Михаил Соколов - Похищение

Соколов Михаил

Похищение

Соколов Михаил

ПОХИЩЕНИЕ

ЧАСТЬ 1

ВОЗВРАЩЕНИЕ БЛУДНОЙ ДОЧЕРИ

ГЛАВА 1

СЛУЧАЙНЫЙ ЗАРАБОТОК

Я проехал участок лесополосы и направил свой старый "Москвич" вверх по грунтовой дорога, на холм, откуда вдруг ясно увидел на берегу водохранилища цель своего путешествия - хутор, состоявший из нескольких, тесно прижавшихся друг к другу домов, залитых призрачным лунным светом. Все было тихо и немо вокруг - ни одной живой души, - и только этот, видимо, недавно отстроенный хутор, остроконечной готикой своих нескольких крыш похожий на саксонский замок, был ярко освещен изнутри и полон живой, бурлящей жизнью. Даже сквозь шум мотора я слышал далеко разносящуюся окрест музыку, заглушаемый ею собачий лай, ещё какие-то звуки, значения которых я разобрать не мог.

Сам хутор был обнесен двухметровым кирпичным забором, украшенным сверху узорным чугунным литьем, тени от которых шелковыми кружевами падали сверху вместе с лунным светом на прокаленную и истертую в пыль глину вокруг забора. Жаркая душная летняя ночь. Все живое вокруг хутора замерло вместе с застывшей гладью водохранилища, пополам перечерченным сверкающим серебряным столбом лунного отражения, ближним концом метившего в большой катер у причала на берегу.

Я только и знал, что здесь обитают друзья некоей Марины Тарасовой, у которых, возможно, она находится сейчас в гостях. Так во всяком случае говорилось в записке, оставленной ею для своего мужа. Я не знал, кто эти друзья, не знал, сколько их, не знал где и кем они работают, и насколько бывают рады гостям, да и не хотел знать - мне нужна была лишь сама Марина. И то только потому, что вернуть её в лоно семьи, меня, скромного, благопристойного и не слишком удачливого частного сыскаря, попросил мой сосед, Арбузов Лев Сергеевич, каким-то образом узнавший, что человек, с которым он время от времени раскланивается на лестничной площадке, в рабочее время занимается исполнением всевозможных, часто неприятных поручений.

Я поставил "Москвич" у забора, шагах в двадцати от железных ворот, сейчас приоткрытых, вышел из машины и запер на всякий случай дверцу. Поручение мне не нравилось. Оно как раз относилось к числу неприятных. Да и добирался я сюда довольно долго, не рассчитал со временем и подъехал к месту уже почти в полной темноте. Лев Сергеевич, заплатив мне вперед тысячу долларов и, особенно не вдаваясь в подробности, сообщил, что Марина девушка не простая, из очень хорошей семьи, поэтому в детстве не привыкла себе ни в чем отказывать. Даже теперь, находясь в положении замужней дамы, нет-нет, да и срывается. Наркотики, бывшие друзья, то да сё. Нынешний же срыв тем более неприятен, что сам Андрей Леонидович, её муж и племянник Льва Сергеевича, сейчас находится в командировке за границей, на днях должен приехать, и вот вам сюрприз. Не соглашусь ли я привести её домой?..

Я заглянул в приоткрытую створку ворот и, к своему облегчению, обнаружил, что взлаивающий время от времени огромный лохматый кавказский кобель сидит на цепи.

Уже окончательно стемнело. Дождь, пролившийся ещё днем, лишь добавлял ощущение духоты. Редкие облака тихо скользили по ярким, чистым звездам. Я закурил сигарету. Кроме меня здесь во дворе находилось довольно много народу: группами или в одиночку курили, пили пиво, прогуливались. Внизу одного из домов, видимо хозяйственного назначения, может быть, гараже, были открыты огромные двери, и оттуда, вместе со светом и громом музыки, вырывались наружу голоса, смех, чьи-то пьяные угрозы.

Как-то все это казалось нереальным. Ведь ещё сегодня я, ни о чем таком не думая, возвращался домой в шестом часу вечера, бестолку пробегав весь день в поисках приемлемого заказа, или клиента, и чувствовал, что болото беспросветности, безденежья и безнадежности начинает постеменно становится моей привычной средой и скоро может поглотить окончательно.

- Герман Гер... Герман Геннадьевич? Ну и имя, у вас, батенька. Знаете, язык невольно тянет произнести имя одного из бонз Третьего Рейха. Можно этак и ошибиться...

- Можно, - довольно холодно подтвердил я, стараясь не смотреть на своего кругленького соседа, оказавшегося со мной в лифте. Я был раздражен, устал и хотел только одного: завалиться на диван и выспаться до утра, чтобы с началом нового дня возобновить поиски ускользавшей от меня удачи.

