Дарья Донцова - Принцесса на Кириешках Страница 12

В поисках ящика с сервизом я обошла весь дом, последняя спальня была та, что теперь принадлежала Свете. Думая, что женщины нет, я вошла в комнату и вздрогнула. На подушке виднелась голова с перепутанными кудряшками. Мне стало не по себе. Вдруг Света сейчас проснется и начнет вести себя еще более странно, чем вчера. Надо потихоньку уйти, фиг с ним, с сервизом, из кружек попьем!

Я попятилась, налетела спиной на этажерку и свалила ее на пол. На беду, наверху стояло довольно много всякой всячины: будильник, тарелка, пепельница и букет тюльпанов в хрустальной вазе. Все это обвалилось на ничем не прикрытый паркет, разбилось, разлилось, рассыпалось на осколки. Шум получился оглушительный.

Я невольно вжала голову в плечи: сейчас Светлана начнет ругаться последними словами и будет права. Ну с какой стати я вперлась в ее личную спальню без стука?

ГЛАВА 7

Но сердитого вопроса: «Что тут происходит?» – не прозвучало. Более того, Светлана даже не пошевелилась, я посмотрела на постель, кудлатая голова находилась в той же позе.

– Света, – позвала я, – Света!

Ответа не последовало.

– Извини, конечно, но уже час дня! Света! Тебе не надо вставать?

Женщина хранила пугающее молчание. Мои руки и ноги словно опутала липкая паутина, к горлу подступила тошнота, казалось, в воздухе запахло гнилью. Кое-как справившись с собой, я подошла к кровати и посмотрела на Свету.

Она лежала на боку, чтобы увидеть ее лицо, мне пришлось присесть. Глаза невестки Курочкорябских были закрыты, нос заострился, изо рта вырывалось натужное, свистящее дыхание.

– Тебе плохо? – испуганно спросила я.

Нет ответа.

– Что у тебя болит?

Тишина.

– Голова? Сердце? Желудок? Ну отзовись!!!

Светлана не издала ни звука, она не слышала и не видела меня.

Я схватилась за телефон и набрала «03».

– «Скорая», слушаю.

– Женщине плохо, она, похоже, без сознания.

– Возраст?

Вот уж кретинский вопрос. Какая разница, сколько лет тому, кто занедужил? Или они выезжают только к молодым? А всем, кому исполнилось пятьдесят, следует накрываться белой простыней и ползти на кладбище?

– Двадцать пять, – брякнула я.

– Адрес?

– …э… э… поселок… по Новорижской трассе… примерно…

– Уточните адрес, тогда и вызывайте машину, – рявкнула диспетчер, – а если еще станете хулиганить, передадим данные в милицию. За ложный вызов можно и привлечь!

Не чуя под собой ног, я понеслась в бывшую гостиную и заорала:

– Лев Яковлевич! Проснитесь! Скорей!

Ученый резко сел, потом снова свалился в подушки.

– Что случилось? Орда город берет? Нас хотят взять в плен?

Если бы не ситуация со Светланой, я бы не преминула захихикать. Надо же, до такой степени выпасть из реальности! Но сейчас мне было не до смеха.

– Скажите скорей адрес!

– Чей?

– Этого дома!

Лев Яковлевич поморгал, потом нахмурился:

– Марфа! По всем вопросам, связанным с хозяйством, следует обращаться к этой… как ее… ну… э… да! Асе Михайловне! И еще! Имейте в виду, Марфа, никогда, ни при каких обстоятельствах не смейте входить в мои покои без приглашения. Ступайте в трапезную и готовьте пищу.

Я выскочила в прихожую, сдернула с крючка чью-то куртку, выбежала во двор и понеслась по направлению к сгоревшему дому Курочкорябских – скорей всего, Ася там, выносит уцелевшие вещи.

Очутившись около здания, я заорала:

– Ася!

Из разбитого окна выглянула баба в телогрейке.

– Хто? – спросила она.

– Где Ася?

– Хто?

– Хозяйка.

– Ах Михална?! Ща покличу.

Бабища обернулась и завизжала, как бензопила:

– Таньк, Михалну пошукай, пришли до ей!

– Ща, – донеслось изнутри. – Машк, где Михална?

– Тута нету.

– Валька, Михална у тя?

Меня стала отпускать тошнота, похоже, на пожарище работает неисчислимая куча народа. Внезапно из обгоревшего дверного проема показалась Ася, голова завязана простой серой косынкой, сама в черной куртке.

– Что-то со Львом Яковлевичем? – нервно спросила она.

– Нет, Светлане очень плохо, она без сознания!

– Бегу! – выкрикнула Ася.

В кратчайший срок мы преодолели обратный путь. Следует отметить, что Ася проявила себя с лучшей стороны. Бросив беглый взгляд на вдову сына, она схватила телефон. Я сгоняла в кладовку, притащила совок, веник и стала аккуратно складывать в помойное ведро осколки вазы. Мелкие куски не хотели заметаться, пришлось брать их руками.

– Разве можно возиться в грязи без перчаток? – укорила меня казавшаяся спокойной Ася. – Ну-ка, унеси это ведро и вымой руки. Вопьется стекло в пальцы, будешь полгода лечиться. Фу, ну и пахнет тут! Похоже, вода в цветах совсем протухла!

