Ольга Тарасевич - Подарок Мэрилин Монро

Ольга Тарасевич

Подарок Мэрилин Монро

Все события и персонажи вымышлены автором. Все совпадения случайны и непреднамеренны.

Екатерине и Феррелу Грей, моим друзьям, которые очень помогли мне в работе над этой книгой

Пролог

За три месяца до описываемых событий

– Эд, ты опять? Но почему? Почему я опять вижу эту пустую бутылку из-под виски?! – воскликнула Молли, картинно заламывая руки.

Она вообще все делала очень артистично – возмущалась, радовалась, лукаво поглядывала из-под светлой челки.

«Работа стриптизерши в казино Лас-Вегаса, что ни говори, накладывает отпечаток и на внешность, и на поведение», – подумал Эдвард Томпсон. С трудом разлепив глаза, он потягивался на постели и наблюдал за своей подружкой, ловко избавлявшей гостиную от следов вчерашней попойки.

Нет, определенно, Молли – неплохая девчонка.

У нее пухлые губы и стройные ножки, а еще натуральная, не силиконовая грудь третьего размера.

Эту девочку он заприметил сразу по приезде в Лас-Вегас. Симпатичная, сговорчивая, глупенькая, доступная – стриптизерша явно обещала быструю, легкую радость.

Однако уже через пару недель все изменилось. Молли то устраивала сцены ревности, то пыталась ограничить выпивку.

Все симптомы влюбленной женщины налицо.

Что ж, малышку можно понять. Девочки всегда говорят: Эдвард Томпсон – о-го-го какой парень, отлично выглядит и в постели хорош. С таким не заскучаешь. Вот и Молли попалась. А раз так, надо поскорее отчаливать от этой куколки. Сегодня она ворчит: «Эд, почему ты опять выпил бутылку виски?» А завтра скажет: «Давай станем жить вместе, купим дом». Молли думает – перед ней просто молодой симпатичный свободный мужчина. Она даже не предполагает: все не так просто, все далеко не так просто, как кажется...

– Эд, знаешь, я вот подумала... Может, ты согласишься познакомиться с моей мамой? Отец с нами не живет, он бросил нас, когда я была совсем крошкой. А с мамой мы очень близки. – Молли присела на краешек постели, задрала футболку Эдварда и принялась покрывать плоский подкачанный живот дразнящими поцелуями. – Эдди, ну пожалуйста... Ты так много значишь для меня. Ты ведь любишь свою крошку Молли?

– Не знаю, люблю ли я тебя. Но, по крайней мере, когда все парни таращатся на твою задницу, мне чертовски приятно. Потому что они только облизываются на красивую попку и роскошную грудь. А я могу иметь тебя так часто, как только захочу, – простонал Эд, запуская руки в белокурые волосы девушки.

«Мне приятно, – продолжил он мысленно, – но не настолько, чтобы ради этой задницы и сисек бросить все и стать, как все, жить, как все... Ты – милая девочка, правда. Но я сдохну в нашем общем доме от тоски на вторую неделю после его покупки. Мне всегда казалось – я особенный, и у меня должна быть особенная работа и очень интересная жизнь. Не могу сказать, что убирать лидеров оппозиционной афганской партии было очень уж интересно. Да и после того, как мне подкинули работенку в Ираке, я, честно говоря, пару раз чуть не наложил в штаны, так припекало. Но в общем и целом такая жизнь мне по нраву. Никогда не знаешь, что произойдет завтра. Конечно, вряд ли я умру от старости, скорее всего, какой-нибудь говнюк из тех, кого я обычно выкашиваю, просто окажется шустрее меня и прострелит мне череп. Но, по крайней мере, я умру не от скуки. Чего-чего, а вот этого добра в нашем спецотделе просто не имеется...»

– Крошка, ты была великолепна, – простонал Эдди после того, как Молли продемонстрировала, насколько мастерски она умеет владеть своими пухлыми губками.

– Так я могу сказать маме, что на этот уик-энд мы приедем к ней пообедать? – как бы между прочим поинтересовалась девушка, однако напряженная морщинка на ее гладком лобике выдавала тревогу. – Эдди, это тебя ни к чему не обязывает, просто визит вежливости...

– Конечно, моя куколка. Ты можешь пообещать маме, что мы приедем на обед. Я с удовольствием с ней познакомлюсь. Надеюсь, она хорошо готовит картофель фри? Ты же знаешь, твой дикарь его обожает!

Эдвард успокаивал Молли, прикидывал, а не затащить ли девушку еще разик в постель, – и при этом одновременно решал, как бы половчее сбежать от этой куколки-стриптизерши.

