Robert van Gulik - Убийство в Кантоне

Роберт Ван Гулик

Убийство в Кантоне

Глава 1

Двое мужчин, стоя у причала, молча наблюдали за длинной и унылой береговой линией. Старший, высокий и костистый господин, был с головы до ног закутан в потертую накидку из мягкой кожи. Второй, крепкий красивый мужчина лет пятидесяти, носил потрепанный коричневый халат и короткую верхнюю куртку. Пока они так стояли, жаркий липкий туман сменился теплым дождиком, каковой смочил старый бархат их черных шапочек. Однако духота оставалась невыносимой, ибо, несмотря на то что давно перевалило за полдень, не чувствовалось ни намёка на вечернюю прохладу.

Немного поодаль с десяток босоногих кули разгружали иноземный корабль, пришвартованный напротив сводчатого входа городской службы сбора пошлин. Сгибаясь в три погибели под тяжестью тюков, они с трудом брели по сходням под звуки заунывной песни. Четверо стражников у ворот то и дело стягивали остроконечные шлемы с мокрых от пота бровей. Тяжело опираясь на длинные кван-до (древковое оружие типа алебарды — Примечание), эти молодцы со скучающим видом надзирали за работой.

— Смотри! Вон корабль, что привез нас сегодня утром! — воскликнул старший из мужчин, указан перстом на темную массу, видневшуюся в тумане за мачтами других судов, поставленных на якорь рядом с иноземным. Черная военная джонка под мощные взмахи весел на изрядной скорости неслась к устью реки Жемчужной, а блестящие бронзовые гонги на борту издавали резкий металлический звон, предупреждая речных торговцев о ее приближении.

— Если погода позволит, они скоро прибудут в Аннам! — мрачно бросил его широкоплечий спутник. — Немало славных битв ждет их там. А мы с тобой вынуждены торчать в этом забытом Небом городе, повинуясь приказу выяснить обстоятельства дела! Проклятие, опять мне за шиворот натекло! Как будто от этой окаянной жары я недостаточно взмок!

Он потуже затянул ворот куртки вокруг могучей шеи, заботливо прикрывая надетую под нее кольчугу с золотым значком начальника тысячи императорской стражи — круглой бляхой в виде двух сплетенных драконов.

— Тебе хоть известно, брат Тао, в чем тут дело? — с раздражением спросил он.

Тощий старик, грустно покачав седой головой, дернул себя за три длинных волоска, торчавших из бородавки на щеке.

— Наш господин не сказал мне ни слова, брат Чао, — неторопливо ответствовал он. — Однако, должно быть, дело серьезное. Иначе он не покинул бы столицу столь внезапно и не поспешил сюда вместе с вами — сначала верхом на лошади, потом на быстроходной военной джонке. Верно, здесь, в Кантоне, стряслась какая-то беда. С самого начала, едва мы прибыли сюда, я…

Рассуждения старика прервал громкий всплеск. Два кули уронили тюк в мутную полоску воды между кораблем и пристанью. Некто в белом тюрбане соскочил с палубы и принялся пинать несчастных ногами, осыпая их бранью на каком-то варварском языке. Скучающие стражники моментально ожили. Один из них выступил впереди ловко ткнул сквернослова в плечо тупым концом кван-до.

— Не смей трогать ваших людей, ты, сын паршивой собаки! — заорал стражник. — Не забывай, что ты сейчас в Поднебесной!

Араб ухватился за рукоять кинжала, заткнутого за красный пояс. Тотчас не менее дюжины моряков в белом, попрыгав с корабля на пристань, обнажили кривые сабли. Как только обронившие тюк кули бросились спасаться бегством, четверо стражников наставили острия кван-до на сыплющих проклятиями чужеземцев. Внезапно по выложенной камнем пристани рассыпалась чеканная дробь железных подков: из ворот службы сбора пошлин выехал отряд солдат. С легкостью, свидетельствующей о долгой практике, они в мгновение ока окружили разъяренных варваров и чианями (тяжелое копье с широким листообразным наконечником — Примечание) оттеснили к краю пристани. Высокий худой араб с крючковатым носом свесился через перила корабля и что-то резко крикнул соплеменникам. Те, вернув сабли в ножны, мигом поднялись на борт. А кули как ни в чем ни бывало возобновили прерванную работу.

— И сколько же этого кичливого отродья может оказаться в городе? — полюбопытствовал тайвэй.

— Мы с тобой насчитали в порту четыре корабля, верно? И еще два в дельте реки, за пограничной полосой. Присовокупи сюда тех арабов, что обосновались на берегу, и ты, поверь мне, получишь не менее двух тысяч. А твой занюханный постоялый двор — аккурат посреди мусульманского квартала! Будь уверен, там ничего не стоит схлопотать ночью удар ножом в спину! Моим пристанищем тоже нельзя похвастаться, но оно хотя бы у самых Южных ворот, так что на худой конец можно докричаться до стражи.

