Сидни Шелдон - Оборотная сторона полуночи Страница 64

Через час после вылета из Афин Ларри нажал кнопку, и в салоне загорелось табло: «Пристегнуть ремни!». Он обратился к Метаксасу:

– Ну, теперь держись, Пол. Сегодня мы с тобой можем потерять работу.

К удивлению Ларри, в кабине пилотов появился Демирис.

– Можно мне посидеть с вами? – спросил он.

– Присаживайтесь, – пригласил его Ларри. – Придется попотеть.

Метаксас уступил Демирису свое место, тот сел и пристегнулся. Ларри предпочел бы, чтобы на всякий случай рядом с ним сидел второй пилот, но Демирис был владельцем самолета, и возражать не имело смысла.

Гроза бушевала почти два часа. Ларри умело обходил огромные облака, напоминавшие покрытые снегом горы. Они выглядели живописно, но таили в себе серьезную опасность.

– Красота! – заметил Демирис.

– Это облака-убийцы, – пояснил ему Ларри. – Кучевые облака. Они кажутся такими пышными и пушистыми, потому что в них гуляет ветер. Он раздувает их, и, попав в самую гущу облака, самолет может развалиться в течение десяти секунд. Менее чем за минуту его подбрасывает вверх на тысячу метров, а затем с такой высоты он проваливается в воздушную яму и становится неуправляемым.

– Я уверен, что вы этого не допустите, – спокойно сказал Демирис.

Ураганные ветры подхватили самолет и принялись швырять его по небу, но Ларри изо всех сил старался контролировать обстановку. Он забыл о присутствии Демириса и, используя все свое летное мастерство, полностью сосредоточился на вождении машины. В конце концов им удалось выбраться из грозы. Обессилевший Ларри повернулся и увидел, что Демириса нет в кабине. Метаксас вернулся на свое место.

– Пол, первый полет со мной прошел для него не очень удачно, – заметил Ларри. – Возможно, меня ждут неприятности.

Когда Ларри выруливал к выходу небольшого, окруженного горами и похожего на огромную столешницу аэропорта в Дубровнике, в кабину заглянул Демирис.

– Вы были правы, – признался он Ларри. – Вы прекрасно справляетесь со своим делом. Мне это нравится.

И тут же вышел.

Однажды утром, собираясь лететь в Марокко, Ларри услыхал телефонный звонок. Звонил граф Паппас и предлагал свозить Кэтрин за город. Ларри посоветовал ей поехать.

– Неужели ты не ревнуешь? – спросила она.

– К графу? – расхохотался Ларри.

Кэтрин вдруг поняла, в чем дело. За все время общения он не только не пытался приударить за ней, но даже ни разу не взглянул на нее как на женщину.

– Он что, гомосексуалист? – спросила Кэтрин.

Ларри утвердительно кивнул головой.

– Вот почему я оставляю тебя на его нежную заботу.

Граф рано заехал за Кэтрин, и они отправились на юг к широкой Фессалийской равнине. По дороге попадались одетые в черное крестьянки с большими вязанками хвороста на спине.

– Почему мужчины не занимаются этой тяжелой работой? – спросила Кэтрин.

Граф игриво посмотрел на нее.

– Женщины сами не хотят этого, – ответил он. – Им нужно, чтобы ночью у их мужей хватало сил на другие дела.

«Вот урок, который должны извлечь все женщины», с горечью подумала Кэтрин.

Ближе к вечеру они добрались до гор Пинд. Их крутые скалистые склоны уходили высоко в небо и казались неприступными. Путь путешественникам перекрыло стадо овец, погоняемое пастухом и тощей овчаркой. Граф Паппас остановил машину и они ждали, пока овцы перейдут дорогу. Кэтрин с удивлением наблюдала, как собака кусает за ноги отбившихся от стада животных и заставляет их идти в нужном направлении.

– Собака ведет себя почти как человек! – восхищенно воскликнула Кэтрин.

Граф как-то странно взглянул на нее. Кэтрин не поняла почему.

– В чем дело? – спросила она.

Граф колебался с ответом.

– Это весьма неприятная история.

– Я уже вышла из детского возраста.

Граф рассказал ей следующее.

– Местность здесь дикая, почва каменистая. На ней мало что родится. В лучшем случае удается получить скудный урожай, а если подведет погода, не соберешь ничего. Тогда наступает голод.

Граф слегка замялся.

– Продолжайте, – попросила Кэтрин.

– Несколько лет назад во время бури погиб весь урожай. Голодали все, и местные овчарки взбунтовались. Они убежали от своих хозяев и собрались в огромную стаю. – Граф старался говорить как можно спокойнее. – Собаки стали нападать на крестьянские хозяйства.

– И убивать овец, – вставила Кэтрин.

Граф сделал паузу, а затем возразил:

– Нет. Они принялись убивать своих хозяев. И поедать их.

Пораженная, Кэтрин уставилась на него.

– Пришлось вызвать из Афин правительственные войска, чтобы восстановить власть людей над собаками. На это потребовался целый месяц.