По всему выходило, что рвать когти надо сегодня.

Потому что через пару часов девчонка отчалит в казино вертеть возле шеста своей аппетитной попкой.

А завтра у нее выходной, а послезавтра уже суббота, и, конечно, ни к какой маме ехать не хочется, бессмысленно.

Но если сказать обо всем прямо – поднимется такой визг, что можно не сдержаться, врезать по симпатичной мордашке.

Нервы ведь ни к черту. Особенно после того, как афганские моджахеды захватили в плен и чуть не отстрелили кое-что, важное для любого парня...

Но все-таки бить любовниц – это не дело. Был печальный случай, сдержаться не получилось. А потом настроение – хуже не бывает, как у последнего лузера. Все-таки, как ни крути, агент американской спецслужбы должен уметь себя контролировать. Иначе какой он агент – так, обыкновенный сукин сын...

Поэтому надо просто не допускать объяснений, прощаний и всего такого. Следует дождаться, пока Молли уедет, побросать в сумку свои майки и джинсы, спуститься на паркинг, к просторному мощному джипу...

«Сначала сдам взятую напрокат машину. Потом возьму билет... А хотя бы и в Нью-Йорк, – думал Эдвард, наблюдая за тем, как Молли у туалетного столика с большим зеркалом накладывает макияж. После того как ей в гримерке казино подсыпали в пудру толченого стекла, девушка предпочитала краситься дома. – Сколько можно играть здесь в рулетку, надоело. Нет, в общем и целом, Вегас неплох. Тут всегда солнечно, жизнь кипит двадцать четыре часа в сутки. Но от развлечений тоже устаешь. Да еще и проблемы с Молли. Нет, решено – валю в Нью-Йорк. Поброжу по Манхэттену, сниму пару отличных шлюх...»

Однако этим планам не было суждено реализоваться.

Когда в квартирке Молли о присутствии Эдварда напоминала лишь коротенькая записка, а сам Томпсон, усевшись за руль, собирался завести двигатель, за его спиной вдруг раздалось:

– Допрыгался, чертов мудак....

Прижатый к затылку пистолет красноречиво свидетельствовал о том же самом: конец тебе, парень.

Рефлексы тренированного тела срабатывают раньше мозга.

Секунда – и оружие уже выбито, а Эдвард, перемахнув на заднее сиденье, впечатывает по челюсти... своему непосредственному начальнику...

– Извините, босс. Вы, как обычно, – Эдди нагнулся, поднял пистолет и вздохнул: из разбитой губы шефа сочится кровь, – неожиданны, непредсказуемы. Не понимаю, вы что, не доверяете мне? Неужели нельзя просто позвонить и договориться о встрече?

– Можно. – Шеф подвигал челюстью, удовлетворенно кивнул: не сломана. – Но тогда я не буду знать, по-прежнему ли мой агент в хорошей форме.

– Когда-нибудь такая проверка плохо закончится. Я вас грохну!

– Малыш, все мы когда-нибудь плохо кончим. В финале любой жизни – полная задница.

Эдвард привычно гоготнул, делая вид, что в полном восторге от незамысловатого юмора босса.

Конечно, шуточки у него дурацкие и не смешные.

Да и само обращение «Малыш» к парню ростом больше шести футов[1], в то время, как у самого шефа едва наберется пять с половиной[2], тоже выглядит, мягко говоря, нелепо. Однако босс – это босс, конфликтовать с ним бессмысленно по ряду причин. В спецотделе на такие шалости смотрят строго. Агент, не умеющий выстроить ровные отношения с руководством, никогда не перейдет к кураторству сети. А ведь, что ни говори, не всю же жизнь подставлять свою задницу там, где припекает; зрелый возраст не за горами, и захочется более спокойного занятия. К тому же все-таки босс – мужик не вредный. Кажется, он пересмотрел боевиков, чувствует себя Брюсом Уиллисом и Сильвестром Сталонне одновременно, имеет тягу к красивым жестам вроде внезапных появлений. Люди невысокого роста особенно стараются выделиться, обратить на себя внимание. Но в данном конкретном случае это в какой-то степени действительно бодрит...

– Что за работенку вы для меня приготовили? – поинтересовался Эдвард, чувствуя, как все его тело наполняется энергией радостного предвкушения. – Я болтаюсь без дела уже полгода. Надоело, хочу порезвиться!

– Порезвиться? Это можно, если осторожно. Только для начала тебе придется засунуть свои кулаки себе в зад и думать головой. Надеюсь, Малыш, ты умеешь это делать. На карту поставлено слишком много. Я бы даже сказал – это самое крутое твое задание. Ты должен отстоять честь Америки...