Сидни Шелдон - Оборотная сторона полуночи Страница 72

Ларри повернулся к ней и обнаружил, что она сняла платье и осталась голой. Всю вторую половину дня они провели в постели.

Десять дней пролетели быстро. Ноэлли успевала все. Она была нимфой, духом, десятком красивых слуг и предупреждала малейшее желание Ларри. В библиотеке виллы он нашел книги и пластинки, которые пришлись ему по душе. Ноэлли идеально готовила любимые блюда Ларри, катала его на катере, купалась с ним в голубом и теплом море, страстно отдавалась ему на любовном ложе и ночью массировала его до тех пор, пока он не засыпал. В некотором смысле оба они оказались пленниками, поскольку не могли ни с кем встречаться. Каждый день Ларри находил в Ноэлли что-то новое. Она развлекала его захватывающими рассказами о жизни знаменитостей, с которыми была лично знакома, и даже пробовала говорить с ним о бизнесе и политике, но вскоре убедилась, что его это не интересует.

Они играли в карты, и Ларри злился, что ему ни разу не удалось взять верх. Ноэлли учила его игре в шахматы и трик-трак, и здесь она тоже всегда одерживала победу над Ларри. В их первое воскресенье на вилле она подала ему замечательный завтрак на открытом воздухе. Они сидели на пляже, грелись на солнышке и наслаждались изысканными кушаньями. Во время трапезы Ноэлли вдруг заметила вдалеке двух мужчин, которые брели по пляжу в их сторону.

– Пошли в дом, – всполошилась Ноэлли.

Ларри поднял голову и тоже увидел незнакомцев.

– Да ладно тебе. Не дергайся. Это просто местные жители. Они решили прогуляться.

– Быстро в дом! – приказала Ноэлли.

– Иду, – неохотно согласился он. На него неприятно подействовало то, каким тоном она с ним разговаривала.

– Помоги мне забрать вещи.

– Давай оставим их здесь, – предложил Ларри.

– Нет, они вызовут подозрение.

Оба поспешно собрали все в корзинку и направились к дому. Ларри помрачнел и молчал до вечера. Он сидел в библиотеке и просматривал книги, а Ноэлли трудилась на кухне.

В конце дня она зашла в библиотеку и устроилась у него в ногах. С присущим ей умением читать у Ларри в душе она попросила его:

– Забудь о них.

– Но ведь это были обычные деревенские жители, – не унимался Ларри. – Зачем мне прятаться, словно преступнику?

Он взглянул на нее, и голос его изменился.

– Я не хочу ни от кого скрываться. Я люблю тебя.

Ноэлли знала, что на этот раз он сказал правду. Она подумала о том, что несколько лет готовилась уничтожить Ларри и с садистским удовольствием не раз рисовала себе сцену его убийства. Однако стоило ей вновь увидеть Ларри, как она тут же поняла, что сердце ее отнюдь не преисполнено ненависти. Когда во время полета в Амстердам Ноэлли чуть не убила его, заставив Ларри вместе с ней рисковать жизнью, она как бы испытывала его любовь к ней и изо всех сил старалась обмануть судьбу. Душой она была вместе с Ларри в кабине пилотов, так же, как и он, управляла самолетом, разделяла его страдания, понимая, что, если ему суждено умереть, она умрет вместе с ним. Но он спас их обоих. Она вспомнила, как в Амстердаме, зайдя к ней в номер, Ларри занялся с ней любовью, как захлестнувшие тогда ее душу любовь и ненависть передались их с Ларри телам. В тот момент время то бешено мчалось вперед, то поворачивало вспять, унося ее в прошлое, в Париж, в крохотный гостиничный номер, и ей слышался голос Ларри: «Давай поженимся. Обвенчаемся где-нибудь в сельской местности». Прошлое и настоящее бурно слились в одно целое, и Ноэлли знала, что время уже не властно над ними, что так было всегда, что на самом деле все осталось по-прежнему и что безграничная ненависть к Ларри появилась у нее от бесконечной любви к нему. Если она уничтожит его, то тем самым и себя обречет на смерть, потому что давным-давно окончательно и бесповоротно отдалась ему и судьбу ее изменить невозможно.

Ноэлли казалось, что всеми успехами в жизни она обязана своей ненависти. Решающее воздействие на формирование ее личности оказало предательство отца. Оно закалило и ожесточило Ноэлли, породило у нее жажду мести. Удовлетворить ее можно было, только имея собственное королевство, в котором Ноэлли обладала бы безраздельной властью. В нем ее никто не предаст и не обидит. И Ноэлли завладела таким королевством. Теперь она готова была отказаться от него ради единственного мужчины. Ноэлли вдруг стало совершенно ясно, что она всегда мечтала о том, чтобы Ларри любил ее и нуждался в ней. Наконец-то мечта сбылась, и любовь Ларри сделалась ее новым, бесценным королевством.

