Сергей Горяинов - Слуги Ареса Страница 38

- Сейчас конец двадцатого века, - пожал плечами Алферов. - Заставить человека творчески работать в тюряге нельзя.

- Да чушь это! - отмахнулся Гущин. - Какого человека? Голландского или швейцарского, может, и нельзя. Сдохнет... от обиды. А нашего можно! И даже нужно, для его же блага. Грядку кайлом вспахать или тростник сахарный рубить может раб любой национальности и цвета кожи. Но стратегический бомбардировщик рассчитать, на нарах сидя и баланду хлебая, может только наш, отечественный Спартак! Могучий интеллектуальный потенциал у нации. Но для его полной реализации требуются условия определенные. И хорошо известные. Традиция-то историческая какая? Что нам традиция-то говорит? Ка-а-ак национальную жопу надраишь докрасна - сразу подъем национального духа и, кстати говоря, всего остального - вплоть до изящных искусств! Иван Грозный, Петр Первый, Екатерина Великая, Виссарионыч - вот этапы национального подъема, как ни крути! Цепочка ясная: сильный лидер - хорошо надраенная жопа - взлет национальной науки и промышленности. И никуда от этого не денешься, дорогой мой генерал. Это и есть Россия!

- Ну это вы, Василий Николаевич, чересчур! - покачал головой Теплов. Такие рассуждения не украшают. И моды на них сейчас в народе нет.

- А разве мы на трибуну стремимая? - насмешливо спросил Гущин. - В говоруны хотим податься?

Нам трибуны ни к чему. Ладно, дискуссию оставим.

Давайте к делу. Я вас, Сергей Сергеевич, попрошу повторить для нашего молодого генерала основные опорные моменты плана. И начните, пожалуй, с анекдотца. Очень показательная история!

- Ну если вы еще раз не прочь выслушать...

- С удовольствием, Сергей Сергеевич. Валяйте!

- В 198... году, в июле, - начал Теплов, - я исполнял обязанности командира системы ПРО Москвы. Главный командно-вычислительный центр находится недалеко от Кубинки, у станции Акулово. Мне надо было связаться с Москвой, с головным проектировщиком на Соколе, чтобы прояснить какой-то не слишком уж очень важный вопрос. А фамилия нужного мне инженера была Устинов. Коля Устинов, инженер-программист. Я, как обычно, воспользовался связью ЗАС - закрытой аппаратурой связи, предназначенной для переговоров, содержащих совсекретную информацию. А ЗАС работает без набора, по коду, который надо называть гэбэшнику-телефонисту. Код на Соколе был "Нарцисс", а номер я забыл. У нас целый букет этих кодов собрали на системе - и "Нарцисс", и "Хризантема", и "Гиацинт", и еще какая-то флора. И все со своими номерами вдобавок. Короче, вызываю "Нарцисс", номер перепутал, Кольки там нет, потом - другой "Нарцисс", потом "Хризантему"... Наконец надоел мне этот гербарий, и я гэбэшника матюкнул и стал просто по фамилии требовать, мол, дайте мне Со-кол - Устинова. Минут через десять, после трех-четырех переключений, слышу в трубке несколько испуганный начальственный басок: "Дмитрия Федоровича сейчас в Кремле нет. У аппарата маршал Огарков. Кто со мной говорит? Что случилось?!" Вот так я с начальником Генштаба лично познакомился. А "дозвонился" прямо в кабинет члена Политбюро Министра обороны СССР маршала Устинова. С пульта системы противоракетной обороны. Люди они пожилые, такие "звонки" на их нервах плохо сказывались. Вот, отчасти благодаря этому "звоночку", службу закончил я полковником, в генералы не вышел...

- Неплохой анекдот, - усмехнулся Алферов. - Но какое отношение он к нашим...

- Самое прямое, Слава, самое прямое! - с энтузиазмом воскликнул Гущин. - В этом анекдоте весь наш путь представлен, в неявной, так сказать, форме. Продолжайте, Сергей Сергеевич!

- Смысл этого анекдота состоит в том, что командные пункты системы ПРО, как старый - на Кубинке, так и новый - около Софрино, являются наиболее важными узлами информационной сети, через которую осуществляется управление страной в случае вступление в силу Х-директивы.

- Какой директивы? - переспросил Алферов.

- У нас было принято название - "Х-директива".

Это совместное постановление Политбюро ЦК КПСС и Совмина, определяющее схему управления госаппаратом и вооруженными силами в случае налета МБР, а проще говоря - начала ядерной войны. Вот согласно этому документу командные пункты ПРО занимают верхнюю ступеньку в иерархии "аварийного" управления страной и исполнение поступающих от них команд является обязательным для всех прочих структур - и военных, и гражданских. Эти КП наиболее оснащены информационно - кто владеет ими, тот управляет страной. Конечно, только в случае вступления в действие Х-директивы.

