Джеймс Чейз - Почему выбрали меня?

Джеймс Хэдли Чейз

Почему выбрали меня?

Глава 1

Корридон окунулся в табачный дым, который висел в воздухе, и заметил, как резко смолкли голоса. Легкие кивки головой и движения рук, указывающих на него, сопровождали его появление.

Он всегда вызывал изумление и шепот, когда появлялся в Сохо. Он примирился со своей репутацией, как примиряется прокаженный с колокольчиком.

Ему всегда завидовали и не доверяли. Завидовали его силе и бесстрашному равнодушию к опасности. Даже сейчас, шесть лет спустя после войны, в его деле так и было написано: человек, который может сделать все.

Его репутация служила ему так же, как имя престижного колледжа служит врачу, юристу или инженеру. Это было его средством к существованию. Те, у кого не хватало мужества рисковать собственной шкурой, нанимали его сделать эту работу за них. Все они говорили одно и то же:“Половина сейчас, остальное после выполнения работы”. Бывало, что он брал половину обещанной суммы, а затем отказывался от работы. “Вы всегда можете возбудить судебное дело” – говорил он в таких случаях и улыбался при этом. Но никто не возбуждал никаких судебных дел. Задания, которые ему поручались, не принадлежали к числу тех, о которых можно было упоминать в суде.

Удивительно, как долго продолжался этот рэкет. Никому не хотелось признаваться в собственных глупостях, и Корридон рассчитывал именно на это. Корридон продолжал выслушивать различные предложения, назначал свои сроки, принимал первую оплату, а потом бросал дело. Угрызений совести он не испытывал. Уже пять лет он жил в мире мошенников, негодяев, бандитов и воров. Он цинично рассматривал себя как паразита, как главного паразита, живущего за счет других паразитов помельче. Их не приводили к нему, они сами несли свои страхи, свою жадность, свое скудоумие, и, попадая в его руки, становились беспомощными.

Но это не могло продолжаться долго, и Корридон знал это Рано или поздно об этом станет известно. Рано или поздно, двое или трое этих мужчин откроются друг другу и поймут рэкет Корридона. Они узнают, что их дела взаимосвязаны, что Солли, Лью, Питей и множество других обобраны до нитки. Тогда будет сказано последнее слово, и дверь захлопнется у него перед носом. Ему придется придумывать новый способ добычи денег. Слово было сказано. Месяц прошел, и к нему никто не приходил. Шли дни и пачка фунтов, которую Корридон носил с собой, заметно умешыпилась в объеме. В этот вечер у него осталось всего пятнадцать фунтов – самая маленькая сумма, которая когда-либо была у него после армии.

Но это не беспокоило его. Корридона ничего не беспокоило. Он верил в свою судьбу: всегда есть начало и конец, о том, что случается между этими двумя положениями, он не хотел думать. Он считал более важным и удобным знать, что он сам не более, чем заинтересованный зритель. Он знал, что может изменить свою судьбу, если пожелает, но его не интересовало это. Он предпочитал медленно плыть по течению, следуя внешним влияниям, неожиданным обстоятельствам и людям – особенно людям, вносившим разнообразие в его жизнь.

В этот вечер скорее от скуки, чем по делу, Корридон пришел в клуб “Аметист” – один из мрачнейших ночных клубов в Сохо, в надежде, что с ним случится что-нибудь такое, что избавит его от безделья предыдущего месяца.

Владельцем клуба был Зани. В безупречном темно-голубом смокинге, с тщательно уложенными черными волосами, он стоял за стойкой бара и толстыми пальцами беззвучно постукивал по прилавку.

Он заметил, что Корридон сел за стол в тускло освещенном углу, и нахмурился. Ему не хотелось видеть Корридона в своем клубе. Он слышал, что у него нет денег и боялся, что тот попросит у него в долг. Он уже решил, что отказать ему было бы неумно. На Корридона неприятно действуют подобные отказы.

Сам щедрый, он одалживал деньги любому, кто просил у него, не беспокоился о возврате и рассчитывал на подобное отношение к себе. Он никогда не обращался к Зани за деньгами, но Зани знал, что, рано или поздно, это случится, а он с большим неудовольствием расставался со своими деньгами.

Корридон сдвинул шляпу на затылок и огляделся.

Здесь было около тридцати мужчин и женщин. Некоторые сидели на высоких стульях у стойки бара, другие стояли в проходах, некоторые сидели за столами. Но все пили, курили и разговаривали.

После того как он сел, на него перестали обращать внимание, и он усмехнулся, вспомнив недавнее прошлое, когда они толпой окружали его, предлагали выпить, пытаясь привлечь его внимание и завладеть его дружбой, как знак собственной значимости.

