Части ее тела - Юлия Александровна Лавряшина Страница 8

Артур слушал меня внимательно, но явно не понимал:

– Зачем? Какая радость провести вечер в кругу совершенно незнакомых пьяных подростков?

– Почему пьяных? – попыталась поспорить я, хотя и сама почти не сомневалась в этом.

И Артур понял, даже доказывать ничего не стал, молча сел в машину и подождал, пока я займу свое обычное место рядом с ним. Мне хотелось, чтобы он увидел все моими глазами.

– Понимаешь, это как в поезде… Ты едешь с человеком в одном купе, видишь его в первый и в последний раз, но он рассказывает тебе всю историю своей жизни. А ты ему… Зачем? Да просто чтобы самому проговорить ее, услышать как бы со стороны. Не тростнику же свои секреты доверять!

Он взглянул на меня вопросительно, и я торопливо пояснила:

– Это из древнегреческого мифа: у царя Мидаса выросли ослиные уши, но знал об этом только его брадобрей. Ему невмоготу стало хранить эту тайну, он должен был поделиться хоть с кем-то и однажды убежал к реке, вырыл ямку, шепнул свой секрет и закопал его.

– Но…

– Но на этом месте вырос тростник, в шелесте которого все услышали: «У царя Мидаса ослиные уши!»

– Я слышал эту легенду, – вспомнил Артур. – Только ты сама себе противоречишь… Каков ее смысл? Тайное всегда становится явным, правильно? А ты собираешься откровенничать с незнакомыми укурками, чтобы они потом разнесли всему свету?

– У меня нет таких тайн, которые надо хранить на конце иглы, – побурчала я, решив, что уж сказку о Кощее он и сам вспомнит.

– Иногда мы просто не понимаем, что именно может быть использовано против нас…

– Черт, Артур! Я не пью, не колюсь. У меня даже парня нет! Что такого страшного о себе я могу разболтать?!

Мы все еще не тронулись с места. Положив руки на руль, Артур уткнулся в них подбородком и смотрел в забрызганное лобовое стекло. Потом повернулся ко мне, и взгляд его налился печалью.

– А тебе хочется, чтобы появился парень? Никиту я одобрил бы…

Я фыркнула, но вышло это слишком нарочито:

– Думаешь, мне необходимо твое одобрение?

– Думаю, да, – отозвался Логов спокойно. – Как и мне твое. А что в этом ненормального?

* * *

Так глупо он себя вел… Так глупо!

Долго потом не мог успокоиться, пытался мысленно оправдаться перед Сашкой, заверить, что не собирается давить на нее и учить жизни. Девочка-то не глупая, и гнильцы, толкающей к порокам, в ней нет совершенно. Чего же тогда он так панически боится?

Пытаясь отвлечься от стыда, заставлявшего внутренне корчиться, Артур прошарил все возможные базы и нашел-таки девичью фамилию Сережкиной матери – Осьминкина. И среди жителей улицы Ломоносова обнаружился Осьминкин Виталий Степанович. Похоже, вчера они с Сашкой как раз до его дома и дошли… Чего стоило заглянуть?

Крутя в пальцах бумажный квадратик, на котором записал адрес, Логов никак не мог решиться – вытащить с собой Сашку в Королев или не трогать? С вечера она так разозлилась, что запретила ему будить ее утром. Впервые за все эти месяцы Артур позавтракал в кафе, а не у нее на кухне. Омлет показался холодным и невкусным… Если и к Осьминкину он наведается без нее, Сашка будет ненавидеть его еще неделю.

Вздохнув, Артур набрал ее номер. Сашка ответила так быстро, точно сидела с телефоном в руке…

– Привет! – У него вдруг сорвался голос и пришлось откашляться. – Извини… Ты проснулась? Готова опять наведаться в космическую столицу России? Я нашел адрес Серегиного деда.

– Уже одеваюсь! – выпалила Сашка.

– Спускайся через пятнадцать минут.

Отбив звонок, Логов улыбнулся с облегчением. И обреченно подумал: похоже, он готов простить этой девочке все что угодно, ведь у него никого больше нет в целом мире. Артуру не хотелось анализировать: относится он к Сашке как к дочери или как к младшей сестре… Это не имело значения. Они стали родными людьми, сросшимися до того крепко – на живую не разорвать. Мысль о том, что этого могло и не произойти, останься Оксана жива, была неприятна ему. Никто не мог знать, какой сложилась бы жизнь, поверни она в другое русло. Он хотел бы оказаться именно там, в ту воду было уже не войти…

Сашка уже ждала у подъезда. Издали она казалась школьницей средних классов, в его детстве такие девчонки зимой еще катались с ледяных горок. Ее большущие голубые глаза так просияли, когда она увидела его машину, что Артур заметил это издали и улыбнулся через стекло.

Юркнув на переднее сиденье, Сашка взглянула на него виновато:

– Привет! Где ты завтракал сегодня?

– На помойке, – заскулил он. – Добрые люди выбросили картофельные очистки, и я набил ими брюхо… А попил, растопив в ладонях снег.

Она фыркнула с видимым облегчением:

– Ну тебя! Заедем потом в какую-нибудь забегаловку? Я только кофе выпила с шоколадкой.

– С твоей комплекцией тебе этого должно хватить на неделю…

– Ага! Ты же знаешь, какая я – прорва ненасытная.

Через минуту сошло и остаточное напряжение, и Артур всю дорогу до Королева рассказывал, как встретился однажды с другим великим космонавтом – Алексеем Леоновым. Правда, повод был совершенно земным, связанным с деятельностью одного банка, но Логов не утерпел, начал расспрашивать, когда выдалась минутка. Усталый, уже выглядевший нездоровым, Алексей Архипович оживился, заговорив о Гагарине, и Артуру стало тепло от ощущения, что дружба этих мужественных людей оказалась сильнее смерти.

– Теперь я понимаю, что в этом нет ничего невероятного, – сказал он Сашке, поглядев на ракету, устремившуюся к небу на въезде в Королев. – От того, что человек умирает, ничего не меняется. Ведь сам-то ты жив… И чувства твои живы, потому что остаются воспоминания. А в них ничего не изменилось.

– Ты говоришь о маме?

Артур удивился:

– А о ком же еще?

– Слушай, я давно собиралась тебе сказать… Ты не должен хоронить себя вместе с ней.

Ему захотелось резко вжать педаль тормоза, чтобы хорошенько встряхнуть Сашку. Что такое она болтает?!

– Я и не хороню, – отозвался он сдержанно. – С чего ты взяла? Я живу полной жизнью.

– Ты называешь ее полной? – хмыкнула она.

– А что не так с моей жизнью?

– В ней нет любви, – произнесла она так печально, что у Артура сжалось сердце.

Преодолевая боль, он покачал головой:

– Неправда. Я вот тебя люблю, к примеру.

– Это не то. Мы с тобой как…