет, но пока...

– Понятно, куда вы клоните. Лично я вам бесконечно благодарен, – стушевался Шатунов. – Но в истории с психотронным воздействием на людей вы сами по уши. Сами догадываетесь в чем.

– Прошу заметить – все делалось исключительно с вашего благословения. В конце концов, президент не меня, а вас оставлял на хозяйстве. Крепость вашей твердой руки проверял... – Генерал машинально отодвинул тарелки, которых уже наставили чуть ли не в два яруса. Он понимал, что подобный разговор рано или поздно неизбежен, но никак не планировал его сейчас. – И потом, Сергей Васильевич, если честно, мне далеко не все нравится, что делают, так сказать, мои соратники. Например, ищут нового кандидата в преемники. У вас глаза на лоб полезли? То же самое и со мной случилось, когда узнал...

Шатунов действительно не скрывал своего удивления. Чтобы директор СНБ пошел на подобную откровенность? Такое невозможно в принципе! Или у самого рыльце в пушку во всей этой истории. Или хитрит. Прощупывает. До какого предела, мол, пойду. Оставив без каких-либо комментариев новость про еще одного выдвиженца в президенты, вице-премьер попытался вернуть разговор в прежнее русло:

– Меня прежде всего волнует лицо государства. Я опять о вашей психотронке.

– Нашей! – мигом перебил его Кушаков. – Нашей.

«Все-таки тяжело с этими людьми разговаривать. Даже с президентом легче. Даже с Дрейфом», – непроизвольно пришло на ум преемнику.

– Понятно. Стало быть, санкция получена, – хитро улыбнувшись, уточнил Кушаков.

– Какая еще санкция? – опять встрепенулся Шатунов.

– Да не волнуйтесь вы, Сергей Васильевич, я просто так, к слову...

В этот момент раздался стук в дверь. Шатунов, вздрогнув от неожиданности, вопросительно взглянул на собеседника.

Официант поставил на стол две глубокие фарфоровые миски с дымящимся хашем. Шатунов ощутил непривычный запах.

– А это вообще-то съедобно? – подозрительно морщась, спросил он. – Из чего делается этот супчик?

– У нас в стране все съедобно. Если блюдо правильно приготовить, – философски заметил Кушаков. – Это я в иносказательном смысле. А блюдо из разваренных говяжьих ножек и требухи. Должен вам заметить, это блюдо на Кавказе издавна считается лечебным. Хашем исцеляли гастрит и даже язву желудка...

– Сейчас я пожалею, что у меня нет язвы, – натянуто засмеялся Шатунов. Он наперед знал, что сейчас скажет директор CНБ.

– Не волнуйтесь. С такой жизнью? Будет.

– Так, Петр Семенович! Давайте от говяжьих ножек вернемся к нашим баранам. Меня гложет один вопрос: для чего все-таки понадобилось использовать эти самые пси-генераторы? Это же сверхсекретное оружие, используемое в крайних случаях!

– Бог с вами, Сергей Васильевич, в каких крайних? Американцы, например, активно применили его в Югославии, в Грузии, в Украине, в Таджикистане. Да и мы кое-где тоже... Просто мы действовали без согласований.

– Вы так и не ответили на мой конкретный вопрос, – резко прервал собеседника вице-премьер.

– Отвечу. – Не обращая ни малейшего внимания на тон вопроса, Кушаков сделал паузу, вытирая салфеткой губы. – Нам нужны были доказательства того, что на Рублевке действительно произошла космогенно-биологическая катастрофа. И как ее следствие был введен карантин. Кроме того, мы решали и вторую важную задачу – до смерти напугать олигархов. Чтобы они стали сговорчивее и раскошелились, лишь бы выскользнуть из зоны бедствия...

– Ну и что из этого получилось?! – возмущенно воскликнул Шатунов. – Мы уже констатировали, что олигархи и не подумали раскошелиться.

– Увы, просчитались. Но, как говорится, еще не вечер.

– Ах, оставьте. Надо немедленно удалить из Зоны эти самые генераторы!

– И опять вы совершенно правы, Сергей Васильевич! Мы с вами думаем одинаково.

В кабинет вновь вошел официант, на сей раз с трубкой радиотелефона.

– Вам звонят, – обратился он к Кушакову.

Несколько минут тот внимательно слушал, не перебивая и не выражая никаких эмоций, разве что лоб его покрылся испариной.