– Какой ужас!

– Голод не тетка, – тихо заметил граф Паппас.

Овцы уже перешли через дорогу. Кэтрин вновь посмотрела на овчарку и содрогнулась.

Постепенно Кэтрин начала привыкать к тому, что казалось ей странным и чуждым. Она убедилась в открытости и дружелюбии греков. Кэтрин научилась покупать в Афинах продукты, знала, в каком из магазинов можно приобрести хорошую одежду. Греция представлялась ей чудом организованного беспорядка, и оставалось только смириться с этим и наслаждаться местной жизнью. Никто здесь никуда не спешил, и, если вы спрашивали у прохожего дорогу, он нередко провожал вас до нужного вам места, а иногда отвечал так: «Enos cigarou dromos», что, как выяснила Кэтрин, означает: «На расстоянии одной выкуренной сигареты». Она бродила по улицам, знакомилась с городом и пила теплое темное вино греческого лета.

Кэтрин и Ларри посетили Микон с его живописными ветряными мельницами и Мелос, где когда-то нашли Венеру Милосскую. Однако Кэтрин больше всего понравился Парос, красивый, полный зелени остров с высокой горой, сплошь усыпанной цветами. Когда экскурсионный катер подошел к причалу, на набережной уже стоял гид. Он спросил Кэтрин и Ларри, не желают ли они подняться в его сопровождении на вершину горы верхом на муле. К ним подвели двух тощих мулов, и Кэтрин оседлала одного из них, а Ларри – другого.

Чтобы уберечь лицо от палящего солнца, Кэтрин надела широкополую соломенную шляпу. Когда они поднимались по крутой и узкой тропинке, ведущей к вершине горы, какая-то женщина, одетая в черное, поздоровалась с ними по-гречески и подарила Кэтрин свежие ароматические травы – душицу и базилик, чтобы она украсила ими шляпу. После двух часов езды они достигли плато – красивой равнины, на которой росли деревья, покрытые мириадами пышных, распустившихся цветов. Гид остановил мулов, и Кэтрин с Ларри залюбовались поразительным разнообразием красок.

– Это носит название Долина бабочек, – пояснил гид на ломаном английском.

Кэтрин поглядела вокруг, надеясь увидеть бабочек, но не заметила ни одной.

– Откуда такое название? – спросила она.

Словно ожидая ее вопроса, гид широко улыбнулся.

– Я покажу вам почему.

Он слез с мула и подобрал с земли большую упавшую ветку, затем подошел к дереву и ударил по листве. Тут же «цветы» на сотнях деревьев поднялись в воздух и образовали в небе прекрасную летящую радугу. Деревья оголились, а над ними в лучах яркого солнца порхали и кружились сотни тысяч пестрых, разноцветных бабочек.

Кэтрин и Ларри с благоговением наблюдали столь необыкновенное зрелище. Гид же с великой гордостью смотрел на них, как будто сам сотворил это чудо. Кэтрин навсегда запомнила Долину бабочек, и, если бы ее когда-нибудь спросили о лучшем дне ее жизни, она, не задумываясь, назвала бы день, проведенный с Ларри на острове Парос.

– Послушай, сегодня утром мы повезем одну очень важную особу, – весело улыбаясь, сообщил Ларри Пол Метаксас. – На нее стоит поглядеть.

– Ты о ком говоришь?

– О Ноэлли Пейдж, даме сердца нашего босса. Смотреть можно, но руками не трогать.

Ларри Дуглас вспомнил, что мельком видел эту женщину в доме Демириса в то утро, когда приехал в Афины. Она была красавицей, и лицо ее показалось Ларри знакомым. Разумеется, он помнил его, потому что видел ее в кино, в каком-то французском фильме, на который его однажды затащила Кэтрин. И без предупреждения Метаксаса у Ларри хватило бы ума вести себя с ней осторожно. Даже если бы в мире не было так много женщин, желавших переспать с ним, он и тогда близко не подошел бы к подружке Константина Демириса. Ларри слишком дорожил своей работой, чтобы рисковать ею ради таких глупостей. Что ж, может быть, ему удастся получить у Ноэлли Пейдж автограф для Кэтрин.

Лимузин, отвозивший Ноэлли в аэропорт, несколько раз останавливался в пути в связи с дорожными работами. Однако ей это было только на руку. Ведь Ноэлли предстояла первая встреча с Ларри Дугласом после того, как они мельком видели друг друга в доме Демириса. Случившееся тогда глубоко потрясло ее. Вернее, Ноэлли больше всего поразило то, что в прошлый раз вообще ничего не произошло.

Последние шесть лет она представляла себе их встречу в сотнях различных вариантов. В уме Ноэлли снова и снова проигрывала эту сцену. Но ей ни разу не пришло в голову, что Ларри попросту не узнает ее. Важнейшее событие ее жизни ничего не значило для него. Так, небольшая интрижка, мелкий эпизод. Что ж, прежде чем Ноэлли расправится с ним, ему придется ее вспомнить.