Нора Робертс - Искушение злом Страница 28

«Он был прав насчет коленки», — подумал Кэм, отворачиваясь в сторону, чтобы перевести дух и взяться снова за камеру. Пока доктор наговаривал свои специальные и непонятные комментарии, он еще пофотографировал.

Они оба поглядели наверх, заслышав санитарную машину.

— Совсем не за чем было включать сирену, — сказал Лумис, и прицокнул языком. — Мы отвезем тело в морг, шериф, и подробно осмотрим. Я думаю, сейчас вполне уверенно можно сказать, что этот мужчина, перенес долгие и мучительные побои. Смерть, возможно, произошла, от сильного удара по голове. По степени окоченения мы можем утвержать, что смерть наступила десять—пятнадцать часов назад. Безусловно, я смогу вам сообщить все подробности после вскрытия.

— Вы можете сказать, когда это произойдет?

— Через сорок восемь часов, может быть, чуть больше. Нам надо делать анализ его зубов?

— Что?

— Анализ зубов. — Лумис содрал с рук перчатки, скатал их и засунул обратно в сумку. — Так как тело без одежды и документов, нам понадобится анализ его зубов.

— Нет, я знаю, кто это.

— Ну, тогда ладно… — он поглядел, как его помощники спускаются по откосу с толстым пластиковым мешком и носилками. Прежде чем он заговорил снова, они услышали визг тормозов на дороге. Кэм не обратил на него внимания, доверяя Баду спровадить любого зеваку прочь. Затем он узнал голос, который требовательно, в ужасе кричал: — Что это значит? Кэм там внизу?

Ноги Клер почти подогнулись. Вся кровь ушла от ее лица, когда она заметила санитарную машину. — О Боже, о Боже мой, что случилось? — Она рванулась вперед, и Бад едва успел схватить ее за руку, и загородить путь.

— Тебе туда нельзя. Клер. Тебе туда не надо. Поверь мне.

— Нет. — Ужасные, безжалостные картины замелькали перед ее глазами. Она увидела своего отца, распростершегося во дворике. И теперь Кэм. — Нет, только не Кэм. Я хочу его увидеть. Черт вас возьми, я хочу его увидеть. — Она пробила себе дорогу, отпихнув Бада в сторону. Совершив слепой рывок вперед она скатилась с пригорка прямо в руки Кэма. — Ты что очумела, что ли?

— Ты. — Она подняла дрожащие руки к его лицу, с силой прикладывая пальцы. На нем были синяки, старые синяки, но он был жив и здоров. — Я думала… Ты в порядке? Ты в порядке?

— Я отлично. Дуй наверх, на дорогу. — Он развернул ее так, чтобы она не увидела сцены внизу, затем подтолкнул в плечо. — Мне казалось, что я просил тебя сдерживать людей, — накинулся он на Бада.

— Это не его вина. — Она прижала руку ко рту и попыталась вернуть себе хладнокровие. — Я от него сбежала.

— А теперь вы можете вместе идти отсюда, забирайся в машину и уезжай домой.

— Но я…

Его глаза сверкнули, жестко и ярко. — Это тебя не касается, и у меня нет времени держать тебя за руку.

— Хорошо. — Она отошла от него, но адреналин скоро иссяк и она бессильно уткнулась в капот машины.

— Черт возьми, Клер, я же сказал, — у меня нет на это времени. — Все о чем он думал — это увести ее подальше, пока тело не начали поднимать наверх. Он подошел к ней, взял за руку и подтолкнул к месту водителя.

— Отстань, — она вырвалась, разозлившись на себя за то, что чуть не разревелась.

— Эй, — он сначала поглядел поверх ее головы, а потом нахмурился, заметив влажный блеск в ее глазах. — Что все это значит?

— Я думала, это ты, — оттолкнув его руку, она нащупала замок на двери. — Я не знаю, почему меня встревожило то, что ты возможно лежишь внизу, раненный или мертвый, но какие-то идиотские причины, наверное, были.

Он со свистом выдохнул воздух сквозь зубы. — Извини.

Ей удалось дернуть ручку и открыть дверь, но он просто захлопнул ее снова. — Черт, Клер, прости меня. Иди сюда. — Он подтолкнул ее к себе, не замечая сопротивления. — Не мучай меня, Худышка. У меня был жуткий день, — когда она чуть-чуть смягчилась, он прижался губами к ее волосам, вдыхая их чистый запах после прогорклого запаха смерти. — Извини.

Она пожала плечами, зная, что это движение ей плохо удается. — Забудь.

— Ты беспокоилась обо мне.

— Это было минутное безумие. Оно прошло. — Но ее руки уже зажали его в крепком объятии. Она пообещала себе, что подумает о своем поведении позже. А сейчас, ей надо успокоиться. — Что здесь случилось?