— А какая у тебя там комната?

— В самом углу второго яруса, и оттуда я, как и было велено, могу беспрепятственно озирать всю набережную и причал. Ладно, тебе не кажется, что мы больно долго тут околачиваемся, а? Дождик становится все несноснее. Пойдем-ка лучше отведаем, чем там угощают.

И старик указал рукой в дальний конец пристани, где едва заметная в темноте фигурка зажигала красный фонарик у питейного заведения.

— Мне это точно не повредило бы, — пробормотал Чао Тай. — В жизни не видел более мрачного места. К тому же я почти не понимаю местных.

Поспешая в питейное заведение по скользким камням набережной, они не заметили бородача в поношенном платье, что, покинув укрытие на задворках пристани, скользнул следом.

Добравшись до конца набережной, Чао Тай увидел, что вёсь мост через ров с водой у городских ворот Куэй-дэ забит людьми. Закутанные в соломенные накидки, они торопились, каждый по своим делам.

— Никто не дает себе времени малость передохнуть, — буркнул Чао.

— Вот потому-то они и превратили Кантон в самый богатый город на юге! — обронил Тао Гань. — Ну вот, мы и пришли!

Старик откинул грубую циновку, служившую дверью, и они ступили в полумрак похожей на пещеру лавки, где стоял многолетний запах чеснока и соленой рыбы. Чадные масляные лампы, свисая с низких балок, поливали тусклым светом несколько десятков гостей, по четверо-пятеро рассевшихся вокруг столиков. Все они увлеченно вели беседу приглушенными голосами, и никто, казалось, даже не заметил новоприбывших.

Когда двое спутников устроились за пустым столиком возле окна, мужчина с бородой, что неотступно следовал за ними, вошел в зал и направился в глубину заведения к обшарпанному прилавку, где хозяин согревал в тазу с кипящей водой оловянные кувшины вина.

Тао Гань на чистом кантонском велел подавальщику принести два больших кувшина. А пока они дожидались, Чао Тай оперся локтями о грязный стол и обвел сидевших вокруг людей мрачным взглядом.

— Ну и сборище! — проворчал он чуть погодя. — Видишь того уродливого недомерка? И как я сразу не заметил эту отвратную харю!

Тао Гань глянул на тщедушного уродца, одиноко сидевшего за столиком у двери: плоское смуглое лицо с низким, изборожденным глубокими морщинами лбом и широким носом, маленькие, глубоко посаженные глазки под кустистыми бровями. Волосатые ручищи карлика вертели пустую чашу.

— Сдается мне, единственный приличный с виду человек — это ваш сосед! — прошептал Тао Ганы — Он похож на мастера боевых искусств. — Старик кивнул на широкоплечего господина, сидевшего за соседним столиком. Черный пояс туго стягивал аккуратный синий халат незнакомца, перехватывая на талии его ладную фигуру. Тяжелые веки придавали открытому лицу немного сонный вид. Неподвижно уставившись в одну точку, он явно не видел ничего вокруг.

Неряшливый подавальщик поставил перед Чао Таем и Тао Ганем два больших кувшина и зашлепал обратно к стойке, намеренно не замечая, что карлик размахивает пустой чашей.

Чао Тай, недоверчиво сморщив нос, отпил глоток.

— Надо же, совсем не плохо! — удивленно воскликнул он и, осушив чашу, подлил себе еще. — Более того, очень даже хорошо! — И он одним длинным глотком уничтожил добавку. Тао Гань, довольно улыбаясь, последовал примеру спутника.

Бородач у прилавка неотрывно наблюдал за ними, видимо считая выпитые чаши, и, увидев, что друзья пошли по новому кругу в шестой раз, выпрямился. Но тут взгляд наблюдателя упал на карлика, и он застыл на месте. Здоровяк за соседним столиком, краем прикрытых глаз следивший как за бородачом, так и за карликом, незаметно выпрямился и задумчиво погладил короткую, аккуратно закругленную бородку.

Чао Тай опустил пустую чашу на стол и, хлопнув тяжелой ладонью по костлявому плечу приятеля, хищно усмехнулся.

— Не по душе мне этот город, — изрек он. — И окаянная жара тоже не по душе, как и эта вонючая лавка. Но, слава Небу, вино здесь преотличное, и, как бы то ни было, неплохо снова выбраться из столицы ради дела. А ты как считаешь, брат Тао?

— И я сыт по горло вашей столицей, — откликнулся тот. — Осторожно, твой значок проглядывает.