Елена Логунова - Шопинг с Санта Клаусом Страница 30

Вообразив, что помощь, оказанная ей, будет последним деянием дорогого Шмидта в подлунном мире, фрау Магдалена жалостливо всхлипнула. Однако дело у милой дамы было действительно важное, и она не заставила себя уговаривать. Открыв пухлую кожаную сумку на металлических распялках, очень похожую на детеныша бегемота в бреккетах, фрау Магдалена осторожно извлекла нарядный картонный пакет с изображением сверкающих елочных украшений и веревочными ручками, а из пакета – шуршащий кулек с надписью «sale 30 %». Из него, в свою очередь, последовательно появились газетный сверток, черный полиэтиленовый мешочек, стянутый аптечной резинкой, и шестигранная чайная жестянка с портретом волоокой красавицы с пирсингом в изящном, с резными ноздрями, носу. Эксперт, инспектор и комиссар следили за ее манипуляциями с детским интересом и уже были вполне готовы к появлению в полуфинале представления черного шелкового цилиндра с алым бантом на тулье, а на финише – очаровательного белого кролика, которого фрау фокусница выдернула бы из шляпы за уши с торжествующим возгласом – «Ап!», однако финал оказался еще более неожиданным.

– Вот, – скорбным голосом произнесла фрау Магдалена.

Она водрузила на стол фарфоровую вазочку, закупоренную плотно притертой крышкой. Емкость, похожую на сахарницу или сосуд для специй, украшало алое лаковое сердце, в области коронарной артерии увенчанное золотой диадемой с зубьями столь частыми и крупными, что только отсутствие длинной крепкой ручки не позволяло заподозрить в ней добрые садовые грабли. Над короной тянулась надпись, выполненная красивыми готическими буковками: «Вальтер Браунинг III». Под пламенным сердцем имелось два набора цифр, разделенных прочерком.

– Это что? – с подозрением спросил эксперт, открыв сосуд и заглянув под крышку.

– А вот это, дорогой Шмидт, вы и должны выяснить! – ответил ему комиссар.

А фрау Магдалена с надрывом произнесла:

– Мне сказали, что это он, мой дорогой и любимый Вальтер Браунинг Третий! Трагически скончавшийся, пока мы были в разлуке!

– Мои соболезнования, фрау Вальтер Браунинг! – вежливо сказал Руди, демонстрируя хорошие манеры.

– Вальтер Браунинг не был моим мужем! – фрау Магдалена густо залилась краской, уподобившись цветом лица лакированному сердечку на последнем приюте ее дорогого и любимого.

– Ну-ну, мадам, не надо смущаться, – подбодрил ее эксперт, профессионально циничный и смущающийся крайне редко. – Любящие души необязательно связывать узами брака, нынче нравы свободные...

– Вальтер Браунинг Третий был моей собакой! – рявкнула фрау Магдалена.

После этого признания покраснели все, кроме скелета, который продолжал благосклонно улыбаться, своим видом явно одобряя свободу любящей души от всяческих оков, включая бренное тело.

– Позвольте я объясню, Магдалена! – вмешался в разговор комиссар. – Господа, это очень грустная история. Фрау Магдалена недавно перенесла короткое, но мучительное недомогание, ошибочно диагностированное как предынфарктное состояние...

– Это был кишечный спазм, такое может случиться с каждым, – с большим достоинством вставила фрау, посмотрев при этом почему-то на скелет, с которым ничего подобного не случалось очень давно и однозначно не могло случиться в будущем.

– На время болезни дорогая Магдалена доверила заботу о своей собачке зятю, – успокаивающе потрепав расстроенную фрау по круглому боку, продолжил комиссар. – К сожалению, этот молодой человек оказался недостаточно ответственным. Он не уследил за песиком, который попал под машину и погиб. При этом тело бедного животного было так изувечено, что зять дорогой Магдалены, щадя ее чувства, самостоятельно принял решение кремировать собаку – и вот результат!

– Но я не верю, что это он! – вскричала фрау с жаром, которого вполне хватило бы, чтобы кремировать еще кого-нибудь. – Я чувствую, что это не мой Вальтер Браунинг! Так говорит мое сердце!

И она снова порывисто схватилась за левую грудь, под которой на недосягаемой глубине находился упомянутый вещий орган.

– Так вы хотите, чтобы я?.. – Эксперт вопросительно взглянул на комиссара.

– Да-да, дорогой Шмидт! Скажите нам, Вальтер это или не Вальтер!

– Не Вальтер! – постановил эксперт через несколько минут, посвященных вдумчивому изучению содержимого фарфорового сосуда.

– Я знала, знала! – воскликнула фрау Магдалена – и от полноты чувств даже подпрыгнула, как маленькая девочка, от чего пол дрогнул, а отзывчивый скелет на стене заплясал, как марионетка.

