Арто Паасилинна - Лес повешенных лисиц Страница 9

Майору Ремесу было странно, но приятно, что кто-то заинтересовался им. Такого не случалось уже много лет. Никто, собственно говоря, никогда и не удосуживался спросить Ремеса о его делах. Ни жена, ни дети, ни друзья-офицеры, ни солдаты. А здесь, у вечернего костра, так приятно было хоть раз поговорить, порассказывать о себе. Какое это имеет значение, что слушает тебя почти незнакомый человек, какой-то младший научный сотрудник Асикайнен? И библиотекари тоже люди.

Майор рассказал, что срочную он отслужил нормально, получил два почетных знака: один за спорт, а другой – за стрельбы. (Это было далеко от истины, но почему бы и не приврать ради красного словца?)

– Затем я поступил в военное училище. Три года там оттрубил и как-то случайно оказался лучшим на курсе. (Двадцатым, однако и это не так плохо.) Кстати, а где ты, Асикайнен, служил? Надеюсь, ты не из тех, что проходят альтернативную службу, хоть и коллекционируешь ягели?

Ойва Юнтунен рассудил, что теперь умнее всего будет рассказать все как есть.

– В Саволакской бригаде. Я всего лишь егерь, из лыжной роты.

Майор продолжил свой рассказ. Теперь стоило немного прибавить себе воинских заслуг, раз приятель ничего не знает об офицерских делах.

– В училище я женился. Потом, лейтенантом, немного послужил взводным, однако вскоре получил собственную роту и старлея. Потом год на капитанских курсах, родился первый ребенок... теперь у меня две взрослые дочери. После этого все в том же духе – в военную академию поступил; кстати, основными языками у меня были французский и русский: для военного они на сегодня важнее, чем немецкий или английский. Даже во Франции полгода провел, в тамошней военной академии. Закончив там, преподавал в военной академии здесь. Эта дорожка потом и привела меня в генштаб, однако и международной деятельностью пришлось позаниматься. На Кипре и в зоне Суэцкого канала командовал финскими подразделениями войск ООН, в последнее время на Синае занимался организацией мирных переговоров между Египтом и Израилем...

Все это было полнейшим вздором. Майор Ремес был откомандирован на службу в войсковую часть сразу же после военной академии и не был ни в какой Франции, как, впрочем, и на Синае. Однако Ойва Юнтунен принял все это за чистую монету и с огромным интересом спросил:

– Ты действительно был там, в пустыне, на тех мирных переговорах?

– Было дело, – скромно признался Ремес. –– Там мы творили историю ООН. Защита мира – долг солдата. Меня приглашали и на Голанские высоты, а теперь в Ливан, но я решил, что больше не обязан. Я, видишь ли, считаю, что иногда международным опытом надо делиться и в Финляндии. Офицер, у которого имеется такой глобальный опыт, должен делиться им со своей армией, иначе приобретенный капитал пропадет впустую, устареет и не принесет пользы Отечеству. Когда я прибыл на родину, меня назначили командовать бригадой. Немалая ответственность для молодого майора, как думаешь? (Всем известно, что Ремес никогда не командовал войсковым соединением крупнее батальона.)

– Однако солдату не стоит топтаться на месте, хота бы он и достиг блестящего положения. Я взял теперь на год отпуск, намерен защитить кандидатскую в техническом вузе. А там, глядишь, и за докторскую примусь. Развитие саперного дела требует сегодня и от солдат основательного знания технических основ. Это вам уже не техник-строитель.

Ойва Юнтунен насторожился. Теперь напротив него был не только солдат, но еще и ученый. Все-таки необдуманно было начать хвастаться работой университетского библиотекаря.

Однако майор Ремес ничего не заподозрил.

– Я руководил этими учениями, так за это мне и дали отпуск. В награду... Вообще-то, знаешь, в армии отпуск получить ой как непросто, но мне обломился целый год просто по телефонному звонку! (Было приятно думать именно так. То, что отпуск был предоставлен благодаря померанцевой настойке, сейчас было неважно.)

Ойва Юнтунен спросил: почему же майор теперь здесь, в тайге, а не готовится к защите кандидатской где-нибудь в Хельсинки?

Майор лихорадочно искал подходящий ответ. Ему и самому было непонятно, почему он сидел у костра с каким-то младшим научным сотрудником. Затем он придумал:

– Ну, это.. я вначале немного отдохну. Успею я потом, зимой, заняться учебой. Соберусь немного с силами.

