Микки Спиллейн - Я умру завтра Страница 37

Он молчал несколько секунд, обводя взглядом помещение. Успокоившись, он сказал:

- Провалиться тебе, Фаллон! Вечно ты нарываешься на жуликов. Это просто мелкое мошенничество.

- Так что за разборки?

Смирившись, он устало повел плечами:

- Две компании из Невады и одна из Аризоны сцепились с профсоюзами. Они начали терять продукцию еще до стадии отливок в слитки. Так что на рынке в Нью-Йорке ничего и не появилось.

- Насколько тебе известно.

- Не лови меня на слове, Фаллон.

Улыбнувшись, я промолчал, ожидая продолжения.

- Мы получили указание, - вновь заговорил Ал Гроссино, - присмотреться к ним, но пока ничего так и не засекли. Эти компании пойдут на что угодно, лишь бы платить поменьше налогов.

- Дерьмо собачье!

- Не идиотничай! Ты что, не знаешь, как федералы контролируют каждый грамм шахтного золота в этой стране?

- Сам не идиотничай! Неужели ты не знаешь, как разнятся цены официальные и черного рынка? - осадил я его.

- О'кей. То есть биржевые дельцы...

- Да оставь ты их в покое. Давай называть вещи своими именами. Кто в этом деле самые крупные шишки? Кто построил Лас-Вегас? Кто контролирует доставку наркотиков? Кто...

- Гангстеры не занимаются золотом, Фаллон, - фыркнул он. - Они слишком умны, чтобы возиться с валютой.

- Почему же в таком случае они занимаются подделкой денег? - с гнусной ухмылкой подначил я его.

Отшвырнув салфетку, он влил в себя остатки холодного чая.

- Выкладывай, что тебе надо, и катись отсюда!

- Выясни, в каких объемах компании оценивают свои потери? - сказал я.

- Зачем?

- Ты разве забыл, что я репортер?

- Трудно представить тебя в этом качестве.

- Всему свой срок. Ал. Кстати, кто такой Старик?

- Не притворяйся кретином, Фаллон. Ты служил в армии. Ты был копом. Любого, у кого есть право командовать, называют "стариком". - Он нахлобучил шляпу и кинул на стол свою долю платы, оставив меня в одиночестве.

* * *

Увидев у дверей окружной прокуратуры копа, я показал ему свою репортерскую карточку, и, пока он нес какую-то чушь, я заметил Люкаса из "Ньюс". Тогда я зачитал копу несколько абзацев из Конституции США и направился прямиком к Чарли Уоттсу, который собирался допрашивать рыдающую Марлен Питере. Чарли был в компании двух детективов и помощника окружного прокурора. Пухлую маленькую уличную бабочку, которая должна была стать женой Визгуна Вильямса, так часто таскали сюда, что все их штучки она знала наизусть и тотчас же пустила в ход самое безотказное оружие - потоки слез. Блюстители ее гражданских прав были потрясены таким беззаконием. Люкас был готов броситься на защиту бабочки, а я подумал, кто же выписал ордер на арест, да и есть он вообще у них?

Но так или иначе я, оказавшись на допросе, испытал облегчение, а мой бывший шеф сказал:

- Я так и знал, что увижу тебя. Рано или поздно.

- А если точнее?

- Рано. Конечно, ты знаешь эту леди?

- Конечно.

- В ее профессиональном качестве?

- Пока еще я ей не платил, Чарли.

Сотруднику окружной прокуратуры было чуть больше двадцати, и он сделал ошибку, открыв рот:

- Что вы тут вообще делаете, черт возьми?

- Собираюсь выкинуть тебя пинком под зад, малыш. Чисто в физическом смысле слова. И тут все стены будут вымазаны твоими соплями и кровью, если ты сам не уберешься. И прихвати с собой своих приятелей.

Чарли Уоттс расплылся в откровенной ухмылке, предвкушая дальнейшее развитие событий. Но я был прав - ордера на арест у них не имелось. Даже намека не было. Все беспрекословно поднялись, глядя на побагровевшего сотрудника прокуратуры. А Люкас, догадываясь, что будет дальше, возмущенно убрал свои записи. Подождав, пока за ними закрылась дверь, я кинул шляпу на стол и спросил:

- Как дела, Марлен?

Она больше не рыдала. Глаза у нее были сухими и испуганными. Но - не из-за копов. Кончиком языка она облизала губы, и я видел, как у нее дрожат руки.

- Пожалуйста, Фаллон...

- Ты боишься меня?

- Нет.

- Ты любила Визгуна?

- Немного. Он был единственным парнем, который хотел на мне жениться.

- Ты знаешь, почему его убили?

- Да.

У меня забегали мурашки по спине.

- Почему же?

- Он мне толком ничего не рассказал. Просто он что-то знал, вот и все. Он говорил, что-то может доказать и мы получим тогда хороший кусок и уедем отсюда к чертовой матери. У него была какая-то кассета с записью или что-то вроде этого.

