Ирина Громова - Ведьма на зелёной фишке Страница 33

– Слушай, а ты не хочешь прогуляться? А то что-то я перевозбудился от этих танцев, хочу пройтись по свежему воздуху…

Я была потрясена откровением мужа:

– Раньше, когда ты перевозбуждался, ты звал меня в свою спальню. А сейчас зовешь успокоить тебя на прогулке ноябрьской ночью. – Я, наконец, поняла, что у Вовки не так. – Слушай, а что у тебя на голове?

– Да вот, купил сегодня на базаре себе шапочку, – Вовка кокетливо закатил глаза, – всего за двести рублей – хотел похвастаться.

Да-а, бывают на свете такие шапочки, которые лицо самого благородного интеллигентного мужчины делают похожим на бешеный огурец. А ещё есть люди, которые шьют такие шапочки. Наверное, – это женщины. И, наверное, – мужененавистницы. Или общественницы, которые стоят на страже семьи.

– Ну что ж, за нашу с тобой семью я совершенно спокойна, – кивнула я Вовке. – Ни одна девица на тебя не западёт, пока ты в этой шапочке.

– Это почему? – обиделся Вовка, – шапочка очень модная.

– Да потому что, – я осекалась, – сшита из очень дешёвого материала. А ты знаешь нынешних девиц, они не любят мужиков в дешёвых вещах. – Выкрутилась я, чтобы совсем не убивать Вовку.

– Ну да, – согласился Вовка, – материальчик – так себе, а вот фасончик-то – модный.

Насколько разный взгляд у мужчин и женщин на красоту и моду. Я слишком близко подошла к той черте, когда Вовка мог окончательно расстроиться, поэтому поспешила перевести разговор на другую тему:

– Давай прогуляемся к оврагу. К нему ведёт романтическая тропинка, – в тон Вовке пококетничала я, – Именно в таких чудесных шапочках влюбленным парам по ней и следует гулять.

– А-а! – вскрикнул радостно Вовка, как будто поймал меня, таскающей из буфета конфеты, после того как всем сообщила, что сижу на жесткой диете – ты хочешь на труп посмотреть!? Пошли, только его, наверное, уже унесли.

– Да откуда ты всё, всегда знаешь?! – да, Вовку на кривой кобыле не объедешь.

– Ну, ты же все равно туда собиралась – признайся! – Торжествовал Вовка. – Мне ещё полчаса назад Ромка Летягин позвонил. Он со своим Барсиком гулять пошёл. И собака нашла тело.

Барсом звали Ромкиного ротвейлера и хорошего товарища нашей Скралетты. В посёлке немного породистых собак с родословными, поэтому наши собачники держатся друг друга.

– Раз ты туда всё равно собираешься, давай я тебя туда прогуляю. Сегодня буду я вместо Скарли. А собака пусть с девчонками сидит. Неспокойно что-то у нас тут стало, – Вовка автоматически закрыл на ключ нижнюю дверь, отделявшую гостиную от лестницы на второй этаж. Если Настя захочет попить чайку и спуститься, она откроет защелку изнутри. И приказал собаке, которая уже спустилась в холл и пыталась увязаться за нами – Скарлик, ты охраняешь дом и Настю.

В проницательности Вовка не уступал одному из моих бывших женихов. И даже – Артёму, офицеру спецслужб и отцу моего единственного сына.

Я очередной раз сказала мысленно Судьбе «спасибо» за толкового мужа. После того, как мне помогли надеть калоши и пончо, мы отправились по самой романтической тропинке нашего посёлка, к оврагу и предполагаемому месту преступления.

Чтобы добраться до оврага с нашей стороны, надо было по тропинке пройти через красивую поляну, обрамленную кустарником и густым ельничком.

Мы бодро прошагали половину пути, но тут вдруг мой организм потребовал избавиться от излишков жидкости, которая была принята на сегодняшнем празднике.

Чем хороша наша деревня, так это тем, что на каждом шагу найдется подходящий куст, который готов тебя выручить в деликатную минуту.

– Вов, ты иди вперёд, а я тут кое о чём переговорю с кустами. Прихватило, – проговорила я и решительно направилась к ельнику.

Вовка по-джентельменски кивнул и сделал шаг вперёд.

Походящее место нашлось сразу, поэтому я не стала углубляться в лес. Но только я попыталась устроиться под куст, как куст заговорил человеческим голосом, с ярко выраженным украинским акцентом:

– Слышь, жинка, а не побачишь, – полицаи уже уехали, чи что?

Мне потребовалось время, чтобы взять себя в руки, потребность присесть под куст, от шока, улетучилась напрочь:

– Что же вы так пугаете? Вы вообще кто? – спросила я куст.