18. НОЭЛЛИ И КЭТРИН. АФИНЫ, 1946 ГОД

Следующие три месяца были для Ларри и Ноэлли тем редким идиллическим временем, когда все идет хорошо. Им жилось, как в сказке. Один прекрасный день сменял другой, и ничто не омрачало их счастья. Ларри занимался любимым делом – водил самолеты, а в свободное время отправлялся в Рафину и проводил там с Ноэлли день, выходные, а то и целую неделю. Поначалу он опасался, что это быстро ему наскучит и станет для него обременительным. Ведь Ларри всегда ненавидел обыденщину и боялся увязнуть в трясине домашней жизни. Однако он был в восторге от каждой встречи с Ноэлли и с нетерпением ждал, когда снова увидит ее. Как-то раз Ноэлли не смогла приехать в Рафину на выходные, поскольку ей неожиданно пришлось куда-то сопровождать Демириса. Ларри остался на вилле в одиночестве. Он не находил себе места, злился, ревновал и постоянно думал о Ноэлли с Демирисом. Когда через неделю Ларри увидел Ноэлли, то очень обрадовался. Ноэлли не ожидала этого и была польщена.

– Ты соскучился по мне! – воскликнула она.

Он кивнул головой.

– Еще как.

– Вот и хорошо.

– Ну как Демирис?

Секунду она колебалась.

– Нормально.

Ларри заметил ее нерешительность.

– В чем дело?

– Я задумалась над одной твоей фразой.

– Какой?

– Ты недавно сказал мне, что не желаешь прятаться, словно преступник. Мне тоже это претит. Когда я была с Демирисом, меня все время тянуло к тебе. Помнишь, я тебе говорила, что мне нужно, чтобы ты полностью принадлежал мне. Я не шутила. Я ни с кем не собираюсь делить тебя.

Ларри с удивлением смотрел на нее. Она застала его врасплох.

Ноэлли впилась в него глазами.

– Ты хочешь жениться на мне?

– Конечно. Зачем ты спрашиваешь? Но как это сделать? Ведь ты без конца твердишь мне о том, как Демирис расправится с нами, если узнает о нашей связи.

Она отрицательно покачала головой.

– Он не узнает, если мы поведем себя умно и все правильно рассчитаем. У него нет на меня прав, Ларри, и я уйду от него. Тут он бессилен. К тому же он слишком горд, чтобы удерживать меня. Через пару месяцев ты оставишь работу. Мы куда-нибудь уедем, но не вместе. Скажем, в США. Там мы сможем пожениться. Денег у меня больше, чем нужно. Я куплю тебе чартерную авиакомпанию или летное училище, все, что пожелаешь.

Ларри слушал Ноэлли и прикидывал, не прогадает ли он. А что он, собственно теряет? Жалкую должность пилота? Мысль о своих собственных самолетах несколько вскружила ему голову. У него будет свой переоборудованный «митчелл». А может быть, и «ДС-6», который только что появился на авиалиниях. Четыре звездообразных двигателя, восемьдесят пять пассажиров! А Ноэлли? Да, она нужна ему. Ей-богу, да что тут сомневаться?

– А как быть с моей женой? – поинтересовался он.

– Скажи ей, что разводишься с ней.

– А если она не согласится на развод?

– Не спрашивай ее, – ответила Ноэлли, и в ее голосе появились повелительные нотки. – Просто поставь ее перед фактом.

Ларри кивнул головой.

– Хорошо, – согласился он.

– Ты не пожалеешь, милый. Это я тебе обещаю, – заверила его Ноэлли.

Кэтрин перестала различать суточный ритм времени. Оно потеряло для нее смысл. День и ночь слились воедино. Ларри теперь почти не появлялся дома, а она уже давно не встречалась с друзьями, потому что у нее не осталось сил объяснять окружающим постоянное отсутствие мужа и одной видеться с людьми. Граф Паппас пять-шесть раз пытался назначить ей встречу, но в конце концов отказался от бесплодных попыток. Кэтрин воздерживалась от прямых контактов со знакомыми и общалась с ними только по телефону или с помощью писем и телеграмм. Оказавшись с кем-нибудь лицом к лицу, она как-то немела, произносила пустые фразы и не могла поддерживать разговор. Время и люди причиняли ей острую боль. И только спиртное действовало на Кэтрин благотворно, помогая забыться. О, как оно облегчало страдания, притупляло боль бесконечных ссор и смягчало жар безжалостного солнца горькой действительности, ярко светившего всем в глаза!

Когда Кэтрин впервые приехала в Афины, она часто писала Уильяму Фрейзеру. Они обменивались новостями и рассказывали друг другу о жизни их общих друзей и врагов. Однако, после того как у Кэтрин испортились отношения с Ларри, у нее не хватило духу продолжать переписку, и три недавних письма Фрейзера так и остались без ответа. Последнее из них Кэтрин даже не распечатала. Она просто была не в состоянии вникать в события, выходящие за рамки ее узкого мирка, наполненного жалостью к самой себе, из которого она не могла выбраться.