Ошибка Девочки-с-пальчик - Дарья Донцова Страница 23

– Чем дело завершилось? – поинтересовался Юра, вытирая выступившие на глазах от смеха слезы.

– Выгнала всех из комнаты, поменяла белье на постели. Потом поспала, приехала сюда.

Чернов показал на часы, которые украшали стену.

– Три часа дня! У тебя талант дрыхнуть, как топтыгин зимой.

– Прости, – смутилась я, – только в полшестого угомонилась. Думала, до восьми отдохну, и проснулась к обеду.

– Ближе к полднику. Ладно, давай обсудим…

Дверь в кабинет распахнулась, и в комнате оказался Громов.

– Всем здрассти, – резко произнес он. – Госпожа Колесова, заходите. Давайте, давайте, не тормозите.

В офис бочком втиснулась полная женщина.

– Знакомьтесь! – радостно объявил Дмитрий. – Софья Андреевна. Она может рассказать ну очень интересную историю… Что молчите?

– Добрый день, – ожила я. – Предполагала, что ты только в час дня до места доберешься.

– Сам так решил и понял, что если в восемь утра направлюсь в Дубяново, то много времени потрачу, – затараторил Громов, – поэтому покатил в четыре часа, в семь-тридцать уже оказался на станции. Смотрю, женщина голосует на остановке, неподалеку от платформы.

– Приехала на самой ранней электричке и узнала, что автобус отменили, – объяснила гостья. – Десять километров пешком идти? И никто в глухомани не сошел. Стою, чуть не плачу! И вдруг – милый, милый Димочка! Он не проехал мимо, остановился, подобрал меня, бедолагу!

– Разговор у нас по дороге завязался, – вмешался Громов. – Из вежливости спросил: «Вы откуда в такую рань?»

– Объяснила, – перебила психолога гостья. – Сестра моя старшая скончалась, надо что-то с домом делать.

– Разговорились! – повысил голос Дмитрий. – Пусть Софья Андреевна сама расскажет. Она хорошо знала Ирину, мать Нины и Светланы Морозовых.

– Дружили с ней? – обрадовалась я, мысленно прощая Дмитрию все его косяки.

– Да, – смутилась Колесова. – Но моя бабушка, Алевтина Николаевна, не хотела, чтобы я общалась с Ирой.

– Почему? – удивилась я.

– Она очень добрая была, жила через забор от Мерзякиных, находилась в непростом положении, – начала объяснять Софья.

– От Мерзякиных? – переспросила я. – Необычная фамилия.

– Да, верно, – согласилась рассказчица. – Несовершеннолетняя Ира Морозова связалась с Иваном, сыном Мерзякиных. Ой, долго рассказывать.

– Мы никуда не торопимся, – заверил гостью Чернов и взял телефон. – Организуйте нам самые вкусные чай и кофе. Да, верно поняли.

Потом он воткнул трубку в держатель.

– Уважаемая Софья Андреевна, – ласково произнесла я, – нас очень интересует любая информация об Ирине.

– Хорошо, – согласилась женщина. – Но надо начать с Ивана. Мерзякины всегда богато жили. У них была огромная квартира в Москве, там семья холодное время года проводила, а в теплое прикатывала к нам. Мать Сергея, отца Вани, из местных. Пока мальчик маленький был, он у бабушки, Галины Владимировны, постоянно жил. В школу в Москве пошел, да почти сразу опять в деревню вернулся, учился там. Тетя Галя моей маме жаловалась, что родители сына избаловали, никого не слушается, делает что хочет, поэтому его из столичной гимназии выгнали. У Вани отец был на высоком положении, денег горы у него были.

Софья махнула рукой.