Но сосед не отстал. Он вошел вслед за мной в квартиру, и там уже, покрутившись любознательно, сделал предложение, от которого я уже никак не мог отказаться. Лев Сергеевич только что заезжал к племяннику домой. От квартиры у него был ключ, которым он и воспользовался, почему и сумел узнать причину отстуствия Марины. Записку оставила, знаете ли. Друзья у неё на Учинском водохранилище, пригласили, вот. Сам Лев Сергеевич ночным самолетом сегодня улетает в Амстердам на конгресс по проблемам ядерных отходов, понимаете ли, но хотел бы, чтобы племянник, вернувшись в Москву, нашел жену дома. Пусть и не в лучшем виде, но дома.

И вот, получив адрес племянника, адрес отца Марины (это на всякий случай), её фотографию, я, через полчаса, едва перекусив, был уже в пути.

ГЛАВА 2

НЕПРОШЕННЫЙ ГОСТЬ

Двор был превращен в большой лужок, через который в разные стороны разбегались выложенные плоскими бетонными плитами дорожки. Одна из них вела к центральному крыльцу. Все окна трех или четырех слитых в единый комплекс домов ярко сияли и, несмотря на обилие комаров вокруг, почти все они были открыты. И музыка свободно лилась из каждого окошка, предоставляя мелодиям сливаться в единый очень громкий, очень праздничный фон.

Я в любом случае взялся бы за это весьма сомнительное дело с точки зрения права и нашего уголовного кодекса. Никогда нельзя отвергать предложения судьбы. Удача капризно подмигивает нам чаще всего, когда мы не готовы, но стоит проигнорировать её благосклонное внимание, тогда пиши пропало, - избалованная дева найдет себе новых адептов и уже не снизойдет до разговора с тобой. Отвергнув малое, теряешь все - закон, придуманный не мной, увы.

Решительно отбросив окурок, я прошел по гладким плитам дорожки к центральному крыльцу под собственной остроконечной крышей и поднялся по ступеням. Возле крыльца, как охранители, которых сейчас нигде не было видно, застыли фонарные столбы с железными светильниками наверху, горевшие бледным неоновым светом. У левого фонаря лежал большой, почти в натуральную величину гипсовый лев. Вид у него был диковатый, он словно бы не мог понять, что его сюда занесло, в столь неприспособленное для львов место.

Я попробовал повернуть дверную ручку и легко открыл дверь. Вошел в маленькие сени. Следующие двери привели в большой, сплошь покрытый ковром холл. На стенах дорогие, мерцающие обои. Мебель современная, словно сошедшая со страниц рекламных журналов. Камин в углу, в котором ярко горели большие сосновые поленья. Лестница на второй этаж, тоже крытая ковровой дорожкой. Медные начищенные прутья ступеней ярко сияли. Все это мало походило на загородный дом. Казалось, вся эта обстановка просто перенесена из какого-нибудь московского особняка.

И все пропитано сладковатой вонью марихуаны.

Здесь тоже были люди. Несколько пар, почти на равных растояниях друг от друга, были заняты собой и только собой. Лишь парень у камина заметил мое появление, всмотрелся и, перекрикивая шум музыки, крикнул:

- Тебе чего?

Наверное, я в своем костюме выделялся из общей массы отдыхающих.

- Мне нужна Марина Тарасова!

Не знаю, понял ли он меня, но его очень пьяное лицо приняло выражение строгое и сосредоточенное. Он махнул куда-то вверх и вновь занялся поленьями.

Я шагнул на ступени лестницы и стал подниматься на второй этаж.

На втором этаже с двух сторон шли коридоры. И здесь я нашел первых относительно трезвых мужиков. Они стояли на круглой, окруженной декоративной баллюстардой лестничной площадке, курили и молча смотрели, как я поднимаюсь к ним по ступеням. Сигареты одинаково приклеились к их губам, и они одинаково щурились, уклоняясь от дыма. Они были из тех здоровенных, толстых, страшно сильных, но и неповоротливых мужиков, которых обычно подбирают на рынке вакансий для весьма определенных дел. Таким особенно и поворачиваться нет надобности. Вероятно, здесь в их обязанности тоже входили охранные функции. С ними рядом находились две девушки. Причем одна стояла, а другая сидела на полу, прислонившись спиной к стене. Та, что стояла потянулась было ко мне, но её мягко отстранили. А накурено здесь было ещё больше.

Я поднялся к продолжавшим испытывающе оглядывать меня сквозь сигаретный дым парням, и, приблизив губы к их сближенным ушам, объяснил обоим что мне надо. Показал и фотографию Марины, которую оба изучили по очереди. Потом кивком указав дорогу, меня повели по толстой ковровой дорожке левого коридора. Здесь тоже было люди. Лавируя среди них, мы шли дальше. Причем один из бугаев шел впереди, а второй последним замыкал шествие.