– Этот пепел неорганического происхождения, – авторитетно объяснил эксперт. – Горело дерево, синтетические ткани, смолы – не скажу конкретно, что именно, но совершенно точно не собака!

– Но... Где же в таком случае мой дорогой Вальтер Браунинг? – озаботилась фрау Магдалена.

– Боюсь, дорогая, этот вопрос не к нам, – покачал головой комиссар, мягкими толчками в бока направляя мадам в дверь, точно баржу в узкий пролив. – Пойдем, Магдалена!

И тут вдруг инспектор Виккерс понял, что вопрос-то, похоже, к нему! Осененный блестящей догадкой, он быстро спросил хозяйку Вальтера:

– Какой породы был ваш пес?

– Вальтер Браунинг – такса, – отозвалась фрау Магдалена, суеверно дистанцируясь от глагола прошедшего времени.

– Такса?! – повторил эксперт, с недоверчивым изумлением взглянув на Руди.

– Я же говорил тебе, Карл, – интуиция! – скупо усмехнулся тот и попросил фрау Магдалену задержаться для опознания собачьего тела.

25

Петер Вайсман оказался мужчиной весьма незаурядной внешности. Красавцем его назвать было никак нельзя, но в толпе он выделялся, как одинокий валун в ровной кирпичной кладке. Свою природную склонность к полноте Петер усугубил неумеренной любовью к пиву, к тридцати годам приобрел почти совершенную сферическую форму и на этом основании гордо именовал себя Небесным Телом. Сам себе Петер очень нравился, да и окружающие относились к нему с симпатией. Розовощекий толстяк с лазоревыми глазами младенца, копной мелко вьющихся белых волос и буйными кустистыми бровями, для усмирения которых понадобилась бы газонокосилка, казался добродушным и наивным. Однако деловая хватка у Петера была крепкая, как медвежий капкан.

Уяснив из короткого телефонного разговора с Костей, что судьба в нужный момент милостиво послала ему пару русских гастарбайтеров с полным комплектом аппаратуры для видеосъемки, Петер не упустил шанс подзаработать. Он вцепился в него зубами, как игривый щенок в новый хозяйский башмак, и не пожалел ни сил, ни времени на мое вызволение из полицейских застенков. Впрочем, до настоящих застенков дело не дошло, хотя это не помешало Вайсману максимально преувеличить важность своей роли. Я подозревала, что чувство благодарности, по замыслу Петера, должно было помешать мне потребовать с него адекватную оплату услуг нашей съемочной группы. Я и впрямь не стала торговаться и сразу согласилась на предложенные Петей пятьсот евро: не бог весть какая сумма, но обратную дорогу домой мы окупим.

Установить телефонную связь с Иркой и Вадиком так и не удалось, поэтому я опасалась, что процесс нашего воссоединения осложнится и затянется. Однако беспокойство оказалось напрасным: я увидела свою подружку, своего же напарника и нашу общую переводчицу сразу, как только микроавтобус, в котором Петер вез нас с Костей, вывернул из-за угла отеля «Берлин». Вадик, Ирка и Ксения высыпались из гостиницы, как яблоки из прохудившегося мешка, и раскатились в разные стороны. Вадик рысью побежал вдоль длинного фасада отеля, цепко приглядываясь к оставленным на стоянке автомобилям. Ксения нацелилась в другую сторону и, оглядываясь через плечо, кричала что-то про метро. А Ирка мячиком подскакивала на краю тротуара, размашисто семафоря всем машинам без исключения и при этом так грозно хмурясь и шевеля губами, что транспорт, даже величественный, как броненосец, муниципальный мусоровоз, проезжал мимо нее с заметным ускорением. Было ясно, что мои компаньоны куда-то страшно торопятся, но при этом действуют не более согласованно, чем лебедь, рак и щука.

– Эй, братва! – весело позвала я с подножки микроавтобуса. – Куда спешим? На пожар?

Братва моей радости по поводу нашей встречи не разделила.

– Она еще издевается! – гневно сверкнув очами, вскричала Ирка и высоко всплеснула руками, словно в следующую секунду собиралась встать на цыпочки и кособоко засеменить по тротуару в знаменитом танце из балета Чайковского.

– Ленка! Ага! – сначала услышав, а затем увидев меня, Вадик расстыковался с такси, в окошко которого успел засунуться по пояс, и тоже двинулся в мою сторону – еще не развернув в четкую вертикаль свое длинное тело, но уже успев туго заузлить внушительные кулаки.

Танец маленьких лебедей, раков и щук получался пугающим. Я поняла, что меня сейчас будут наказывать морально и физически, и встала так, чтобы между мной и рассерженными товарищами оказался Петер Вайсман. Из его небесного тела могла получиться неплохая буферная прослойка.