- Какой ранг был у этого документа? - спросил Алферов.

- В полном объеме с директивой были ознакомлены члены Политбюро, силовые министры союзного правительства и некоторые их заместители, начальник Генштаба и его первые замы, командующие родами войск, командующие округами и флотами, а на системе ПРО - командир системы и ее главный инженер, то есть ваш покорный слуга. Только вы ошибаетесь, ставя вопрос в прошедшем времени.

Этот документ не "был", а есть. Пусть в несколько видоизмененной форме, но директива действует и сейчас. Политбюро давно уже нет, но угроза ракетной атаки никуда не исчезла. Пусть случайный, пусть несанкционированный, но пуск МБР по нам может быть произведен в любую секунду. Сейчас сменился только приоритет ракетоопасных направлений - в настоящее время это не запад, а восток, китайское качество зарекомендовало себя подобающим образом. Но вся схема оперативного управления в случае налета МБР осталась практически неизменной с 1972 года - именно тогда встала на боевое дежурство система А-35М и была принята директива.

- Значит, если бы в октябре девяносто третьего Руцкой обратился к командующим округами не из Белого дома, а из КП ПРО... - Алферов не успел закончить свою мысль.

- Совершенно верно мыслишь, Слава! Этим долбакам не Останкино надо было штурмовать, а Кубинку или Софрино, а лучше то и другое вместе.

Тогда вместо жалкого верещания о помощи он мог бы отдать приказ. Приказ! Такой приказ, который нельзя не исполнить.

- Постойте-ка! А помните, когда передачи из Останкина прекратились, через некоторое время один из ведущих вновь показался на экране и обмолвился, что выходит в эфир с "резервного телецентра Софрино"?

- Совершенно верно, - подтвердил Теплов. - Такая возможность тоже предусмотрена. Более того, с этого КП можно и блокировать параллельные телеканалы. А также средствами ПРО можно уничтожать спутники связи. И это еще далеко не все возможности этой системы. Далеко не- все! Танки на улицах Москвы - это идиотизм, прием из каменного века.

Нажатие кнопок намного эффективней строительства баррикад.

- Но для того, чтобы нажать эти кнопки, нужна директива, - возразил Алферов.

- Директива - дело техники, - ответил Гущин. - На этот счет у нас есть кое-какие соображения. Важно другое. Как любят говорить господа демократы? "Зачем нужна дорога, если она не ведет к храму!" Они правы, безусловно. У нас теперь появляется путь и ведет он к храму. Только это храм другого бога.

VIII. ПАРИЖСКАЯ КУХНЯ

- Так, так... Маслины, икра, суп "буйабес", стейк "матадор", судак "кольбер", лягушачьи лапки, водка "Абсолют", "шабли" девяносто первого года, фрукты, сыр. - Сделав заказ, Сергей Гущин вернул меню официанту и удовлетворенно откинулся на высокую спинку массивного мягкого стула.

Сама мебель в ресторане клуба "Сенат" располагала к обеду неторопливому и вдумчивому. Этот парижский клуб с пятидесятых годов считался заведением респектабельным и изысканным. Большинство его членов вращались в высоких сферах банковского и оружейного бизнеса и лишь немногие представляли руководство крупных политических партий. Правда, в последнее время кое-кто стал поговаривать, что безупречная репутация "Сената" несколько подмочена тем обстоятельством, что в члены клуба кооптированы новые люди, как-то связанные со скороспелыми российскими финансовыми структурами, происхождение капиталов которых вызывает серьезные подозрения в принадлежности к различным сферам теневого рынка - от бриллиантового до оружейного.

Но Сергей Васильевич Гущин был, разумеется, вне всяких подозрений. Ибо представлял он во Франции не какой-нибудь сомнительный коммерческий банк, а российскую государственную акционерную корпорацию "Национальное оружие" - партнера солидного, надежного, успешно удерживающего стратегические позиции на этом сложном рынке.

За несколько месяцев, проведенных в Париже, вначале в качестве заместителя генерального менеджера французского представительства "Национального оружия", а теперь и собственно генерального, бывший лейтенант МУРа приобрел барственно-снисходительную манеру общения с подчиненными и набрал не меньше полпуда избыточного веса, проводя часа по три ежедневно в ресторане весьма полюбившегося ему клуба. Стремительный взлет его карьеры не мог, разумеется, не вызвать жгучей неприязни персонала представительства, и к молодому Гущину прочно приклеились клички "Сынок" и "Обжора", но произносились они, разумеется, за глаза и с изрядной опаской - влияние Гущина-старшего в корпорации в последнее время сильно возросло, и навлекать на себя его немилость по такому пустяковому поводу, как широкий образ жизни его любимого чада, было бы, по меньшей мере, безрассудно.