Клинок новой веры - Ярослав Ивлев

Ярослав Ивлев

Клинок новой веры

I

Начинающимся летним вечером, когда солнце ещё не думает заходить, в бедновато до неопрятности обставленной сталинке с видом на городской пруд происходит разговор.

— Дорога к дурдому не близкая, ты встретишь на ней много хороших людей, мой мальчик.

— Деда, ты мог бы не шутить так? Я просто не хочу попасть в армию.

— А в институт тебя кто для той же цели устраивал?!

— Никто. Я не поступил.

Пожилой мужчина с растрепанными кудрявыми волосами, которого и называли Деда, высунул язык и издал неприличный звук. Не в первый раз так заканчиваются их разговоры. Коля (это второй участник диалога) хочет быть серьезным, думает о будущем, а Деда паясничает.

Вся родня такая, шутки, прибаутки, и "голая срака на морозе". Про голую сраку это такая присказка у Яны, девушки на год старше, уже студентки, о которой вздыхает Коля. Присказка резала как ножом по сердцу, хотя в адрес самого Коли, кажется, ещё не употреблялась.

У каждого мальчика есть предмет воздыхания в этом возрасте, у Коли таким предметом стала эта насмешливая и грубоватая, но красивая, с правильными чертами девушка, которая не воспринимает его всерьёз. "Может она мне нравится, потому что похожа на мою мать", — подумал как-то раз Коля и поморщился. Возникло ощущение, что он и сам не воспринимает себя всерьёз.

— Не боись, малой, договорилась я о тебе с Бориссанычем. Ложиться никуда не надо, бумажки оформят все. Считай, что не годен для службы, — прогромыхал с порога низкий женский голос.

— Это здорово, Ма, — успел только проговорить Коля.

— Машину, правда, с такими справками не поводишь. Да кто б тебе её дал, машину-то? — сказала Ма, засмеялась своим дамским баском, сотрясаясь всем телом.

А Коля совсем загрустил. Для полной картины сейчас бы в окно забиться сове с письмом из Хогвартса, ведь Коля чистый Гарри Поттер. Он как бедный родственник, взятый на воспитание, и терпящий грубости и насмешки своих благодетелей. (С той только разницей, что Ма и Деда ему родные, а школу он закончил вот только что, правда самую обычную).

"Очередной день в неопределённости и сколько ещё таких будет?", — думалось Коле. Меж тем новая многообещающая глава его жизни началась. Она несла изменения, потрясения и много неопределённости, тут Коля, пожалуй, угадал. Хотя всё же не о том он грустил.

II

— Грядет тот, кто был обещан Праматерью! И гнев его, и слава — во веки судьба наша, братья! — кричал зычным голосом не молодой, но крепко сложенный мужчина в черном балахоне с капюшоном.

— Воистину! — вторила ему толпа так же одетых людей.

Однако не все впали в экстаз. Двое в балахонах в задних рядах перешептывались.

— Ты, главное, не пугайся. Ну покрикивают, чушь какую-то несут. Нам с тобой надо, тут примелькаться, чтобы Калюжный запомнил. На экзамене пригодится.

— …

— Что ты все на дверь-то смотришь, Юля? Я же объясняла, не опасны они. Да, говорят про насилие и оргии. Но связывать тебя и убивать, а потом насиловать по очереди никто не собирается. Тут таких преподов как наш Калюжный большая часть, со всего СУФУ. Сидят скучают на своих кафедрах. А здесь у людей отдушина. А у таких как мы возможность.

— Почему это сначала убивать, а потом насиловать?

— К словам не придирайся. Или что, позывы какие-то возникли?

Девушка (та самая Яна) толкнула подругу в бок. Юля только поморщилась, её раздражали Янины непристойные колкости. Вроде только на год старше, а шуточки как у прожженной бабы за 30.

Тем не менее её идея на счёт Калюжного показалась Юле разумной. Препод славится на весь психфак своей суровостью. 20 % сдавших с первой попытки. Старшекурсники говорили, что замдекана по этому поводу ругается вечно, ничего сделать не может. Боится связываться. Калюжный человек требовательный, видно с первого взгляда, лицо какое-то вечно недовольное, движения стремительные, постоянно куда-то спешит, но при этом никакой профессорской рассеянности, всё чётко, продуманно. Однако Яна надеялась, что студентикам, которых он на таких вот сборищах увидит, поставит хорошие оценки. Вообще это скорее догадка. Яна просто рассчитывала, что своих сектантов страшный препод не обидит. Юля вообще только поступила и толком ничего не понимала. По словам старшекурсников, Калюжный уж больно непредсказуемый. Кого-то валит, кого-то вытягивает, из каких критериев исходит непонятно. Но попробовать как-то примелькаться стоило.

Калюжный внушал своим студентам трепет. Причём в разных формах, от ужаса до поклонения. А завтра у Яны первая пара по его предмету. Боязно.

Тем временем Калюжный не унимался, вещал про того, кто был обещан Праматерью. Понять, кто обещан и что за Праматерь было трудно, да девушки особо и не слушали. Слова расплывались, как в полусне, оставались только эмоции, атмосфера.

Калюжный был хорошим оратором. Его голос работал как мышцы профессионального танцора, упругий, сильный, где надо резкий, местами же мягкий и бархатный. Паузы, неожиданные смены интонации, он был из тех берёт больше подачей чем содержанием.

III

Ворончуку, как опытному следователю Центра “Э” с чем только ни приходилось работать, но столь оригинальную религиозную секту он видел впервые. Замешательства особого не было. Следователь не жаловался. Какие жалобы? Тут радоваться надо. Принесли, конечно, не на розовом блюдечке, но на чистейшей белой бумаге. Во всех подробностях уведомили компетентные органы о творящемся беззаконии. А органы, в том числе в лице Ворончука, такое любят. В организации не меньше 30 человек, явные призывы к насилию, к материалам и видеозапись приложена (флешку сразу и не заметил), и список с именами и должностями. Подтвердить, да приступить к проработке объектов.

Профессура. Небось обидели чем-то своего товарища ученого, он материала на них и собрал, да и отравил в центр "Э".”Решение ответственное, одобряем”, — подумал Ворончук, хихикнув. И ведь совсем кукухой поехали. Собираются вечерами прямо в СУФУ, в подвальном помещении, напяливают темные балахоны, да слушают проповеди какого-то идиота. Хотя по анкетным данным он вроде не дурак должен быть.

Калюжный Борис Александрович, доктор наук по когнитивной нейробиологии. Психфак. “Психологом не получилось, подался в психи”, — подумал Ворончук. А ведь и студентов вербует. Ничё-ничё, всех набутылим, включая кляузника. Чай, из той же секты. Пишет, что в суде свидетельствовать не желает. И контактные данные свои оставил. Дебил.

Ох, готовь погоны, товарищ следователь Ворончук, услышал тебя Дедушка Мороз.

IV

Коле с самого