Неизвестен Автор - Рабы в кумуфляже

Автор неизвестен

Рабы в кумуфляже

РАБЫ В КАМУФЛЯЖЕ

Таисия БЕЛОУСОВА, обозреватель "Совершенно секретно"

"Бил меня Роман и еще трое цыган. С одной рукой да на одной ноге не больно посопротивляешся. Только подымусь на четвереньки, как меня ударом снова валят плашмя. Это у них принято - хорошенько попинать человека в первый же вечер, чтобы понял, чей он раб..." - рассказывал инвалид Вячеслав Рыков, попрошайка с Каширского шоссе, сбежавший от своего хозяина.

Осенью 1993 года, когда Славу Рыкова призвали в армию, он работал в Москве, в фирме по ремонту автомашин, и жил в общежитии. После учебки попал в Чечню. Через полгода в Грозном подорвался на мине. Из госпиталя в Ставрополе вышел инвалидом второй группы - без правой ноги, с изуродованной кистью левой руки. После лечения в конце 1996 года уехал в Молдавию, где жила его жена Аня с пятилетним сынишкой.

В поезде к Славе подсели два земляка - хорошие, веселые ребята, пели под гитару. Выставили бутылку - обмыть его счастливое возвращение. А наутро проснулся Рыков с больной головой, без документов и денег.

Родители жены нашли деньги на протез, но на работу калеку брать никто не хотел. В начале апреля 1997 года к Славе заявился молодой цыган Роман Мавроян: "Мы занимаемся устройством инвалидов. Будешь работать в Москве на протезном заводе, получать 250 долларов, жить в общежитии, питание за счет завода". Когда сидишь на шее у тещи и тестя, выбирать не приходится, и Слава согласился. Не насторожило его то, что вскоре Мавроян принес документы, те самые, что украли в поезде, сказал, купил-де у какого-то пьяницы.

15 апреля Рыков вместе с Маврояном приехал в Москву - Роман снимал трехкомнатную квартиру в районе Южного речного порта. Через пару часов Славу "обрадовали": "Знаешь, друг, ситуация изменилась, завод закрыли. Но есть возможность хорошо заработать, собирая милостыню на трассе. Все деньги ты приносишь домой, а в конце месяца получаешь свои 250 долларов. Поработаешь пару месяцев, оденешься-обуешься, семье деньжат подкинешь. Мы понимаем, как тебе трудно, и готовы помочь. У нас, кроме тебя, живут пять ребят, и все довольны. Жить можешь у нас, будем вместе кушать". Роман говорил сочувственно, ласково. Действительно, раз уж так случилось, подумал Слава, почему бы не подзаработать хотя бы так? Денег на обратную дорогу все равно нет.

* * *

Из рассказа В.Рыкова: "В первый день я вышел на трассу Каширского шоссе. Снял протез, чтобы было видно, что культя висит, и пошел на костылях. Цыгане предлагали купить камуфляж, но я наотрез отказался. Не хотелось спекулировать чеченским прошлым. А еще я стеснялся, вдруг встречу ребят, с кем раньше работал и служил в армии. Из-за этого отказался работать в метро. На трассе машины задерживаются ненадолго, и никто тебя особо не рассматривает, а в метро пока проковыляешь...

На трассе не надо протягивать руку. Цыгане приказали написать табличку: "Помогите купить протез. Спасибо". И этого вот так хватило, чтобы люди подавали. А потом уже ходил без таблички. Подавали мне хорошо - кто сто рублей, а кто и сто тысяч. Когда денег набирались полные карманы, подходила жена Романа (она крутилась неподалеку, то в магазин зайдет, то на почту), и я перекладывал деньги ей в пакет. В первый день, по моим скромным подсчетам, я собрал больше миллиона. Вот тогда понял, почему Роман заранее заключил со мной договор на два месяца и четко оговорил мою "зарплату". Они обычно сразу стремятся закабалить человека на длительный срок.

Вечером хотел надеть протез, но не нашел, кинулся к сумке документов тоже нет. Спросил у Маврояна и получил по ушам, по голове. Бил меня Роман и еще трое цыган. С одной рукой да на одной ноге не больно посопротивляешся. Только подымусь на четвереньки, как меня ударом снова валят плашмя. Это у них принято - хорошенько попинать человека в первый же вечер, чтобы понял, чей он раб, кто у него хозяин. Обращаться в милицию я и не подумал. Во-первых, я не россиянин, а без документов для любого милиционера и вовсе бомж. Во-вторых, цыгане все равно откупятся..."

* * *

Поздно ночью вернулись с работы еще четыре безногих инвалида. С каждым по отдельности разговаривал Роман. Потом Слава узнал, что он собирал деньги за последнюю ходку. Кормить усталых, промерзших ребят хозяин не торопился. Кто-то, приняв душ и получив "боевые" сто граммов (каждому на вечер полагалась бутылка водки, этого добра цыгане не жалели), тут же отрубался, кто-то дождался ужина. Кормили всегда одним и тем же - дешевые сосиски (иногда куриный окорочок), вареные яйца, немного колбасы и чай. Себе хозяева ни в чем не отказывали.