Я послушалась Асю и, надев резиновые перчатки, прибежала назад, но жена академика, словно подпитываемая энергией вечной батарейки, уже успела все убрать и вымыть пол. Окно было открыто, запах гнили исчез, на Свету свекровь положила еще одно одеяло. Мне опять стало страшно, ну где же врачи? И тут со двора послышались голоса, залаяли собаки. Ася побежала открывать дверь. Я села на кровать и забормотала:

– Ну-ну, все хорошо…

– Вася, – неожиданно четко произнесла Светлана, – это она! Мстит теперь, да! Сгорели! Все! Да! Она! Неля Смешкина, Смешкина, Смешкина, из-за нее! Ее надо… ее… Неля Смешкина, Неля… Неля… Она всех убила, и меня, и Васю!

– Сюда, скорей, – раздался голос Аси.

Я вскочила на ноги. Врачи в голубых халатах окружили постель, началась обычная в таких случаях суета.

Через полчаса белый фургон, отчаянно воя, унесся по направлению к Москве. Мы с Асей остались сидеть на кухне.

– Надо было поехать с ней, – запоздало спохватилась я.

– Чем же мы поможем? – мрачно отозвалась Ася. – Инфаркт! Да еще обширный.

– Ну… за руку просто подержать, – забормотала я, – медсестрам заплатить, нянечкам, чтобы лучше смотрели, знаешь ведь, как у нас!

– Мы прикреплены к частному медучреждению, – пояснила Ася, – за большие деньги. «Скорая» прибыла из этой дорогой клиники. Там сделают все, что только возможно. Тебе надо разбирать вещи, а мне пожарище… Ну чем мы Свете поможем сейчас? Приедем вечером…

– Ася, – громогласно позвал Лев Яковлевич, – Ася!

Моя собеседница, оборвав фразу на полуслове, кинулась на зов. Я села у окна и тупо уставилась на темно-зеленые елки. Инфаркт! Надо же! Он что, может случиться и в молодом возрасте?

– Ну и что произошло с фифой? – ехидно спросила, входя на кухню, Ольга. – Какая болячка на этот раз подкосила нежную розу?

– Света часто болеет?

Оля включила чайник:

– Да она здоровей молодого быка! Вот прикидывается гениально, а мама, дура, ей верит. Впрочем, Асю обвести вокруг пальца – раз плюнуть. Ведется на все, сразу хлопотать начинает. «Отдыхайте, отдыхайте, вам вредно волноваться, сама полы помою, кашу сварю». Просто слушать противно. На ней ездят, а мама улыбается! Светка хитрая! Вдова! Эка невидаль! У многих мужья умирают, и что теперь? Вслед за ними в могилу лезть? Жизнь-то продолжается. Можно опять свадьбу сыграть и завести нового мужа!

– Может, Светлана до сих пор любит Васю, – тихо сказала я, – бывают такие женщины, им нужен всего один мужчина.

– Насчет одного мужчины ты перегнула, – ухмыльнулась Ольга, наливая себе чай, – вот у меня подруга двоих выперла за хамство и лень. Решили, идиоты, если в обеспеченную семью попали, то им теперь корм на золотом подносе подавать станут. Ан нет, обломилось! Кто денежки заработал, тот их и тратит, сами ничего не принесли – ходите в китайских джинсах, а то сразу фирменные шмотки им подавай. Теперешний ее муж нормальный, но и то, случись с ним чего, она рыдать не станет, снова замуж выйдет. А Света! Очень уж ей в богатом доме жить нравится! Вот и раскинула хитрыми мозгульками, просчитала пронырливым умишком. Сейчас она кто? Вдова Васьки! Значит, своя в семье. Несчастная горемыка. Ася ей и одно подарит, и другое, и третье. Светочка на машине рулит, а кто авто купил? Ася! У нашей крошки в бумажнике золотая кредитка. От кого? От свекрови. Не жизнь, а масленица, никаких тебе забот и хлопот, вечный шоколад! Одна история с беременностью чего стоит. Слышала небось?

– Нет, – тихо ответила я, – откуда!

Оля поудобней устроилась в кресле, вытащила сигареты и заявила:

– Ну так я все тебе сейчас расскажу. Сначала о ее родне.

Жизнь Светы до замужества была беспросветно нищей. Отец у нее отсутствовал, мама перебивалась на зарплату воспитательницы в муниципальном детском саду. Образования толкового дочери она дать не смогла, и Света даже не пыталась поступить в институт. Мама повздыхала и посоветовала:

– Иди к нам в сад нянечкой, деньги крохотные, но хоть сыта будешь!

Делать нечего, пришлось Свете возиться с сопливыми малышами. Это только издали служба в дошкольном учреждении кажется необременительной. А вы попробуйте завязать тридцать пар ботиночек, натянуть три десятка рейтуз на вертлявые ножки, застегнуть армию пуговиц и крючков, еще подать еду, помыть полы, расставить игрушки. Да за такой адский труд любая зарплата копейкой покажется, но денег в конце месяца давали столько, что Света никогда не доносила получку до дома, тратила ее по дороге. Хорошо хоть проездной покупать не требовалось, садик находился рядом с домом.