Корридона не трогало, что его игнорировали. Это забавляло его. Но их равнодушие к нему являлось предупреждающим знаком. Ему придется выбирать новую территорию, от чего он до сих пор отказывался, знакомиться с новыми людьми и создавать заново свою репутацию, прежде чем удастся подцепить кого-нибудь на крючок.

Но где выбрать место? Он задумчиво потер массивную челюсть. В Хаммерсите. Он скорчил гримасу. Это было бы на ступень или две ниже. Можно попробовать Бирмингем или Манчестер. Но там достаточно своих рэкетиров, вымогающих деньги, и это место его не прельщало. Если он постарается, то сможет найти место, где будет счастлив. Он знал, что в мрачном и влажном Манчестере он никогда не будет счастлив. Тогда Париж.

Он закурил сигарету и подозвал официанта.

Да, Париж. Он уже шесть лет не был в Париже. После Лондона больше всех других столиц мира он любил Париж. Там у него было много знакомых. Он знал, где нужно заводить необходимые связи, но сперва ему надо раздобыть денег. Бесполезно ехать в Париж без денег. Ему нужна была поддержка в течение нескольких недель, пока он не подцепит кого-нибудь на крючок. Ему также надо жить соответствующим образом. Чем солиднее будет впечатление, тем лучше. Для начала ему понадобится, по меньшей мере, две тысячи фунтов. Перед ним остановился официант.

– Большую порцию виски и содовую, – приказал он и, заметив, что к нему направляется Милли Льюис, добавил: – Принесите две порции.

Милли было двадцать шесть лет, это была крупная и красивая блондинка. Ее голубые глаза поражали своей пустотой, широкий рот был искривлен в вечной улыбке. У нее была маленькая дочь, но, не было мужа и ей приходилось выходить на улицу. Корридон знал ее уже два года. Он одобрял ее привязанность к дочери, оправдывал ее профессию и одалживал ей деньги, когда она была в трудном положении.

– Хэлло, Мартин, – сказала она, останавливаясь у стола. – Ты занят?

Он посмотрел на нее и покачал головой.

– Сейчас принесут для тебя выпивку, – сказал он. – Хочешь сесть?

Она оглянулась через плечо, чтобы убедиться, что ее заметили.

– Ты не возражаешь, дорогой?

– Не называй меня так, – раздраженно сказал он. – И садись. Почему я должен возражать?

Она села, сунув зонт в сумку под стул. На ней был серый фланелевый костюм, подчеркивающий ее красивую фигуру. Он подумал, что она выглядит достаточно привлекательной и вполне может крутиться возле “Рицы”.

– Как дела, Милли?

Она повернула к нему свое личико и засмеялась.

– Неплохо. Действительно неплохо. Конечно, не слишком хорошо, что я упустила этого американца.

Официант принес выпивку, и Корридон тут же расплатился. Милли, которая ничего не упускала, подняла глаза.

– А ты как, Мартин? Он пожал плечами.

– Да так. Как Сюзи? Лицо Милли осветилось.

– О, у нее все прекрасно. Я была у нее в воскресенье. Она уже начинает разговаривать. Корридон усмехнулся.

– Ну, раз начала, то теперь ее никогда не остановить. – сказал он. – Передай ей привет. – Он сунул руку в карман, отделил одну банкноту и, вытащив ее из кармана, протянул ей. – Купи ей что-нибудь. Дети любят подарки.

– Но, Мартин, я слышала…

– Никогда не говори мне того, что ты слышала. – Его серые глаза потемнели. – Делай, что тебе говорят, и помалкивай.

– Да, дорогой.

В дальнем углу Макс, худой, невысокий мужчина в красно-белой клетчатой рубашке и фланелевых мешковатых брюках начал играть на пианино. Макс был в клубе с момента его открытия. Говорили, что у него туберкулез, рак, но он и не признавал, и не отрицал этого. Во время войны он не служил в армии, всегда сидел в клубе и играл на пианино. Так проходили ночь за ночью, без отдыха.

Милли начала напевать мелодию, постукивая в такт каблуками.

– Он хорошо играет, правда? – спросила она. – Как бы я хотела делать что-нибудь хорошее. Например, играть, как он. Корридон усмехнулся.

– Не прибедняйся, Милли. Макс был бы рад зарабатывать столько же, сколько и ты. Она скорчила гримасу.

– Я хочу тебе кое-что показать, Мартин. Держи так, чтобы никто не видел. – Она вытащила из-под стула свою сумочку, открыла ее, достала какой-то маленький предмет и сунула ему в руку. – Ты знаешь, что это?

Корридон осторожно открыл руку. Это был кусок белого камня, по форме напоминающий кольцо с плоским верхом. Он хмуро покрутил его в руке, потом поднял голову и посмотрел на Милли.