Антон Леонтьев - Восьмой смертный грех Страница 55

Джей попыталась бежать, но полицейские схватили ее. Лилии посыпались из моих рук на пол, я не слышал вопроса, который задал мне сицилиец. Я видел, как полицейские, наверняка узнавшие в Джей преступницу, главаря банды антиглобалистов, грубо схватили мою девочку.

Я выбежал из магазина. Я не могу потерять ее! Джей запихивали в полицейский фургон. Я набросился на полицейского, что-то крича. Тот отпихнул меня, заехав локтем в лицо. Их было много, а я один…

– Кирилл! – крикнула она за секунду до того, как решетчатые двери фургона отделили ее от меня. – Не делай глупостей! Ты нужен мне на свободе! И знай – я тебя…

Полицейские, обругав старым козлом и импотентом, толкнули меня в грудь, я приземлился на мостовую. Я так и не услышал, что же хотела сказать мне Джей. Я тебя…

Жду? Люблю?

– Не путайся под ногами, идиот. А не то тоже попадешь в каталажку, – сказал кто-то из полицейских. – В твоем возрасте пора думать о вечном!

Фургон, выпустив мне в лицо облако вонючего газа, рванул с места, увозя Джей. Я заплакал, не стесняясь прохожих и зевак. Моя хрупкая мечта о счастье рухнула. Джей – всего пять минут назад она была со мной и вот оказалась за решеткой. И самое ужасное, я не мог помочь ей!

Взяв себя в руки и с кряхтением поднявшись с мостовой, я решил не терять ни секунды. Выяснил у владельца цветочной лавки, где находится местная тюрьма. Затем из номера отеля потребовал соединить меня с виллой Хаммерштейнов. Это заняло около получаса, потому что секретарь на другом конце провода вежливо, но настойчиво выспрашивал меня о причине звонка. Этот чопорный голос довел меня до белого каления, и я сказал:

– Сопляк, или ты сейчас же соединишь меня с мистером Эдуардом Хаммерштейном, или я сделаю все, чтобы стереть тебя в порошок. Я – сам Кирилл Терц, я получил своего первого «Оскара», когда тебя еще не было и в проекте, а своего последнего, когда ты копошился в песочнице. Или ты хочешь, чтобы я позвонил в Белый дом своему другу президенту Джеральду Эллиоту и он лично звякнул тебе? Я желаю говорить с Эдуардом Хаммерштейном немедленно!

Мой гнев возымел действие – меня соединили с Эдуардом. Тот, узнав, что Джей арестована, сказал:

– Спасибо, мистер Терц. Я немедленно займусь этим. Буду держать вас в курсе происходящего.

Но даже такой человек, как Хаммерштейн, не смог добиться освобождения Джей. Судья отказался выпускать ее под залог, она считалась кем-то наподобие террористки-смертницы. Мне даже не удалось повидаться с ней. Эдуард был вне себя: ни один из адвокатов, которых он нанял, не смог вытащить Джей из тюрьмы. Видимо, она так досадила кому-то в Италии, что ее непременно хотели видеть на скамье подсудимых. Зато мне удалось узнать, что один из ее друзей, великан с внешностью неандертальца, якобы ее возлюбленный, вышел на свободу. Он и оказался тем самым предателем, который подложил передатчик в фургон, что позволило полиции выйти на след замаскированной базы Джей и ее команды. Я был готов растерзать этого человека, но он исчез в неизвестном направлении.

Наконец, я понял, как нужно действовать. Набрал номер мобильного телефона Адама Сен-Реми, агента Интерпола, который занимался расследованием похищения Терезы Ровиго. По счастливой случайности он находился в Риме. Сказав ему, что мне есть о чем ему поведать, я отправился в столицу.

Мы встретились в фойе одного из отелей. Адам был готов выслушать меня. Я без обиняков заявил, что располагаю сведениями, которые могут помочь ему в расследовании похищений. Взамен мне требовалось совсем немного – вытащить Джей из тюрьмы.

Сен-Реми холодно произнес:

– Мистер Терц, я ценю ваш порыв, но если у вас есть что рассказать, то выкладывайте сейчас же. Я не позволю себя шантажировать. Вы утаиваете очень важные сведения. Вам понятно? Это уголовное преступление!

– Так арестуйте меня, – уперся я. – Как, впрочем, и Эдуарда Хаммерштейна. Сведения от нас вы получите в обмен на свободу Джозефины. Например, вот эти банковские переводы…

Я показал Адаму копию одного из листов, которые мы умыкнули из сейфа на яхте. Сен-Реми взвился:

– Мистер Терц, немедленно выкладывайте мне все, что знаете! Откуда у вас этот документ? Вы что, достали его незаконным способом? Тогда мы не можем использовать его как доказательство!

