Грегори МакДональд - Флетч Страница 31

Несмотря на всеобщую озабоченность, вызванную распространением наркотиков на побережье, никто не мог понять, как они туда попадают.

Прежний посыльный, девятнадцатилетний юноша, фигурирующий в показаниях как „Джефф“, покончил с собой четыре года назад.

Записка Каммингса собственноручно написана им сразу же после самоубийства Джеффа. В ней идет речь о том, что Монтгомери может заменить Джеффа.

Как следует из показаний Монтгомери, ему было четырнадцать лет, когда он впервые принес наркотики Уитерспуну.

Вначале, когда запасы Уитерспуна подходили к концу, Монтгомери давал сигнал Каммингсу, оставляя на стоянке свой велосипед, который начальник полиции мог увидеть из окна кабинета. Велосипед выделялся лиловым сиденьем и большим зеркалом заднего обзора.

Впоследствии сигналом о том, что Монтгомери „пора допрашивать“, то есть о необходимости передачи денег или получения наркотиков, стал расписанный цветами микроавтобус марки „фольксваген“, который Монтгомери также оставлял в пределах видимости из окна кабинета начальника полиции. Микроавтобус зарегистрирован на имя Чарльза Уитерспуна.

Уитерспун, тридцати восьми лет, по-своему опекаемый полицией, жил в лачуге прямо на пляже.

Ранее он преподавал музыку в школах Денвера, штат Колорадо.

В своих показаниях Уитерспун заявляет, что он и только он продавал наркотики, поставляемые Каммингсом.

Оба, Уитерспун и Монтгомери, утверждают, что не имели денег от торговли наркотиками. Сами наркоманы, они получали наркотики бесплатно.

Они оба свидетельствуют, что Каммингс принуждал их к распространению наркотиков, угрожая в противном случае засадить их в тюрьму.

Прежде чем стать агентом начальника полиции, Уитерспун сам незаконно продавал наркотики.

Уитерспун заявил: „По существу, я узник начальника полиции из-за моей потребности в наркотиках и имеющихся у него доказательств моей вины. Эта лачуга на пляже — та же тюрьма“.

Каммингс отказывался от предлагаемого ему частными лицами сотрудничества в деле избавления побережья от наркотиков. В частности, Джон Коллинз, президент корпорации „Коллинз Авиейшн“, неоднократно предлагал ему пригласить опытных экспертов со стороны, обещая оплатить все расходы, но постоянно получал отказ.

По утверждению Коллинза, Каммингс всегда заявлял, что ему осталось „несколько месяцев“ для решения проблемы.

То же самое сообщил он на этой неделе и репортеру „Ньюс трибюн“».

Положив первые и вторые экземпляры обеих статей на стол редактора дневного выпуска, Флетч просмотрел фотографии, сделанные по его просьбе два дня назад, и набросал для них подписи. Для статей он отобрал снимки Роберты Сандерс, начальника полиции Грэхема Каммингса, позаимствованную из фототеки редакции, Чарльза Уитерспуна, передающего Кризи пакетик героина, и Льюиса Монтгомери в широкой гавайской рубашке у микроавтобуса.

На ксероксе он снял по две копии первого экземпляра показаний Монтгомери и Уитерспуна и оригинала записки Каммингса. Копии и фотографии Флетч приложил к материалам статей, а показания и записку унес к себе в кабинет и всунул в конверт, на котором заранее написал адрес. Затем позвонил в городскую курьерскую службу. Запечатал конверт. Снял телефонную трубку.

— Полиция. Скажите, пожалуйста, вашу фамилию и номер, с которого вы звоните.

— Я хочу сообщить о трупе, — ответил Флетч, проложив носовой платок между ртом и микрофоном трубки.

— Пожалуйста, скажите вашу фамилию и номер, с которого вы звоните.

— На пляже в песке зарыто тело девушки… ее звали Бобби. Она в спальном мешке. Мертва.

— Кто говорит?

— Я не обманываю. Бобби похоронена на пляже. Около стены набережной. Там есть только одно место, где песок всегда в тени. Где набережная изгибается и нависает над пляжем. Недалеко от лачуги Толстяка Сэма. Скала, выступающая из стены, находится как раз над могилой. Вы это поняли?

— Пожалуйста, повторите.

— Тело Бобби похоронено на пляже, недалеко от лачуги Толстяка Сэма, под выступающей скалой.

— Пожалуйста, назовите себя. Кто вы?

— Пожалуйста, найдите Бобби, — ответил Флетч.

Без десяти восемь Флетч набрал еще один номер.

— Слушаю.

— Доброе утро, Одри. У тебя голос, словно утренняя заря.

— Флетчер? Это ты?

— И тоже уже не сплю.

— Почему ты звонишь в это время? Я же собираю детей в школу.

— Я хотел убедиться, что ты проснулась и приготовила кофе Олстону.

— Он уже выпил кофе. И как раз уходит на работу.

— Тебе не трудно позвать его, Одри? Мне нужно с ним поговорить.

