Дарья Донцова - Идеальное тело Пятачка

Дарья Донцова

Идеальное тело Пятачка

Глава 1

Поздно просить на завтрак яичницу, если для вас уже отварили сосиски...

Я остановилась у громадных ажурных ворот и достала из сумочки зеркальце. Так и есть, выгляжу хуже некуда: волосы растрепались, тушь осыпалась, губная помада размазалась. А еще мне категорически не идет сарафан в крупный горох.

Ну зачем я пошла на поводу у продавщицы и купила сей шедевр швейного искусства? Ведь великолепно знаю, если девица за прилавком принимается закатывать глаза и восклицать: «Отлично сидит! Непременно берите! Я сделаю вам скидочку», – нужно насторожиться. А уж если откопаешь «потрясающее» летнее платье из хлопка на самой дальней вешалке в преддверии новогоднего праздника, значит, эта шмотка никому до сих пор не понадобилась. Так, может, она и тебе не нужна? Но я повелась на льстивые речи менеджера и схватила сарафанчик.

В примерочной кабинке, где слегка приглушен свет, а зеркало явно стройнит фигуру, вещь смотрелась, как выражается мой коллега Коробков, «убойно». А вот сейчас, когда сарафан наконец-то дождался тридцатиградусной жары, я с тоской констатировала: глупо было наряжаться в ярко-красный ситчик, усеянный круглыми черными кругами диаметром в пятнадцать сантиметров. Я в нем напоминаю лошадь, которая тащит катафалк. Впрочем, нет, скорее уж слона, участвующего в похоронной процессии, не хватает только плюмажа на башке. Мой гардероб небогат, и для эфиопской жары, неожиданно упавшей на Москву, непригоден. Отхватив злополучный сарафан, я решила, что с проблемой с летними платьями покончено. Теплая погода в столице, как правило, бывает недели две, нет нужды обзаводиться сотней футболок. Поэтому сегодня утром мне пришлось выбирать: ехать на службу в отвратительном сарафане, но зато не плавиться от жары или надеть трикотажный костюм, в котором я буду похожа на тетку, просидевшую в сауне, забыв снять шубу, ушанку и валенки. Рассудив, что первый вариант принесет мне меньше неудобств, я храбро поехала на работу, кожей ощущая удивленные взгляды попутчиков.

Первым в коридоре офиса мне встретился Коробков, который моментально задал вопрос:

– Тань, Винни-Пух свинья или кабан?

Я изумилась:

– Прости, не поняла.

– Экая ты... – укорил меня Димон. – Чего сложного я спросил? Просто ответь: Винни-Пух свинья или кабан?

Сколько годков Коробкову, не знает никто. У него лицо человека, который прожил на свете не менее шести десятков лет, но у Димона глаза яркие, как у подростка. К тому же у нашего хакера сленг девятиклассника, одежда рокера, серьга в ухе, из волос сооружен хаер красно-рыжего цвета, а руки, спина, ноги, шея – короче, все открытые взору части тела украшены татуировками на грани приличия. Даже предположить боюсь, какие картинки у Димона там, куда постороннему человеку не заглянуть. По менталитету Коробкову не дашь и двенадцати, но, с другой стороны, он является гениальным компьютерщиком, хакером, которого не остановят никакие пароли, шифры и охранные программы. Если Димон захочет раздобыть код доступа к ядерной кнопке любой страны, будьте уверены – он его раздобудет. Когда я вижу, как ловко и быстро Коробок «нарывает» любую строго секретную информацию, то всегда радуюсь, что ему не приходит в голову использовать свой талант в преступных целях. Хорошо, что Коробок стоит по другую сторону баррикад, то есть ловит тех, кто нарушил закон.

– Эй, Тань, не зависай! – толкнул меня в бок наш компьютерный гений.

– Винни-Пух кабан, – ответила я.

– И почему ты пришла к такому выводу? – ехидно засмеялся Димон.

– Он мальчик, – пожала я плечами. – Насколько помню, в той сказке почти все герои, так сказать, самцы: ослик, кролик, Пятачок, и только одна сова девица.

В воздухе повеяло духами, потом раздалось звонкое цоканье каблуков, и перед нами возникла Марта Карц во всей своей красе. Кто не знает, сообщаю – она дочь олигарха.

Поверьте, я не самый завистливый человек на свете и никогда не исхожу слюной при виде чужих драгоценностей или шикарных автомобилей. Очень хорошо понимаю: я никогда не смогу приобрести «Майбах». Да он мне и не нужен! Главное, я счастливая жена самого лучшего мужчины на свете и не променяю Гри ни на сумку, полную стокаратных бриллиантов, ни на миллиардный счет в банке. Мало кому из женщин повезло так, как мне. Вернее, так повезло лишь мне одной на свете. Гри существует в единственном экземпляре и принадлежит только мне, остальным дамам достались супруги второго, третьего и прочего сортов. Поэтому я и лишена чувства зависти: рядом с феноменом осознаешь собственную уникальность. Вот скажите, какое количество «Роллс-Ройсов» выпущено в свет? Тысяча, пять, десять? В принципе, любой человек, если поставит перед собой цель приобрести шикарный дом, роскошную машину, стать богатым и знаменитым, может ее достичь – упрется рогом и добьется своего. Но вот Гри ему не купить, он мой. К чему тогда мне кому-то завидовать?