Спали рабы вповалку в самой маленькой комнатушке, на тощих грязных матрасах, брошенных на пол. Общаться между собой им не давали, да и не до того было. Утром поднимали в семь: "Все, ребята, по-шустрому поели и по местам". Работали с восьми утра и дотемна при любой погоде.

Кроме инвалидов, в квартире жили Роман и его брат Василий с женами, их мать, часто появлялись еще какие-то родственники. По словам Романа, с именами у цыган была полная неразбериха. Так, Василий по паспорту был Романом, а Роман - Георгием. Славу тоже перекрестили в Валентина. Такая конспирация при случае помогала заморочить голову милиции.

* * *

Из рассказа В.Рыкова: "У Романа я пробыл месяц. Его люди работали в метро, у вокзалов, крупных магазинов, около рынков. Я побирался на Каширке, у Яузских ворот, на Земляном валу, у метро "Коломенская" и "Таганская". Вся Москва поделена между владельцами инвалидов - каждая трасса, каждый перекресток закреплены за каким-то цыганом. Я не мог, например, стоять у Киевского вокзала. Иначе Романа вызвали бы на "полянку", где цыгане решают вопросы, проходят разборки, перепродаются рабы - цены от четырехсот долларов до пяти тысяч.

Рабы Маврояна вкалывали без роздыху: температура у тебя под сорок или разболелась культя - это никого не волновало. Только когда у меня от костылей на руках появились кровавые мозоли, я добился для себя выходного. Мне в этот день даже разрешили свободно выйти из дому. И паспорт вернули, чтобы я не попал в спецприемник.

За полгода в милицию меня забирали шесть раз. Чаще отделывался штрафами. Цыгане выручили лишь однажды. Сколько они там заплатили, не знаю. Участковый в зависимости от ситуации получал от 100 тысяч до миллиона".

* * *

"Зарабатывал" Рыков неплохо - самое меньшее по 100 долларов, это когда плохая погода, а так 200-250 долларов. Слава решил часть денег припрятывать. Скручивал купюры в трубочку и засовывал внутрь полого костыля, дома перепрятывал в сумку. Потом положил в банк семь миллионов рублей.

Через месяц засобирался домой. "Славик, ты работал честно, все красиво, ты ничего не прятал?" - спросил Роман.

* * *

Из рассказа В.Рыкова: "И снова меня начали избивать. Целым табором обрабатывали. Заступится за меня никто из инвалидов не посмел. Слово скажешь - забьют..."

* * *

Когда Слава получал в банке семь миллионов, за его спиной стоял Роман с дружками. Затем ему объявили приговор: "Браток, ты прятал каждый день по сто долларов, значит, за месяц украл у нас три тысячи. Пока не вернешь - не увидишь ни сына, ни жены. Задумаешь сбежать жену убьем, сына увезем. Достаточно одного звонка в Кишинев".

Через день Роман, вероятно, решив, что перегнул палку, сказал примирительно: "Деньги ты должен все-таки отдать. Но чтобы тебе не обидно было, дальше будешь работать пятьдесят на пятьдесят". Пришлось соглашаться. Ему разрешили съездить домой на десять дней, выдали полтора миллиона, как договаривались.

От родственников Рыков все скрыл, говорил, что работает на протезном заводе.

* * *

Из рассказа В.Рыкова: "Вернувшись, я начал работать, но уже не на Романа, а на его брата Васю. Через агентство в том же районе нашли двухкомнатную квартиру. Залетным цыганам ни один нормальный человек жилье не сдаст. Русский инвалид, скромный, непьющий, опасений не вызывает. За квартиру из заработанных мною денег мы сразу выложили 900 долларов. Василий с родственниками поселился в большой комнате, я в маленькой. У них за душой не было ни копейки, жили на то, что я приносил. Я молодой, крепкий, быстро передвигаюсь, вид приличный, и мне, понятное дело, подавали больше, чем спившимся калекам, от которых несет мочой и перегаром. Тут уж и кормить хозяева стали лучше, протез не прятали. Понимали, что меня прочно держит сын".

* * *

Но тут Роман предъявил претензии: "Слава отработал на меня только месяц, а обязан был два. Или давай мне деньги, или пусть на меня работает". Братья поскандалили, поехали разбираться на "полянку", где было решено, что Слава должен Роману две тысячи долларов. Через пару недель новая напасть - три тысячи долларов или придется работать на троих: на себя и на обоих братьев. Лишь к концу июня Рыков выкупил себя, заплатив в общей сложности четыре тысячи долларов. И, как оказалось, вовремя - кто-то из цыган предложил Роману за удачливого раба пять тысяч.