Копия верна (СИ) - "Ven Harmon"

========== Глава 1. День отца ==========

В морг судебно-медицинской экспертизы Глеб приехал раньше Курбатского и, не послушав Игната, который долго мялся, пытался подобрать слова и был белее коридорных стен, сам пошел на опознание.

Муж Курбатского позвонил Орлову, когда тело Сергея в сопровождении следователя районного отдела УВД уже привезли в бюро.

Игнат, дежуривший этой ночью, выехал на вызов, хоть и не любил подобные мероприятия, особенно в осенне-зимнее время, но оперативники сообщил, что найден подросток со следами насильственной смерти. Омега мысленно помолился, чтобы это был не Сергей, но чуда не произошло. Игнат долго стоял в стороне, борясь с ужасом, глядя на труп младшего сына своего мужа. Следователь попытался подколоть омегу, что, мол, с такими нервами работать в судебно-медицинской экспертизе — себя не жалеть, но Игнат пресёк насмешки, сообщив, что это ребенок его хорошего знакомого, заметно облегчив работу оперативно-следственной группы по установлению личности убитого. Документов при Серёже не было.

Место на берегу пруда было оцеплено и освещалось ярким светом мигалок и фонарями. Несколько сонных прохожих с собаками сгрудились у оцепления, их задействовали, как понятых. Игнат осторожно обошел тело Сергея, пока натягивал перчатки. Парень лежал на спине с широко распахнутыми глазами, роговицы которых уже помутнели, на лице и руках ужасные синяки и первые трупные пятна. Подросток был без верхней одежды. Игнату стало не по себе, ему казалось, что Сергей до сих пор страдает и того и гляди начнет просить помощи, шепча мольбы разбитыми подсохшими губами. Хотелось обнять мальчишку и согреть, но было уже поздно. Труп прекрасно ощущал себя в минусовую температуру, его слегка припорошил первый снег, выпавший накануне.

Игнат начал осмотр, пытаясь совладать с эмоциями. Омега опустился перед телом ребенка. Парень был высокий, выше самого Игната, достаточно развит физически и уже пережил свою первую течку, но его лицо все ещё сохранило мягкие, почти детские черты. Мальчишка имел поразительное сходство со своим отцом-омегой, но это не мешало Игнату быть с Серёжей в хороших отношениях. Сын Орлова нередко ночевал у них с Курбатским и плотно общался с Арсением. Альфа любил младшего брата и во всем его поддерживал, особенно, когда у Серёжи начался переходный возраст, и он бесконечно ссорился с Глебом.

Игнат приложил пальцы к шее Сергея — абсолютно бессмысленное действие, но оно было нужно — и констатировал смерть.

На запястьях мальчика остались ссадины, говорившие о том, что его связывали, губы разбиты, нос сломан, мочка уха, где раньше была золотая сережка, порвана. Игнат опустил взгляд ниже, обращая внимание на расстёгнутые, наспех натянутые джинсы и засохшую кровь на них. Возможно, Сергея убили не здесь, а сюда перетащили уже мертвое тело, а может Серёжа умирал тут на берегу и его можно было спасти, если бы обнаружили раньше. Это Игнат определит позже, когда положит труп к себе на секционный стол. Омега несколько раз переворачивал тело, фиксировал все до мелочей, то и дело обращаясь к своему чемоданчику за нужными инструментами. После измерения температуры трупа, он зафиксировал, что умер Сергей примерно часа два-три назад, а также, что омегу изнасиловали, кольцо ануса было сильно травмировано. Само тело омеги было хорошо вымыто, вероятно, чтобы скрыть следы. По характеру некоторых повреждений можно было сказать, что парень сопротивлялся, поэтому, возможно, и получил сильный удар по голове, который повлек за собой смерть.

— Родственники адекватные? — вдруг отвлёк Игната следователь. Он потирал руки и переминался с ноги на ногу, ему хотелось поскорее спрятаться в машине, выкрутив печку на полную. Работавший параллельно криминалист заканчивал фотографировать тело и место, где оно найдено.

— Что? — Игнат нахмурился.

— Можно им сразу сообщить?

— Нет, — омега рассеянно посмотрел на тело Сергея. — Они оба в Следственном комитете работают. Не надо, чтобы отцы его видели здесь, лишние нервы.