- Да?

Она испуганно дернулась, вытаращив глаза, которые стали большими, как плошки.

- Но у меня ничего нету! Как раз перед тем, как пойти повидаться с судьей, который посадил его, он кому-то послал кассету и велел мне побыстрее убираться... и вот он мертв...

- Так почему ты не унесла ноги?

- Ты что, смеешься? - Она закрыла лицо руками, и на этот раз слезы у нее были самыми настоящими. - Почему, по-твоему, так пусто на улице? Да они поджидают меня, вот почему. Дерьмо! Меня тоже пришьют. Прикончат, как Визгуна, и я даже не знаю из-за чего.

- Пока тебя еще не прикончили, Марлен.

- Выгляни в окно. По обеим сторонам улицы стоит по машине. Нет, ты никого не заметишь. Они сидят внутри и ждут подходящего времени, а когда никого из вас не останется рядом, я превращусь в дохлую шлюху, которая попробовала обмануть своего сутенера, за что ей и перерезали горло.

- Значит, я остаюсь, - отвел я ее руки, которыми она закрывала лицо. Визгун вообще что-нибудь рассказывал? Ну давай же, вспомни!

Марлен замотала головой и отпрянула:

- Оставь меня в покое!

- Это не ответ на мой вопрос.

- Какая разница?

- Нет смысла умирать впустую, не так ли?

Тон моего голоса пронял ее, и она повернулась:

- С копами я вообще не разговариваю.

- Я бывший преступник, - напомнил я ей. - Старый сокамерник Визгуна. Ты забыла?

- Он хотел жениться на мне. В самом деле хотел.

- Знаю.

- И я этого хотела. Он ничего из себя не представлял, но никто другой не предлагал мне руку и сердце.

- Кто-нибудь да предложит. Так что он тебе рассказывал?

- Толком ничего. Только говорил, что выяснил имя той крысы и на этот раз затравит ее. - Она испуганно взмахнула руками, и глаза ее снова увлажнились. - Как мне отсюда выбраться?

- Я тебя выведу.

Мы вышли на лестничную площадку и спустились по ступенькам в подвальное помещение, откуда, минуя груды мусорных ящиков и старых детских колясок, выбрались на задний двор, погруженный в ночную темноту. Постояв там и прислушавшись, мы снова двинулись в путь и добрались до шаткой изгороди, которая отделяла ее дом от соседнего. Нам приходилось подныривать под развешанное на просушку белье и не раз споткнуться о раздавленные картонные коробки, которые вывалились из переполненных мусорных контейнеров.

Но они давно поджидали нас, успев привыкнуть к темноте, так что, когда сдавленно кашлянул выстрел, я увидел лишь вспышку и почувствовал колыхание воздуха от миновавшей меня пули. Отшвырнув девушку в сторону, я выхватил из-за пояса револьвер. Снова по глазам резанула вспышка, потом еще одна, но на этот раз я уже видел перед собой длинное дуло кольта. Ночь раскололась грохотом выстрела, на который эхом ответил чей-то клокочущий хрип, после чего я услышал слева от себя чей-то плач и звук убегающих шагов перед собой.

- Марлен?.. - позвал я.

Ответом мне были тихие всхлипывания.

- Он хотел жениться на мне. Ты же это знаешь, правда?

Чиркнув спичкой, я увидел перед собой мутные безжизненные глаза.

- Знаю, детка, - сказал я.

Со стуком стали распахиваться оконные рамы. Где-то завизжала женщина. Выругался какой-то тип, а другой идиот стал бестолково шарить лучом фонарика в ночи, не соображая, куда его направить. Двинувшись в сторону изгороди, я наткнулся на тело и зажег еще одну спичку.

Может, меня снова ждут спазмы в желудке и зябкая дрожь между лопатками? Через час Чарли Уоттс поднимет по тревоге все полицейские посты, бросив их в погоню за мной, а спустя два часа все газеты вытащат на первые полосы ту давнюю историю, украсив ее моим поясным портретом, - и не будет мне места для спасения на земле...

Однако в первый раз за долгое время я чувствовал себя легко и свободно.

Мне даже захотелось увидеться с Черилл.

Фаллон, ты сущий подонок, подумал я. Ведь тебе нравится убивать...

А кто-то другой в этот миг тоже мечтает... убить меня, потому что у них - труп, и они понимают, что бывший зек будет мстить за своего сокамерника. И кто бы он ни был, Старику не будет покоя, ибо этот убийца знает о золоте, и нужен только подходящий момент, чтобы отправить его на европейские рынки.

Мамаша Кристи была одной из тех старых нью-йоркских профессионалок, которая умела ничего не видеть, ничего не слышать, ничего не помнить. Она содержала дешевую гостиницу рядом с доками, где разгружались суда пароходной линии "Кюнард-лайн". Увидев меня, она лишь ткнула большим пальцем в нужную сторону.

- Твоя девка во втором номере, Фаллон.