Антон Леонтьев - Миф страны эдельвейсов

Антон Леонтьев

Мир страны эдельвейсов

Пролог

Окна просторной спальни выходили на Женевское озеро. Стояла тихая, теплая, солнечная погода, столь характерная для начала сентября. Четыре человека – трое мужчин и одна женщина – в напряжении замерли перед огромной кроватью, на которой возлежал гордый и красивый старик.

– Убирайтесь! – произнес он, обращаясь к гостям (то были его собственные дети). – Не желаю вас больше видеть!

Гости покинули спальню. Когда дверь закрылась, один из мужчин, моложавый, с длинными светлыми волосами, истерично воскликнул:

– Ну когда же он умрет? Мне надоело ждать!

Единственная женщина (темные волосы, глубоко посаженные глаза, резкая линия подбородка, ей в действительности было под пятьдесят, однако выглядела она лет на пятнадцать моложе) бросила ему:

– Мориц, возьми себя в руки!

– Нет, Мориц прав, старик просто невозможен, – заявил другой мужчина, солидный, полный, с большой лысиной и в роговых очках. Он был старшим из детей старика и гордился этим, постоянно указывая на то, что его слово обладает наибольшим весом. – Ему доставляет ни с чем не сравнимое удовольствие мучить нас, – продолжил старший брат. – Зачем он вызвал нас к себе? Неужели старику кто-то донес о той мерзавке, которая уверяет, будто она его дочь? Кто проболтался, неужто Мишель?

Третий мужчина, высокий, худощавый, сутулый, пожал плечами:

– Нет, это не в ее интересах. Вообще-то австриячка меня не беспокоит, а вот навязчивая идея отца найти русскую старуху... Мы должны помешать ему! Он явно не в себе! Следует привлечь психиатров...

– Тогда мы еще больше разозлим его, Отто, – возразила, приняв задумчивый вид, женщина.

– Но что ты предлагаешь, Корнелия? – спросил старший брат. – Старуха-то мертва, ее дочь тоже, а вот внучка жива! Или считаешь, что позволить ему перед смертью увеличить число потенциальных наследников, удачная мысль?

– Нет, Карл, я так не считаю, – ответила Корнелия, – однако...

В зал вошла женщина лет тридцати с небольшим – изящная платиновая блондинка с огромными зелеными глазами.

– Что же ты смолкла, Корнелия? – спросила она насмешливо. – Ведь у дочери не должно быть тайн от своей матери!

– Ты не моя мать, – ответила Корнелия, и в ее темных глазах сверкнул гнев. – Ты, Мишель, всего лишь очередная пассия моего отца!

– Его законная жена, – поправила ее блондинка.

Внимание трех братьев и сестры приковало появление невысокого мужчины с тонкими седыми усами, в сером костюме.

– Прошу вас, герр Штайнер, – пригласила Мишель, – мой супруг ждет вас.

Она распахнула дверь и пропустила посетителя в спальню старика. Дождавшись, когда Мишель скроется, младший из детей, Мориц, заговорил плаксиво:

– Нам сказочно повезло, что удалось остановить появление статьи об этой девчонке из Вены! Отец пока не в курсе, но если все же пронюхает... Неужели он официально признает ее дочерью?

– Боюсь, что так, – с апломбом произнес Карл. – Я наводил справки – помешать ему практически невозможно. И все только усугубится, если всплывет еще русская внучка. Но, конечно, всякое возможно, и отец может скончаться еще до того, как будут завершены все юридические формальности...

Отпрыски старика обменялись многозначительными взглядами, на несколько мгновений воцарилась тишина. Прервала ее Корнелия.

– Пройдемте в синюю гостиную, – сказала она. – Там нашему разговору никто не помешает.

Когда они оказались в огромном помещении, стены которого украшали синие с позолотой обои, женщина вздохнула:

– Боюсь, что ситуация еще хуже, чем мы предполагаем.

Карл первым делом потянулся к пузатому хрустальному графину, налил себе в бокал виски и одним глотком опорожнил его.

– Прекрати, Карл, – повернулся к нему Мориц. – Ты хотя бы сейчас можешь быть трезвым?

– Я всегда трезв, – заявил старший брат. – И не забывай, с кем имеешь дело, извращенец!

– Ах, не рассказывай сказки, – протянул Мориц, поправляя изящной рукой волнистые мелированные волосы. – Всем известно, что ты алкоголик, Карл. Всего на прошлой неделе мы имели возможность прочитать некую мерзкую статью, к которой прилагались весьма красноречивые фотографии...

Карл побагровел и с грохотом поставил бокал на столик.