— Он здесь. Пытается поцеловать меня на прощание.

— Надеюсь, ему это удастся.

— Привет, старик. Я тебя слушаю.

— Ужели это Олстон Чамберс, наш высокоуважаемый окружной прокурор?

— Не издевайся, дружище. Я не окружной прокурор. Я только пашу на него.

— Я знаю. Одри очень бодра для восьми утра.

— Она пьет по утрам слишком много кофе. И заставляет меня. Поэтому я так рано ухожу на работу. Что случилось, дружище?

— Олстон, я посылаю тебе с курьером пару свидетельских показаний, или аффидевитов, как они называются у вас, юристов, и рукописную записку с подписью. К твоему приезду они будут у тебя на столе.

— Хорошо. И что в них особенного?

— Прочитав их, ты все поймешь. В них говорится, что Грэхем Каммингс, начальник полиции, уже четыре года, а то и больше, привозит на побережье наркотики и продает их там.

— Однако. Грэхем Каммингс? Он чист, как собачий зуб.

— Мы думали, что он чист, как собачий зуб.

— Кто-нибудь уже арестовал его?

— Нет. Как ты понимаешь, тут могут возникнуть некоторые сложности. Так что заниматься этим придется тебе.

— Хорошо, Ирвин. Но мне потребуется время.

— Время?

— Несколько часов. Во-первых, я должен получить твои документы и снять с них копии. Во-вторых, связаться с Федеральным бюро по борьбе с наркотиками, показать им свидетельские показания и прочее. Потом они пошлют кого-нибудь на побережье, предварительно получив ордер на арест.

— Только не тяни с этим. Если ты его упустишь, он поедет к границе с Мексикой. В собственном автомобиле, который похож на патрульную машину. У него там мигалка на крыше, полицейское радио и крупнокалиберное ружье. Ему не впервой дурить таможню. У него темно-синий «шевроле»-седан, номерные знаки — семьсот шесть пятьсот пятьдесят два.

— Повтори еще раз номер.

— Семьсот шесть пятьсот пятьдесят два.

— Хорошо. Ты уверен, что показания соответствуют действительности?

— Абсолютно.

— Ну и ну. Грэхем Каммингс. Не могу в это поверить.

— Слушай, Олстон, прежде чем ты арестуешь Каммингса, я хочу попросить тебя еще об одном.

— Ты и так задал мне работы.

— Я знаю. Но я хочу, чтобы два человека, подписавшие показания, были помещены в безопасное место.

— Хорошо. Где они?

— В одиннадцать утра они будут ждать у пивного ларька на набережной, около Берегового бульвара.

— Я знаю.

— Там они и будут.

— Их фамилии?

— Уитерспун и Монтгомери. Два пугала. Уитерспуну — тридцать восемь лет, Монтгомери — семнадцать. Их имена и фамилии есть в показаниях.

— Я понял.

— И, Олстон, поторопись, ладно? Статья выходит сегодня в дневном выпуске, и, как ты знаешь, первые экземпляры появятся на прилавках в одиннадцать двадцать две.

— Да, да. Флетчер, ты потрясающий журналист!

— Там пойдет речь о смерти…

— Убийство?

— Нет. Сегодня утром на пляже нашли тело пятнадцатилетней девушки. Чрезмерная доза наркотиков. Каммингс очень опасен.

— Флетчер, я когда-нибудь говорил тебе, что ты — великий журналист?

— Нет.

— Ирвин Флетчер, это так! Ты бесподобен. Надеюсь, «Ньюс трибюн» ценит тебя по заслугам.

— Они вот-вот уволят меня.

— Ерунда.

— Им не нравится, что я хожу по редакции босиком.

— Да, дружище, я буду присутствовать на твоем награждении.

— О чем ты?

— Благодарю за приглашение на церемонию вручения тебе «Бронзовой звезды».

— Я тебя не приглашал.

— Я получил приглашение из редакции «Ньюс трибюн».

— Я его не посылал.

— Все равно я приду. Все твои товарищи по оружию гордятся тобой. Меня флот наградил лишь болезнью, от которой не помогает кофе.

— Ты все еще болен ею?

— Нет. Я оставил ее на туалетном сиденье.

— Надеюсь, в муниципалитете?

— Возможно. Я думал, ты давно получил «Бронзовую звезду».

— Я не собирался ее получать.

— Но завтра ты ее получишь?

— Обязательно, — ответил Флетч. — Обязательно, обязательно, обязательно.

— Я там буду.

— Будь там! И приоденься, ожидается масса фотографов.

— Флетчер!

Была половина десятого, и Флетчер уже шел домой. Он дождался оттиска первой страницы, поступившего четверть часа назад. Оттиск ему понравился. Обе статьи занимали самое видное место, с фотографиями Бобби и Каммингса. Продолжение с остальными фотографиями, показаниями и запиской Каммингса поместили на третьей странице. Материал удался! Редакторская правка была минимальной. С такими статьями, подумал Флетч, весь выпуск разойдется в мгновение ока.