Убежище - Нора Робертс Страница 8

Он вышел и закрыл за собой дверь.

Пол оказался холодным, поэтому Кейт забралась обратно на кровать. Одеяла у нее не было, и она никак не могла унять дрожь. Может, она и была голодна, но есть суп ей совсем не хотелось.

Но еще ей совсем не хотелось, чтобы человек в маске клоуна сломал ей пальцы или застрелил ее. Она хотела, чтобы пришла Нина и спела ей, или папа рассказал сказку, или мама показала ей красивые платья, которые она только что купила.

Они ищут ее. Все без исключения. И когда ее найдут, люди в масках навсегда окажутся за решеткой.

Эта мысль ее немного успокоила, и она зачерпнула ложкой суп. Запах у него был противный, а вкус какой-то странный. Странный.

Есть его она не могла. Почему им вообще так важно, чтобы она его съела?

Нахмурившись, она еще раз понюхала суп и молоко.

Они могли подсыпать в них яд. Кейт задрожала и принялась тереть себе руки, чтобы согреться и успокоиться. Смысла травить ее не было. Но вкус у еды был подозрительный. Кейт часто смотрела кино. Злодеи иногда подмешивают что-то в еду. Ее, конечно, похитили, но она была умной девочкой. И многое знала. А они ее даже не связали, просто заперли.

Она хотела было броситься к окну и тут же сказала себе: потише, потише. Слезла с кровати и подошла на цыпочках. За окном были деревья, ночная мгла и тени холмов. Ни домов, ни фонарей.

Сердце у нее бешено колотилось, и, то и дело оглядываясь, она попыталась открыть окно, но нащупала гвозди. Паника подступила очень близко, но Кейт закрыла глаза и стала глубоко дышать. Мама любила заниматься йогой и время от времени разрешала присоединиться. Нужно глубоко дышать.

Они думали, что она глупая. Просто глупая девочка, но они ошиблись. Не будет она есть суп и пить молоко, в которые они что-то подмешали. Возможно, наркотики. Вместо этого Кейт взяла тарелку и стакан и аккуратно направилась в ванную. Сперва она вылила все в туалет, а потом пописала, потому что ей очень хотелось.

И только тогда смыла воду.

Когда они снова придут, она притворится, что спит. Крепко-крепко. Она знала, как заставить их поверить. Она ведь актриса. И вовсе не глупая, иначе бы не догадалась засунуть ложку под подушку.

Кейт совершенно потерялась во времени и даже не могла предположить, сколько провела без сознания. Все из-за того, что один из них что-то вколол ей. Но она подождет, пока они заберут поднос. И будет молиться, чтобы никто не заметил пропажу ложки.

Она запретила себе плакать. Это было нелегко, но нужно обдумать следующие шаги. Плакать и думать одновременно невозможно, поэтому плакать она не будет.

Прошла вечность, прошло так много времени, что она едва не уснула по-настоящему. Как вдруг Кейт услышала щелчок замка и дверь открылась.

Дыши медленно, размеренно. Не зажмуривай глаза, не дергайся, если он дотронется до тебя.

Ей уже приходилось притворяться спящей и даже удалось обвести Нину вокруг пальца, когда хотелось тайком вылезти из кровати и почитать.

Внезапно заиграла музыка, и Кейт чуть не подпрыгнула. Человек в маске волка (она узнала этот голос – его обладатель «помог» ей залезть на дерево) выругался. Но ответил совсем иначе:

– Привет, малышка. Ты звонишь с телефона этой идиотки няни, да? Ха, если полиция решит его проверить, то она попадет под подозрение? Хорошо, хорошо. Что говоришь? А, да, с ней все в порядке. Я смотрю на нее прямо сейчас. Спит как младенец.

Он больно ткнул Кейт в бок, пока слушал ответ собеседницы, но девочка не шевельнулась.

– Молодец. Так держать. Не подведи меня. Я позвоню им примерно через полчаса. Ну ты же знаешь, что да, малышка. Еще пару дней, и мы будем свободны. Не могу дождаться.

Она уловила какой-то шорох, но не дернулась, а потом услышала, как он идет к двери.

– Идиоты, – с усмешкой тихо сказал он. – Люди просто чертовы идиоты. Особенно женщины.

Дверь захлопнулась, замок щелкнул.

Она лежала неподвижно. Ждала. Ждала и считала про себя до ста, потом еще раз и только после этого осмелилась немного приоткрыть глаза. Похитителя не видно и не слышно, но Кейт продолжала дышать так, будто спала.

Она осторожно села и достала из-под подушки ложку. Тихо-тихо подкралась к окну. Как-то раз они с дедушкой строили скворечник, поэтому она знала, что такое гвозди и как их забивают. И вытаскивают.

Кейт орудовала ложкой, но руки у нее вспотели. Она чуть не выронила ее и готова была снова расплакаться. Но она вытерла о джинсы руки, ложку и продолжила начатое. Сперва гвоздь не поддавался. Потом Кейт показалось, что ей удалось его подцепить, и она начала работать быстрее.

Ей почти удалось вынуть гвоздь, как вдруг с улицы послышались голоса. В испуге она спрыгнула на пол и первое время никак не могла отдышаться.

Кто-то завел машину. Колеса зашуршали по гравию. Хлопнула дверь. Дверь дома. Один остался, а второй куда-то уехал. Она украдкой посмотрела в окно и проводила взглядом свет фар.

Может, стоило подождать, пока оба преступника будут дома, но ей было очень страшно, и, стиснув зубы, она снова принялась за гвоздь.

Он выскочил и со стуком, который ей показался сродни взрыву бомбы, упал на пол. Кейт бросилась на кровать и постаралась заставить себя лежать неподвижно и глубоко дышать, но ее всю трясло.

Никто не пришел, и по щекам покатились слезы облегчения.

Ладошки снова вспотели, но она принялась вытаскивать из оконной рамы второй гвоздь. Покончив с ним, она положила его в карман и обтерла потные измученные пальцы. Ей удалось повернуть ручку. Окно приоткрылось с громким звуком. Но никто не пришел, и даже когда она открыла его сильнее и смогла высунуть на улицу голову, ощутить холодный ночной воздух, никто не пришел.

Высоко, слишком высоко, чтобы прыгать.

Кейт прислушалась, она прислушивалась к звукам океана, машин, людей, но до нее долетали только порывы ветра, крики койотов и сов.

Деревьев поблизости не росло, не было ни выступов, ни решеток, по которым можно было бы спуститься. А спуститься было необходимо, и потом бежать. Она должна была выбраться и позвать на помощь.

Единственный вариант – простыни. Сперва Кейт хотела порвать их, но они оказались крепкими. Тогда она решила связать их как можно крепче, а потом пустить в ход наволочки.

В комнате был только один предмет, к которому их можно было привязать, –