– Ты так печешься о реноме нашего семейства, Мориц, а при этом шатаешься по дискотекам и ночным клубам в сопровождении смазливых юнцов, которые потом рассказывают в прямом эфире, как были секс-партнерами Морица фон Веллерсхофа...

– Прекратите! – раздался дребезжащий голос среднего брата, Отто. – Я уже устал от вашей вечной перепалки! Вы оба хороши! Бульварная пресса постоянно сообщает о ваших эскападах.

– А ты нам завидуешь, потому что никому не интересен? – ядовито поинтересовался Мориц, опускаясь в кресло. – Еще бы, ведь ты, Отто, живое олицетворение бездарности, хоть и с профессорским званием. Ведь известно: место в своем третьеразрядном университете ты получил только потому, что отец пожертвовал ему пару миллионов...

Отто раскрыл рот, чтобы парировать, но его прервала Корнелия, как всегда, собранная и суровая.

– Замолчите же наконец, – сказала она. – У меня имеются три брата, но, похоже, единственный мужчина из вас – я. Не время заниматься семейными склоками, мы должны объединиться и действовать сообща.

Братья нехотя признали правоту Корнелии.

– Отец скоро умрет, однако этот процесс может растянуться на недели, а то и на месяцы, – продолжила женщина. – И за это время он может сделать многое, что в итоге нанесет непоправимый ущерб нашим интересам. Все знают содержание его старого завещания...

– Каждый из нас, его законных отпрысков, получает одну шестую его состояния, – закатил глаза Мориц. – А если верить «Форбсу», оно составляет двенадцать миллиардов, что дает примерно по два миллиарда для каждого из нас.

Корнелия скупо усмехнулась:

– Цифры, которые постоянно муссируют в прессе, скорее занижены, чем преувеличены. Для того чтобы сохранить состояние и не платить огромные налоги, отец и перебрался из Германии в Швейцарию. Что, кстати, поможет нам сэкономить на налоге на наследство. Однако если появится еще один член семьи, а тем более два, то доля каждого из нас автоматически уменьшится...

– Ты имеешь в виду австрийскую самозванку? – злобно сверкнул глазами профессор юриспруденции Отто фон Веллерсхоф. – Она – авантюристка, которая пытается заполучить часть одного из самых больших состояний Европы!

– И весьма прелестная авантюристка, я бы сказал, – промурлыкал Карл, опрокидывая в себя очередную порцию с виски.

– Не забывайте еще и о жадюге Мишель! – воскликнул Мориц, поднимая к потолку унизанные серебряными и платиновыми кольцами тонкие бледные пальцы. – Она тоже получит солидный куш.

– Отец отписал Мишель двадцать пять миллионов и эту виллу, – отмахнулась Корнелия. – Потерю такой незначительной части состояния, право, можно пережить. Правда, она не перестает обрабатывать старика, внушая, что он должен позаботиться о ней и оставить больше.

– И положение значительно ухудшилось после того, как она заявила, что беременна от него, – вставил Карл.

Мориц был в шоке.

– Не верю! Отцу восемьдесят семь, у него не может быть детей!

Корнелия усмехнулась.

– То, что отец до Мишель был женат три раза, все только усугубляет. Но меня более беспокоит ситуация после смерти старика.

– Анализ ДНК! – отрезал Отто. – Слава богу, что имеется множество способов доказать, что отец ее ребенка – не Карл-Отто фон Веллерсхоф, а какой-нибудь тренер верховой езды или садовник.

– В данный момент опасность исходит не от Мишель, – согласилась с братом Корнелия. Затем она развернула газету и продемонстрировала всем фотографию юной женщины с короткими темными волосами и печальными черными глазами.

Заголовок над снимком оповещал: «Внебрачная дочь Карла-Отто фон Веллерсхофа собирается бороться за наследство».

– Только благодаря наличию влиятельных друзей, владельцев медиа-холдинга, в который входит этот таблоид, мне удалось остановить выход в свет статьи, – добавила весомо Корнелия. – Вы видите верстку так и не опубликованного в прошлом месяце номера.

– Предложить шлюшке пятьсот тысяч, от силы – миллион, и она исчезнет с горизонта, – пробурчал Карл. – Сколько их было, подобных этой вертихвостке, называвших себя внебрачными детьми нашего любвеобильного папаши! И все они оказывались мошенниками или мошенницами. Так будет и с Сашá.

– Не думаю, – покачала головой Корнелия, откладывая газету в сторону. – Я проверяла ее историю, она кажется вполне правдоподобной. Хуже всего, что она настаивает на тесте ДНК, так что, по всей вероятности, она в самом деле наша единокровная сестра.

Мориц, вскочив с кресла, прошелся по синей гостиной и наконец изрек:

– Она должна исчезнуть! Девчонка может смешать мне... я хотел сказать, нам все карты!