— Это может быть месть родителям за что-либо? — было видно, что альфу происшествие заинтересовало, но дело придется в любом случае передать в Следственный комитет.

— Не знаю, не могу сказать, — Игнат нервно зажевал нижнюю губу. Он и представить не мог, что будет чувствовать Глеб, когда увидит своего ребенка, о чувствах Михаила омега почему-то не подумал. — Я могу сам сообщить родственникам. Так будет проще и вам, и им.

Следователь кивнул.

И вот теперь Орлов стоял перед Игнатом в секционном зале. Когда омега поднял простынь, Глеб ничего не почувствовал, кроме всеобъемлющей пустоты. Его единственный сын лежал перед ним, накануне они поссорились, а теперь его больше нет.

— Ты поплачь, тебе легче станет, — Игнат похлопал Глеба по плечу. Но у Орлова слез не было. Он просто смотрел на бледную кожу, разбитые губы, которые после подсыхания стали напоминать обширную ссадину, на распахнутые помутневшие глаза с характерными желтоватыми пятнами. Руки Сергея были все в восковидных, красно-коричневых синяках, Глеб осматривал тело с профессиональной точки зрения, под ногтями кровь, на теле куча следов. Нужна будет экспертиза, Игнат наверняка уже об этом позаботился. Глеб запустил руку в волосы сына, нащупал на затылке иссохшую рану и запекшуюся кровь.

— Предположительно, Сережа умер от травмы головы, — голос Игната дрожал. Следователь, находившийся все это время в зале, вжался в угол комнаты. Орлов склонил голову и прижался лбом ко лбу сына.

— Когда будет готово заключение? — прошептал Глеб.

— Я постараюсь как можно быстрее все сделать, — Игнат плакал. Это Орлов хорошо слышал по интонации, с которой говорил омега, а у него самого слезы будто пересохли.

— Хорошо, — Глеб выпрямился и прошел мимо Игната, мельком глянул на следователя, но тот не стал останавливать его, альфе было достаточно, что труп опознан родителем, дальнейшие действия производить будет следовать Следственного комитета.

Ноги отяжелели, будто к ним привязали гири, Орлова бросало в пот, а вдох дался с таким трудом, что, казалось, воздух вокруг резко кончился. Уже на выходе, открывая тяжёлую железную дверь, Глеб столкнулся с Курбатским.

— Скажи мне, что это не он, — альфа с надеждой смотрел на омегу, чье лицо окаменело.

— Это он, — с трудом глотая ком в горле, произнес Глеб. — Я подожду здесь, ладно? Прости. Не смогу вернуться туда.

Оказавшись на улице, Глеб достал сигареты и закурил. Сначала одну, потом следом вторую. Сердце сжимали тиски. Единственный сын мёртв. Глеб запустил руку в карман и достал оберег, который когда-то был подарен близким другом и который Сергей в порыве гнева сбросил с себя. Теперь он больше не нужен. Глеб выбросил его в стоявшую рядом мусорку.

Курбатский вышел спустя полчаса, его красное распухшее лицо Орлова не удивило, альфа не справлялся. От Михаила пахло валерьянкой. Игнат пытался помочь мужу, но, судя по состоянию альфы, безуспешно.

— Ты как? — тихо спросил Глеба Курбатский. Он трясущимися руками достал пачку, в которой лежала последняя сигарета, но тут же выронил ее. Глеб протянул ему свои.

— Никак, — честно ответил омега. — Я в Управление, а тебе лучше домой.

— В Управление? — Курбатский вскинул растерянные красные от слез глаза на Глеба. — Ты в состоянии сейчас работать?

— Я должен держать себя в руках, — Орлов сжал плечо альфы. — Если что, звони мне.

Хотелось поскорее уйти подальше от морга, закрыться где-нибудь в темном месте в одиночестве и умереть, но пока предстояли только долгие мучительные дни расследования, в котором ни он, ни Курбатский не имеют права участвовать. Официально. Но никто не мог запретить безутешным родителям искать того, кто отнял жизнь у их ребенка.

***

Полковник Старовойтов — начальник отдела Управления Следственного Комитета по округу, худой поджарый альфа лет пятидесяти, который скептически относился ко всем омегам, а в особенности к омегам-следователям, неодобрительно посмотрел на Орлова, который опоздал на утреннее восьмичасовое собрание и сел вдалеке, прячась за коллег.