– Ты представляешь? – не отключая трубку, генерал повернулся к Шатунову. От волнения директор АНБ перешел на «ты». – Они, видно, там с ума посходили. Сообщают, что жители Рублевки приступили к активному вооруженному сопротивлению. Какие-то мужики, пенсионеры с охотничьими ружьями, самодельными коктейлями Молотова, напали сразу на два фургона с пси-генераторами. Словом, вывели из строя. А ведь оборудование очень дорогостоящее!

– Жертвы есть? – в ужасе воскликнул Шатунов.

– Жертвы есть? – переспросил в трубку Кушаков. – Слава богу, нет. Что теперь делаете? Какие меры предпринимаете? Вот сообщают, что нападавшие объединились в колонну, подняли транспаранты, флаги и направились в сторону Жуковки. За ними движется колонна автомобилей, из окон которых, вот сообщают, тоже торчат флаги и транспаранты.

Свободной рукой Кушаков машинально потянулся за водкой и разлил ее по рюмкам. Если было бы возможно вообразить совершенно фантастическую ситуацию, когда вместо застолья двое чиновников оказались среди демонстрантов и подслушали, что говорят в колоннах, кое-что их, возможно, даже и порадовало бы.

...Акимыч с дедом Иосифом гордо шли впереди авангардной колонны и несли транспарант. Если бы у каждого через плечо не висело ружье, им, возможно, было бы легче, чем сейчас. Но свою слабость они никому не демонстрировали.

– А твой-то побрезговал с нами в колонне идти, – подзадоривал Акимыч деда. – Внучок, поди, на «Мерседесе» на демонстрацию отправился. Или «жигуленка» одолжил?

– На нем. На вороненом своем. Так они все на машинах сзади нас тащатся. Я таких машин сроду не видывал, – громко удивлялся дед Иосиф.

– Вот тебе налицо классовый водораздел между нами. Одно слово – олигархи, – не успокаивался Акимыч. – У них, небось, и обуви такой нет, чтобы по асфальту несколько километров протопать. Подошвы до дырок протрутся. – Сам он вышагивал в костюме, но в сапогах.

– Да бросьте, молодые люди, сквалыжничать, – оборвал дискуссию едва поспевающий за ними генерал Ордынский.

На нем был обветшавший от времени мундир, но все еще в приличном состоянии. Дед Иосиф хотя и приехал из культурного города Кутаиси, в своей горской фетровой шапочке выглядел спустившимся с гор.

– Не понимаете вы ничего. – Ордынский продолжал воспитывать приятелей. – Олигархи таким образом выражают свой публичный протест. Да, они на машинах! Но они их заработали! Вспомните, на каких машинах по нашей с вами Рублевке разъезжают чиновники! Чем не парад?! Но их машины на наши с вами налоги приобретены. Как говорят по ящику – почувствуйте разницу. Вот ты, Акимыч, был согласен им такие машины покупать?

– Нет, не согласен, – уверенно ответил Акимыч.

– То-то и оно. Олигархи, как и мы, свободные люди. Понимаете, мужики? Вот взять тебя, Иосиф. Если бы твоего внука Михаила осудили за какой-нибудь допущенный им шахер-махер, он бы и сам уже на такой машине не выехал. Он в других местах наверняка уже был бы. А пока у тебя нет никаких оснований кого-либо осуждать.

– Никого я не осуждаю, – степенно возразил дед Иосиф. – Но ты, Петр Никодимыч, с примерами не обижай, пожалуйста. Как брата прошу, дорогой.

– Извини. Просто все вам разжевывать надо...

– Спроси, а что у них на транспарантах написано? – попросил Шатунов, вытирая рот салфеткой.

– Сделаем, хорошая мысль, – подхватил Кушаков и задал вопрос трубке. – Видимо, читают, изучают, – добавил он, как бы извиняясь, что на Рублевке тянут с ответом.

Наконец ему доложили:

– «С Днем Победы!» написано. И вот еще – «Долой красных комиссаров! Долой Гулькина!» Хорошо хоть, что критикуют на местном уровне.

– Приехали окончательно, – как собственный приговор, сказал Шатунов. – Нет, я не боюсь президента. Я готов взять ответственность на себя. Но что мы ему скажем? Продолжать сочинять про катастрофу? Валить на эпидемиологов?

– Стоять на своем. Да, катастрофа. Да, опасность заражения, эпидемии то есть. Вся проблема в том, что из зоны карантина после этого ультиматума нельзя выпускать ни единой души. Даже тех, кто примет наши условия и заплатит.

– К чему вы это клоните? Говорите яснее, – раздраженно спросил Шатунов.