– Все правда. Дом у Мерзякиных – дворец. Еще в советское время было две машины. Такое при коммунистах мало кому позволялось. А Мерзякины – элита. Мать – гинеколог, отец – стоматолог. После перестройки они почти первыми открыли огромный медцентр. Ваня без тормозов, полностью своей фамилии соответствовал, пил, курил. Но красавец! Все бабы вокруг него падали. Ирка тоже не устояла. Мама ее, Анна Николаевна, была травницей, обеспеченной женщиной, медсестрой. Она всем местным бабам аборты делала. Даст чаек попить – и порядок, на любом сроке выкидыш. Ирку она бескрайне любила, одевала как куклу, все ей разрешала. Не хочет дочка в школу идти? Не надо. Пожелает в Москву за обновками прокатиться? Мать ее в охапку – и в столицу. До чего такое воспитание доведет? Ирина в пятнадцать лет от Мерзякина забеременела. Мы с ней подругами близкими были, и еще Вера Голубева с нами. Правда, конечно, и я, и Веруська первыми в курсе всего оказались. Много ума не надо, чтобы сообразить, что житья Ирине не дадут, замуж ей дома не выйти. Анна увезла дочку в Москву. У них там была квартира. Мать сделала паспорт школьнице, возраст там написали больший – якобы восемнадцать Ире. И все бы ничего, да младшая Морозова была без тормозов, что хотела, то и творила. Девочку она родила. Анна прямо…

– Подождите, – попросила я. – Ирина, будучи еще школьницей, произвела на свет дочь?

– Да, – кивнула Софья. – Но роль матери ей не удалась. Она ребенка кинула, сразу опять гулять затеяла, а потом внезапно умерла. Дочке ее на тот момент… ну, может, года два-три было! Точно не помню.

– Не поняла, – протянула я. – Мы в курсе, что Ирина Андреевна скончалась. Но это случилось, когда ее младшая дочь Светлана уже не была малышкой!

Колесова засмеялась:

– Нет! Это они так договорились! Поменяли Ирку и Веру!

У меня закружилась голова.

– Как поменяли? На кого?

– На Голубеву. Вот она со всех сторон была положительная.

Женщина примолкла, затем оглядела нас с Черновым.

– Димочка сказал, главная здесь Ева. Так?

– Евлампия, – уточнила я. – Да.

– Оплата долга по коммуналке, – начала загибать пальцы Софья, – деньги, новое пальто, туфли, сумка. Деньги наличкой. Не на карту. И все расскажу.

– Все вместе сколько? – деловито осведомился Чернов.

Софья вмиг назвала сумму. Я отправила смс Костину. Ответ примчался сразу: «Ок. Сейчас Георгий принесет конверт».

– Мы согласны, – объявила я Колесовой. – Сейчас вам вручат нужную сумму. Рассказывайте.

– Подожду, – не дрогнула гостья, – увижу денежки, тогда открою рот.

Глава двадцать первая

Когда Георгий появился в нашем офисе, Колесова успела выпить две чашки чая и съесть все булочки. Софья вынула из конверта купюры, аккуратно пересчитала их и констатировала:

– Как в аптеке! Ровно! Слушайте!

Я впилась взглядом в женщину, Чернов отложил мышку, Громов сидел с улыбкой. Чем дольше длился рассказ Софьи, тем яснее я понимала, что такое не каждый устроит. Некоторые люди любят деньги больше всего на свете.

В маленьком селе Дубяново жили-были подростки. Ирина Морозова, Вера Голубева и Софья Колесова. Первая – любимая дочь богатой мамы, вторая – никому не нужная девочка из семьи алкоголиков, и Сонечка Колесова, не богатая и не нищая. Что связывало их, кроме того, что просторный дом Морозовой стоял рядом с халупой Голубевых справа и добротной избой Колесовых слева? Оторва Ира и тихая скромная Вера, казалось, не имели ничего общего, да еще Голубева старше Морозовой на несколько лет. Но девочки дружили, обе хотели вырваться из деревни. А вот у Софьи, третьей в компании, не было какой-то мечты.

Первой в