Безумный март в Питере - Ольга Скляренко Страница 35

Я пожала плечами.

– Почему нет? Странно это.

– Что странно?

– Ну, эта якобы случайная встреча…

– Якобы? – Вера рассмеялась. – Яна, ты думаешь, что я по вечерам шпионю за секретаршами моих конкурентов по бизнесу? Потом луплю их по голове подручными средствами и везу к себе, чтобы выведать страшные тайны?

– А как ты оказалась в том кафе, рядом с Пашкиным домом?

– Рядом с домом? А что, Кольцов живет на Невском?

– Не совсем. Но рядом. Только не говори, что ты не знаешь, где он живет.

– Конечно, не знаю. Откуда мне знать-то? У нас с Павлом исключительно рабочие отношения, мы никогда не пересекались не по бизнесу.

– Все равно, это очень странно!

– У меня было свидание назначено в том кафе. Я, кстати, часто там бываю. Мне нравится, как они пекут штрудели, и глинтвейн у них – лучший в городе. Яна, ну сама подумай, откуда мне было знать, что ты именно в тот момент, когда я буду выходить из заведения, попытаешься в него зайти? Ты видела, сколько таких кафе на Невском? Или ты тоже часто бываешь в том кафе?

Я вынуждена была согласиться. Никаких шансов предугадать мои идиотские поступки ни у кого не было. Никто не мог знать, что я поссорюсь с Пашкой, сбегу из дома, забуду телефон и не смогу вызвать такси, а попрусь по Невскому в поисках приключений на свою задницу. Могла же пойти в другую сторону, к Неве. И войти я могла в любой ресторанчик, их там действительно навалом.

Вера тем временем разложила по тарелкам дымящееся мясо. Кухню наполнил такой дивный аромат, что я тут же вспомнила, что кроме каких-то тарталеток на корпоративной вечеринке ничего не ела за весь день.

– Ну вот, а говорила, что не голодная, – Вера с удовольствием разглядывала, как я поглощаю еду, чуть ли не урча от наслаждения.

– Это невероятно вкусно! – призналась я с набитым ртом. – Господи, ничего вкуснее не ела!

– И главное, что это очень просто. Хочешь, я дам тебе рецепт?

– Хочу! Только я вряд ли смогу повторить это блюдо. Я совсем никакая кулинарка, – вздохнула я.

– Сможешь. Это не требует никаких особых умений. Я тоже, когда замуж выходила ничего не умела совсем. У меня мама была учительницей, готовить не любила. Я постоянно питалась в школьной столовой. Веришь, я даже не знала, что делать с сырым мясом. У нас оно было уже в виде сосисок или готовых котлет. Ничего, научилась. Когда есть для кого готовить, этому быстро учишься.

– Да, я тоже, когда стала жить с Пашкой, начала осваивать это потихоньку, – почему-то мне захотелось всем поделиться с Верой. Но тут же осеклась, все, теперь у меня нет Пашки, и готовить не для кого. – Впрочем, теперь это уже неважно…

– Я бы не стала торопиться с выводами. Вы же, как я понимаю, жили уже вместе и даже работали. Неужели ты думаешь, что из-за дурацкого недоразумения и глупой ссоры, пусть даже очень эмоциональной, все так сразу и закончится?

– Ты просто не знаешь. Да и жили-то мы вместе всего ничего, можно сказать, что я просто у него гостила. А с работой – это вообще временно. У него секретарша куда-то пропала, а я языки знаю, я переводчица вообще-то. Он и попросил меня ему помочь.

– Насколько я знаю Павла, он мужик основательный и серьезный. И вряд ли бы стал брать к себе на работу просто случайную девицу. Он тебе доверяет.

– Доверял, правильнее сказать. Я все испортила, – от мысли, что с Пашкой у меня все, и я его больше не увижу, мне стало так больно, что слезы покатились сами собой.

– Так, Яна, только не плачь. Давай выпьем. И ты мне все расскажешь. И тебе самой станет легче, вот увидишь.

И я вдруг начала говорить. Мне действительно надо было все это кому-то рассказать. Конечно, лучше бы Томке, но телефона у меня нет, а номер ее я не помнила. И потом эта Вера мне нравилась. И что плохого, если я ей расскажу про Пашку? Тоже мне, тайна мадридского двора. Даже если это она, Вера, стоит за всеми этими идиотскими происшествиями, и у нее есть какой-то хитрый план, как навредить Пашкиному бизнесу, история нашей любви вряд ли ей чем-то в этом поможет.

13.

Проснулась я поздно, уже было светло. Я рывком села на диване и тупо уставилась на висящий напротив меня натюрморт. И несколько секунд недоуменно его разглядывала. Потом резко пришло осознание того, где я, и на меня свалилось все, что я пережила накануне. Я у Веры Ковальчук, в Питере, черт знает в каком районе. Я ушла от Пашки, и у меня нет ни ключей от московской квартиры, ни телефона. И я совершенно не знаю, как дальше жить.

Почему-то паники не было. Даже боли не было. Я потянулась, припоминая вчерашний вечер. Мы засиделись допоздна. Я рассказала ей все про Пашку. Она потом тоже рассказала мне про себя. Так иногда случается, что встречаешь человека, с которым тебя, казалось бы, вообще ничего не должно связывать, и чувствуешь – это твой человек. Слово за слово, и вот уже ты рассказываешь ей самое сокровенное, то, что даже близкой подруге не рискуешь озвучить.

«Яна! Опомнись! – сказала я себе. – Ты ее видишь первый раз в жизни, какая, к черту, близкая подруга? Тебе мало было Катьки? Всего-то пару месяцев назад твоя лучшая подруга пыталась тебя убить! А ты, вместо того чтобы понять, что никому доверять нельзя, тут же открываешь душу непонятно кому. Да еще и при очень странных обстоятельствах. Откуда такая наивность и легкомыслие?»

Я прислушалась. Судя по звукам, доносящимся с кухни, Вера уже встала. Я наскоро оделась и, снова испытывая неловкость, покинула комнату.

– Доброе утро! – приветствовала меня Вера. Она была в старой футболке с какой-то веселой рожицей, волосы убраны в хвост. – Я тебе в ванной полотенце повесила и набор в пакетике с зубной щеткой, после какой-то командировки завалялось. Иди умойся, будем завтракать.

Приведя себя в порядок, я вернулась на кухню. На столе меня ждала чашка с горячим кофе и воздушный омлет, от которого исходил такой аромат, что я чуть не захлебнулась слюной.

– Как спалось? – поинтересовалась Вера.

– Отлично! Спасибо! – проговорила я с набитым ртом.

– Я так и подумала, уже скоро полдень. Кольцов там, наверное, уже рехнулся. Давай мы все-таки ему позвоним. Жалко мужика.

– Так ему и надо! – мстительно ответила я. – И вообще, с чего ты взяла,