– Как хотите, – сказал я и отпил из бокала немного вина. – Отлично, тогда нам не о чем говорить. В этом деле нельзя полагаться на законные способы. И попробуйте только предпринять какие-то действия против меня, дикого скандала вам не избежать! А ведь документы – это только вершина айсберга. Мне есть что рассказать вам, Адам. За это требуется всего лишь вытащить из тюрьмы Джей.

Сен-Реми буквально взвыл, что привлекло внимание людей, сидевших рядом в креслах:

– Мистер Терц, вы выкручиваете мне руки! Я же не всемогущий господь, я не могу просто так вытаскивать из тюрьмы людей, которым предъявлены серьезные обвинения!

– Какие обвинения? В тортометании? Вы что, Адам, издеваетесь? Лучше бы компетентные органы ловили настоящих преступников. Иногда с людей надо сбить куском торта или струей краски спесь и лжевеличие.

Адам обещал подумать, и я понял, что он клюнул. Я сообщил о своем успехе Эдуарду, и тот сказал, что он на моей стороне. Наконец, вечером того же дня раздался звонок, Сен-Реми произнес:

– Мистер Терц, если вы с господином Хаммерштейном-младшим соизволите завтра утром посетить меня, то мы можем детально обсудить нашу сделку.

Эдуард вылетел с Сицилии в Рим. Утром, как и договаривались, мы были в номере отеля, где остановился Адам. Агент Интерпола встретил нас в безукоризненном темном костюме. Адам провел нас в гостиную, где представил двух симпатичных молодых дам.

– Госпожа Елена Монастырская, – указал он на высокую девушку с непослушными каштановыми волосами. – Госпожа Николетта Кордеро, – это была ее смуглая и темноволосая спутница. – Они, как и вы, волей судьбы оказались замешаны в махинации концерна «Хаммерштейн».

– Мы пришли сюда, чтобы обсудить с вами сделку, – заявил я. – Итак, что вам требуется, Адам? Вы видите, что и мистер Эдуард Хаммерштейн, и я готовы выложить вам всю информацию, которой обладаем. Более того, мы можем подкинуть вам несколько идей о том, где можно взять новые сведения…

От моих глаз не ускользнуло, что Хаммерштейн-младший приветствовал русскую красавицу Елену с улыбкой, как старую знакомую. Надо же, когда это он успел с ней познакомиться?

– Я чрезвычайно вам благодарен, – ответил Сен-Реми. – Потому что, несмотря на имеющиеся косвенные улики, мне не удалось убедить начальство в том, что Магнус Хаммерштейн и, возможно, его супруга причастны к широкомасштабной сети, занимающейся похищением детей.

Эдуард сказал:

– Мне горько осознавать, что мои собственные родители – преступники, и очень хотелось бы, чтобы это было не так. Скажу больше, будь у меня возможность все скрыть, я бы… Я бы скорее всего так и поступил. Но раз дело предано огласке и имеется столько свидетелей… Я тоже на вашей стороне. Кроме того, меня поразила реакция отца на весть об аресте Джей. Он сказал, что не собирается и пальцем о палец ударить, чтобы помочь ей. Наоборот, он готов дать в суде против нее показания. Его мечта – увидеть Джозефину за решеткой на многие годы!

Я почувствовал отвращение к Магнусу Хаммерштейну. Чего можно ожидать от человека, который пренебрегает собственными детьми! Только одного – что он без зазрения совести пойдет на преступления, объектом которых станут чужие дети.

– Что вы собираетесь мне предложить? – спросил Адам Сен-Реми. – Изложите ваши условия, господа!

Я покосился на Николетту и Елену, двух дам, которые пока не сказали ни слова. Сен-Реми, поняв мои сомнения, прояснил ситуацию:

– Николетта прибыла в Рим из Южной Америки. В республике Коста-Бьянка процветает кража детей. И она уверена, что за этим стоит концерн «Хаммерштейн». Лена же – из России. Она участвовала в конгрессе менеджеров и едва не стала жертвой наемного убийцы. Дамам можно доверять. Кроме того, они готовы помочь нам.

Эдуард намекнул Сен-Реми, что в бельгийском замке Грегуары могут находиться документы и прочие улики. Адам оживился, кажется, это было то, чего он ждал. Я же никак не мог успокоиться: мы говорим и говорим, а Джей находится в застенках! Нам нужно срочно вызволить ее!

– Вы сдержали свое слово, – произнес Адам. – Ваше предложение касательно визита в замок очень интересно. Хотя и противозаконно. Но я подозреваю, что мое начальство или боится связываться с таким нуворишем, как Хаммерштейн, или…

– Или они все подкуплены и работают на него, – подала голос смуглая Николетта из Коста-Бьянки. У нее был удивительно бархатный голос. Она отличалась совершенной красотой, ее русская спутница – тоже. Но милей всех мне была одна женщина: моя Джей!

– Не исключено, – помолчав, добавил Сен-Реми. – У меня тоже имеются такие подозрения. Потому что со странной регулярностью все секретные меры, которые разрабатываются в отношении концерна «Хаммерштейн», становятся известны за пределами нашей организации.