И только Марта Карц, дочь владельца заводов, пароходов, алмазных копий, нефтяных скважин и не знаю чего еще, подчас заставляет меня подавлять тоскливый вздох. Карц очень хороша собой и всегда шикарно одета. Сегодня на ней белое мини-платье с темно-синими карманами, на ногах босоножки, безукоризненный педикюр, в руках большая и явно неприлично дорогая сумка, волосы собраны в небрежный узел и вроде нет ни грамма косметики на лице. Карц выглядит так, словно она, вскочив с постели, быстро приняла душ, выхватила из шкафа первые попавшиеся под руку вещи и понеслась на службу. Но, поверьте мне, это не так. Марта тщательно следит за собой. Отсутствие пудры иллюзия, на самом деле лицо красотки покрыто тональным кремом, глаза оттенены карандашом, а губы блестят от помады. Да и художественный беспорядок на голове – творение рук модного парикмахера.

– Солнышко! – взвизгнула Карц и облобызала Димона. – С днем рождения тебя! Вот, держи небольшой сувенирчик.

– Ты не забыла... – умилился Коробок, развязал бархатный мешочек, полученный от нашей великосветской дивы, и ахнул от восторга: – Где взяла? Я давно такой искал!

Я закусила в досаде губу. Ну вот, опять ты, Сергеева, оказалась в дурах, у Коробка сегодня праздник, а ты запамятовала. Ну почему Марта все помнит?

– Красота! – восхищался тем временем Димон, вытаскивая кожаный ошейник с устрашающими железными шипами. – Мечта моя сбылась!

– Нравится? – обрадовалась Карц.

– До трясучки! – заверил Димон и быстро нацепил на себя подарочек. – Ух, прям по размеру! И где ты его раздобыла?

– В магазине для собак, – без тени смущения призналась Карц. – Я подумала, что у тебя шея как у ротвейлера, и угадала.

Я закашлялась, а Димон с еще большим восторгом заорал:

– Ваще, круто! Можешь ответить на один вопрос?

– Ну? – изогнула искусно накрашенные брови красотка.

Димон выпалил:

– Винни-Пух свинья или кабан?

– Вот уж глупость! – не удержалась я. – Ясное дело, что...

– Действительно, бред, – перебила меня Марта. – Всем известно, что Винни-Пух медведь.

Я поперхнулась и опять закашлялась, а Марта, крутанувшись на каблуках, двинулась в сторону кабинета Чеслава.

– Ты простудилась? – заботливо спросил Димон.

Я справилась с приступом кашля.

– Отлично себя чувствую. Поздравляю тебя с днем варенья!

– Ты помнишь! – незамедлительно обрадовался Коробок.

– Естественно, – лихо соврала я. – Сейчас за подарком схожу, я оставила его в гардеробе, в кармане шубы.

Коробков крякнул, а я расстроилась. Увы, я принадлежу к породе людей, которые сначала лгут, а потом думают: правдоподобна ли ложь. Если учесть, что на календаре начало июля, а температура даже в тени около тридцати градусов, то сообщение про шубу в закрытой на лето раздевалке оказалось весьма кстати. Чтобы хоть как-то исправить положение, я хихикнула и быстро сказала:

– Конечно, Винни-Пух медведь, я просто оговорилась.

– Но из десяти человек только один об этом вспоминает, остальные говорят, что он кабан, – удовлетворенно заметил Димон. – Это тест на сообразительность. Причем вроде простенький, но отнюдь не все его проходят. Сама проверь.

– Димка! С днюхой! – замахал рукой Чеслав, появляясь в конце коридора. – Стой, не шевелись, я несу тебе презент.

Я предпочла улизнуть. Значит, в отличие от Марты я не сумела продемонстрировать свою сообразительность. От осознания собственной глупости остатки моего хорошего отношения к Карц растаяли, как сосулька, брошенная на раскаленную сковородку…

Утреннее совещание Чеслав начал с вопроса:

– Кто-нибудь слышал про Эрику Кнабе?

Я уставилась в пол, надеясь, что начальник сейчас сам все объяснит.

– Эрика Кнабе, дочь Германа Кнабе, – голосом зубрилы завела Марта. – Он по происхождению немец, его отец Вольф Кнабе приехал в начале тридцатых годов в СССР, чтобы, как тогда выражались, «строить социализм во всем мире». Вольф и его жена Матильда были совсем молодыми и крайне активными, они получили советское гражданство и по непонятной причине избежали ареста в печально известном тридцать седьмом году. Тогда же у них родился сын Герман. Когда началась Вторая мировая война, Вольф и Матильда отправились на фронт. Чтобы иметь возможность бороться с фашистами, родители отдали мальчика в детдом. Отец и мать не предполагали, что война затянется на долгие годы. Пропаганда тех лет внушила советским людям: мощь Красной Армии безгранична, врага разобьют за считаные недели. Действительность оказалась иной. Кнабе не участвовали в боях, они ездили по позициям в специальной машине с громкоговорителем и агитировали фашистов сдаться в плен, рассказывали, как хорошо живется в СССР. Кое-кто из солдат вермахта, услышав идеальную немецкую речь, поддавался на уговоры Кнабе и выходил с поднятыми руками. Судьба военнопленных складывалась совсем не радужно, они все попадали в лагеря, и мало кто из них остался в живых. В начале пятидесятых арестовали и самих Кнабе, но им повезло: придя к власти, Никита Хрущев выпустил узников на свободу. Вольфу и Матильде в середине пятидесятых годов удалось воссоединиться с сыном. Герман Кнабе не пропал в детдоме, мальчик обладал немецким трудолюбием, окончил десятилетку с отличным аттестатом. После возвращения Вольфа и Матильды он поступил в институт. Его родители работали на радио, рассказывали жителям ФРГ[1] о райской жизни в СССР и прочих соцстранах.