– Мы Василь с Василём, – назвался куст. Сидим тут уже час, замерзли все. Мы же в баню пошли, когда эта катавасия произошла. – Интересно, что Василь рассказывал про «котоВасию», но я внимательно слушала. – Мы, когда полиция понаехала, побежали с Василем прятаться в лес. Думали, что ФМС з проверкой документов по нашу душу. Мы-то сбежали, а Василь остався – у него лицензия на работу имеется, а у нас нема.

– А сколько у вас Василей? – спросила я

– Да у нас все Васили в деревне…

– Да нет, здесь в бригаде?

– Да только четверо всего. Один ушёв к жинке, мы двое – в лес, а один остався в бане…

– Очень хорошо, тогда быстро рассказывайте, что видели. А я потом схожу и посмотрю, что у вас на хате.

– Добре, добре, – закряхтели из куста. – Мы перед баней трахтор завели и слухали его. Оставили его всего-то минут на пятнадцать. Мы в бане, трахтор работает, то есть греется. Потом пришли, выключили. И всё. А потом собака залаяла. И менты приехали. И мы с Василем из окна бани сюда. Взмерзли все до самых костей.

– То есть трактор работал, когда человека задавили. Не был выключен? – уточнила я.

– Не-е. Работал. Мы же рядом – думали, кому он тут нужен. А вот видишь как. Кому-то был нужен. Мы слышали, что Василь с ментом что-то про следы говорил – он у нас охотник. Вроде один чоловик дал Нечаю по башке и даванул трахтором. Тут много не надо, если этого гада под гусеницы положить, накатить метра два вперед и сразу назад – и хребтина поломается, Они там с ментом гусеницы смотрели, всё кровь искали. Говорили, что Сашку придавили, а потом в овраг стащили. Сделал это человек лёгкий и небольшой, пацан, може быть, а мо быть жинка, если у неё сила в руках есть. Так Василь менту говорил, он по следам это всё опередил.

Похоже, Сашка достал даже хохлов, и они были рады справедливому возмездию.

– Ну ладно, сидите пока, пойду, посмотрю. Что там у вас делается. – Похоже, эти ребята под кустом знали не много, а вот охотник Василь мог что-то видеть.

– Добре, добре, – кашлянули из куста.

В это время Вовка стал нервно оглядываться и, наконец, развернулся и решительно двинулся ко мне:

– Я думал, что ты образно пошла с кустом поговорить. А ты, оказывается, буквально.

– Да это Василь, – махнула я в сторону куста.

– А-а. – Вовка медленно перевёл взгляд от корней куста по голым веткам до самой макушки и обратно. – И давно ты стала давать ракитнику имена?

– Эй ты, чоловик, – заговорил куст, – переставай смехаться. Мы тут замэрзли як цуцики, всем давно не шуток.

– Пойдем, я всё объясню, – я повела Вовку вперёд, – С кустом всё в порядке. Надо ещё овраг с «вещдоком» осмотреть. Если получится…

– Да-а, с вещдоком Сернявин попал, – кивнул Вовка на виднеющийся трелёвочник. – Сейчас начнут выяснять, что за техника, зарегистрирована ли, законно ли занимается хозяин вырубкой леса. И что здесь делают эти хохлы, которые, наверняка, работают нелегально.

– Ты совершенно прав, дорогой. И сейчас эти незарегистрированные прячутся в ёлках под тем самым кустом, с которым ты только что обменялся любезностями.

– Как ты их там углядела? – удивился муж

– Да никак, чуть на голову им не написала. Стыдобища…

– Обошлось? – Вовка кокетливо поправлял свою шапочку, явно пытаясь привлечь к ней моё внимание.

Я тяжело вздохнула, стараясь на шапочку не глядеть:

– Обошлось.

Мы поспешили к трелёвочнику, но там уже представление закончилось, и немногочисленные зрители начали расходиться. Перед нами проехал милицейский «УАЗ».

Я выделила из толпы единственного темноволосого парня, который явно никуда не собирался идти и лишь ожидал, когда уйдут другие:

– Ты Василь? – обратилась я к парню на ты, как к своему, по праву возраста, решив, что именно он третий член бригады.

– Я Василь, – согласился парень, – А что?

– Да забирай своих, – я показала на известный куст. – Вон там сидят в кустах, замёрзли совсем, не лето на дворе.

– Спасибо, – сорвался с места Василь в сторону кустов, где прятались его сотоварищи.

– А мы пока посмотрим, не завалялось ли тут чего? – пробормотала я Вовке.

Место уже затоптали, но основные следы остались.

Ноябрьская почва была влажной и не замерзшей. На песке виднелись четкие отпечатки гусениц. Место, где вдавили человека, тоже было видно. Был понятен и след, где кого-то или что-то волокли волоком. Хотя, моего опыта не хватало, чтобы определить – волокли в одну сторону или в обе.

– Что, думаете, кровь на тракторе осталась? – спросил на хорошем русском вернувшийся Василь. Я давно заметила, если к людям отнестись по-человечески, они в благодарность всегда пойдут навстречу и сделают даже то, чего вы не просили.