— Не теперь, глядя поверх ее головы он увидел, как санитары с трудом преодолевают откос вместе со своей отвратительной ношей. — Езжай домой, Клер.

— Я не собиралась совать нос в официальные дела, — начала она. Когда она взялась за ручку дверцы, то обернулась собираясь извиниться перед Бадом. Она увидела толстый пластиковый черный мешок. — Кто это? — прошептала она.

— Бифф.

Медленно она повернулась и посмотрела на Кэма. — Что случилось?

Его взгляд теперь не был раздраженным, но ровным и далеким. — Нам еще не все известно.

Она положила свою руку на его. — Я не знаю, что сказать тебе. Как ты собираешься сейчас поступить?

— Сейчас? — он потер рукой лицо. — Теперь я поеду на ферму и скажу матери, что он умер.

— Я поеду с тобой.

— Нет, я не хочу…

— Может ты и не хочешь, но твоей матери может понадобиться поддержка другой женщины. — Она вспомнила свою собственную мать, когда та пришла с веселой вечеринки у друзей и обнаружила санитарную машину у подъезда, толпу людей на лужайке и своего мужа в мешке. — Я знаю, что это такое, Кэм. — Не дожидаясь согласия, она проскользнула в машину. — Я поеду за тобой.

ГЛАВА 9

Ферма, на которой вырос Кэм, мало изменилась за тридцать лет. Кое в чем она даже сохраняла некоторое очарование тех лет, когда его отец был жив. Пятнистые коровы все еще паслись на кочковатой земле за сараем и доильной. Холмистое поле сена слегка волновалось от легкого весеннего ветра. Красные род-айлендские цыплята клевали зерно и попискивали за своей оградой.

Шаткий трехэтажный дом украшало широкое крыльцо и узкое окно. Краска потемнела и отслаивалась. Немало оконных стекол были с трещинами, а на крыше во многих местах не хватало кровельной дранки. Бифф не любил раскошеливаться на что-то, что не обещало выгоды, за исключением пива или шлюх. Кэм вспомнил, что он давал своей матери денег на гравий два месяца назад. Он представил, как она получает деньги по чеку, а затем передает их Биффу.

Он знал, что ее огород позади дома был засажен и тщательно выполот. Но не было цветов на клумбах, которые она когда-то очень лелеяла. Они были полны знахарской травы и виноградными лозами на подпорках.

Он вспомнил один день, очень похожий на этот, когда ему было лет пять или шесть — он сидел рядом с ней на земле, а она взрыхляла землю для анютиных глазок. Она пела тогда.

Как часто с тех пор он слышал ее пение?

Он припарковал машину на тропинке с почтенного возраста «Бьюиком» матери и ржавым пикапом. Блестящего новенького кадилака Биффа нигде не было видно. Он молча подождал, пока Клер присоединится к нему. Она взяла его за руку, и прежде чем они начали взбираться по просевшим ступенькам крыльца, быстро пожала ее.

Он постучал, и это ее удивило. Она не могла себе представить, что надо стучаться в дом, в котором выросла и в котором еще живет твоя мать. Она задумалась, придется ли ей стучаться в дом, в котором ее мать и Джерри будут жить, по возвращении из Европы. Мысль была болезненная, и она отогнала ее от себя.

Джейн Стоуки открыла дверь, вытирая влажную ладонь о фартук и щурясь от солнечного света. Она пополнела за последние десять лет. Кэм подумал, что теперь ее по фигуре можно называть матроной. Ее волосы, когда-то пышные и белокурые, приобрели скучный, нейтральный цвет. Она завивала их дважды в год у Бетти, расплачиваясь своими скудными деньгами. Но теперь они были зачесаны назад и скреплены двумя большими заколками.

Когда-то она была хорошенькой. Кэм все еще помнил, как гордился ею и почти влюблялся, когда был маленьким мальчиком. Все говорили, что она самая красивая девушка в округе. Она удостоилась титула Королевы Фермы за год до свадьбы с Майком Рафферти. Где-то была ее фотография, в белом платье с оборками, с лентой победительницы на груди, ее молодое торжествующее лицо светится восторгом и обещанием.

«Теперь она постарела», — подумал Кэм с внезапной болью в груди. Старая, изношенная и изнуренная. Почему-то еще хуже было видеть следы девичьей красоты в чертах ее усталого лица.

На нем не было макияжа. Бифф сказал, что не потерпит, если его жена будет накрашена как шлюха. Под глазами, когда-то светлыми, любопытными, образовались темные тени. Вокруг губ, которые мечтал целовать каждый парень в Эммитсборо тридцать пять лет назад, были глубокие морщины.

— Мама.

— Кэмерон, — привычная дрожь испуга исчезла, когда она вспомнила, что Биффа нет дома. Когда она увидела Клер, то подняла руку к волосам — общий жест женского смущения. — Я не знала, что ты придешь, и с компанией.