Четверка из Трясины - Гульшат Гаязовна Абдеева

Гульшат Гаязовна Абдеева

Четвёрка из Трясины

* * *

Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.

© Абдеева Г., 2024

Глава первая

Старый друг лучше новых двух?

Накануне исчезновения учительницы в городе зарядил дождь. Над Трясиной нависли плотные грозовые тучи, а редкие прохожие старались поскорее добраться домой. Осень началась недавно, но к ливням и влажности жителям было не привыкать: когда-то городок отстроили на бывших болотах. В Трясине не было домиков выше двух-трёх этажей, а все улицы сбегались к центральной площади, где стояли кафе, ратуша и городской музей. Кругом брусчатка, низенькие деревянные заборы и кованые фонари. Когда-то город построили для работников спичечного завода, что находился неподалёку. Но его давно закрыли, а Трясина продолжила жить своей жизнью. Главным её отличием была мышиная ягода, она росла, как плющ, всюду: цеплялась за фасады, столбы, ковром расстилалась вдоль низких, аккуратно подстриженных кустов. К осени ягода наливалась темно-синим, почти кобальтовым, но все до единого горожане знали – есть её нельзя.

Можно было сказать, что Трясина – скучный город, но особняк на окраине не давал так думать. Тот самый, которым пугали малышей и куда даже взрослые старались не ходить. Особняк пустовал много лет, арочные окна тускло чернели долгими вечерами, а из ниш в стенах на город мрачно взирали каменные кошки. Десятки кошек разных пород. Над Трясиной часто висел туман, особенно в межсезонье, а особняк стоял в низине и часто был укутан сизо-белыми вихрящимися клочками. Может, поэтому и говорили, что там водятся привидения?

Одно из круглых мансардных окон особняка было видно из комнаты шестиклассника Артура, и мальчик ни разу не видел, чтобы там горел свет. Тем утром Артур ещё не слышал новостей о любимой учительнице всей средней школы Трясины по имени миссис Ларс. Он, как обычно, закинул в поясную сумку с брелоком в виде Кальцифера ручки, карандаши, скрутил тетради. Пригладил, стоя у зеркала, отросшую светлую шевелюру и вышел из комнаты.

Внизу шипела оладьями сковорода. Мама встала в дверях кухни – не отвертишься, а завтракать Артур терпеть не мог. Наспех начал жевать оладушку и поперхнулся сиропом. Мама встрепенулась:

– Весь в…

– Знаю-знаю, – замахал руками Артур, – знаю и убегаю. И больше не буду. Наверно. Пока, мам!

Зря вчера оставил велосипед на крыльце: теперь сиденье мокрое. Артур смахнул шуршащим рукавом дождевика крупные капли и покатил велик вниз по ступеням. Ехать до школы минут десять, хоть в этом плюс маленького города – до всего рукой подать. В Трясине даже автомобилями не пользовались. Если только на станцию ехать, встретить кого-то или в соседний город, покрупнее, за покупками.

К школе спешили одноклассники Артура. Детский сад вместе, потом шесть классов…

Скрипящая каретка велосипеда выдавала невысокого, медлительного, вечно растрёпанного Люка по кличке Правый Хук. Его велосипед, как всегда, нуждался в починке. Прозвище прилипло к Люку в третьем классе, после того как они с Луизой Отто залезли в кладовку кабинета биологии, чтобы поцеловаться. На Люка упал скелет, и тот рассыпал его мощным ударом справа, сам не понял, как так вышло, и такого удара повторить больше не смог. С тех пор Люк слегка заикался.

Слева тренькал звонок Розы. Что ни день, то новый ободок на густых длинных волосах. Артур любовался ими, но влюбиться в Розу, конечно, не мог: у неё нос картошкой, а ещё куча веснушек и слишком добрый характер.

Можно было бы влюбиться в Виолу, чей розовый дождевик маячил впереди, и даже на дурацкие гетры не обращать внимания – всё ради шикарного рыжего хвоста. Но Виола вечно сердитая, пфекает, закатывает глаза и дерзит. А ещё она выше на полголовы.

Нет, влюбляться было решительно не в кого, то ли дело Луиза Отто и её ресницы. Виола, правда, видела на них следы щипцов для завивки, но всякому было ясно, что она просто завидует.

Артур доехал до калитки миссис Рубик, когда за поворотом ему померещилась Луиза Отто. От неожиданности мальчик сжал рычаг тормоза и полетел вперёд, зацепив коленками руль. Локти и ладони впечатались в асфальт. Их будто кипятком окатило. Велосипед обиженно взвизгнул, как живой, и тут сбоку налетели Люк Правый Хук и Роза. Бамс!

– Вы что, ездить разучились?! – Артур понял, что Виола развернулась и едет к ним.

Ладони горели, на правом боку дождевика зияла дыра. Слава богу, Луиза только померещилась.

– Ну ничего! Главное, все целы. Целы ведь? – уточнила Роза, отряхиваясь и поправляя розовый с блёстками ободок.

– Это как сказать, – Люк пыхтя выбирался из-под своего велосипеда, потирая ушибленный локоть.

– Да кто же так улицы проектирует? – ворчал Артур. – Они должны пересекаться под прямым углом, чтобы обзор был, а не как у нас.

– Ну вы даёте! – голос Виолы звенел на всю улицу.

Штора на ближайшем окне дёрнулась, там мелькнула седая макушка миссис Рубик. За глаза её называли Белые Букли, потому что старушка носила старомодную причёску из тугих кудрей, которые раньше именовали буклями. Белые Букли покачала головой, но выйти не решилась. Взрослые говорили, ей девяносто три года, Артур считал, что не меньше ста.

– Папу с утра вызвали на работу, – сообщил Люк, только бы Виола замолчала, – позвонили ни свет ни заря.

– Кто-то снова угнал тележки от супермаркета? – совершенно серьёзно спросил Артур.

Такое бывало не раз, а отец Люка работал в местном отделении полиции под руководством инспектора Тулька.

– Что-то покруче, – доверительно сообщил Люк, – сам инспектор звонил.

Вспомнив Тулька, ребята поморщились. Худой, с блекло-голубыми глазами начальник полиции больше всего любил визгливо отчитывать детей. Полосатый арбузный шлем его смешно качался в такт словам, а вертлявая собака Моська лаяла в знак поддержки. Встретить эту парочку считалось дурной приметой.

Знакомый лай раздался на соседней улице, Артур и его одноклассники спешно подняли велосипеды, поправили дождевики и поплелись в школу. Все, кроме Виолы, слегка прихрамывали.

– Я нечаянно! Рука сама сжала тормоз, – оправдывался на ходу Артур. Виола