Майор мгновение смотрел на огонь.

– А вообще-то все упирается в деньги, – доверительно сказал он. –– У меня нет средств, а в моем возрасте уже ссуду для учебы не берут. Иногда я даже подумывал, а не найдется ли здесь, в Лапландии, золота. Многим золотоискателям в последнее время повезло.

Ойва Юнтунен вздрогнул. Золото! Не знает ли этот толстый майор чего-нибудь о нем?

Майор заметил, как взволновался его новый приятель. Он решил, что, видать, и в сердце младшего научного сотрудника Асикайнена горела страсть к золоту. Может быть, этот чистюля книжник надул его? Сам явился сюда искать золото, имея какие-нибудь верные сведения, хотя и утверждает, что собирает ягель. Старые месторождения золота на реке Лемменъйоки лежат к северо-востоку отсюда, совсем рядом. Здесь действительно могли быть настоящие золотые россыпи.

Майор Ремес оценивающе уставился на библиотекаря. Тот выглядел испуганным. Ягель он собирает, черта с два. Да что там! Майор Ремес вполне мог бы начать сотрудничество с таким человеком, это казалось стоящим делом. Если у него еще нет состояния, то тем лучше.

– Тебя, видать, интересует золото? – лукаво спросил майор.

Ойва Юнтунен начал думать так усердно, что в голове зашумело. Что кроется за этими речами майора о золоте? Только недавно речь шла о военной академии, как же они к этому пришли? Знал ли Ремес, что у "эколога" золота больше, чем дюжий мужик сможет унести? Не захлопывается ли тут коварная западня? Знал ли майор Сииру, убийцу-рецидивиста, сущего дьявола?

Ойва Юнтунен заставил себя успокоиться.

– Послушай, Ремес. Ягели для меня – все в жизни. Хотя и золотоискательство не такое уж глупое занятие.

Майор решил, что не стоило больше наседать на приятеля. Лучше с ним говорить на нейтральные темы.

– В тридцатые годы мой отец переделал родовую фамилию на финский лад. По своим корням-то я никакой не Ремес.

У Ойвы Юнтунена отлегло от сердца. Может быть, ничего в этом страшного и нет. Скрываться целую неделю, это никакие нервы не выдержат. Если здраво рассудить, то майор Ремес никак не мог знать о золоте. Ремес? Каким же был отец Ремеса?

– Что Ремес означает по-шведски? – спросил с интересом Ойва Юнтунен.

"Вот черт", – озабоченно подумал Ремес. Нет ведь у его фамилии соответствия в шведском языке. Однако нужно было как-то выходить из положения.

– Ну, батяня был настолько профински настроенный, что взял себе фамилию Ремес. По отцовской линии я Ройтерхольм. Мой род ведет начало от барона Ройтерхольма. Из истории знаешь, наверное?

Ойва Юнтунен с воодушевлением кивнул. Ни о каком бароне Ройтерхольме он отродясь не слыхивал, однако разве обязательно в этом признаваться? Вряд ли младшие научные сотрудники знают всех Ройтерхольмов в мире, так почему же он должен знать?

– В нашем роду нет ни одного барона, – честно признался Ойва Юнтунен.

– Так-то оно так, но какое значение в современном мире имеет дворянский титул, – пренебрежительно произнес майор Ремес. – Насрать на это! Мы – обедневшие аристократы, у нас остались только красивые легенды о достойных предках, и ничего более. Конечно, иногда горько подумать, что еще двести лет назад и мои прадеды решали дела великой державы Швеции-Финляндии.

– Да уж, – посочувствовал Ойва Юнтунен. – Наверняка иногда зло разбирает.

Майор тяжело вздохнул. В действительности же в нем дворянского было не более, чем у изнуренной трудом финской лошади, но все едино, все равно было горько.

Майор поправил поленья в костре. С другой стороны, можно бы попробовать золото мыть. Зима еще не скоро наступит.

У Ойвы Юнтунена вызывал жалость этот угрюмый аристократ. Воин, майор, потомок барона Ройтерхольма – и без гроша в кармане. Ойва Юнтунен вытащил бумажник и отсчитал в руку майору пять тысяч марок.

– Возьми на первое время. Мой золото, или будем мыть вместе. Ты возьмешь на себя практические вопросы, а я буду собирать ягели. Если будет золото, то доход поделим. Или как договоримся.

Майор с удивлением взял деньги.

– Это что, то самое тетино наследство? Как ты можешь доверять совершенно незнакомому человеку?

– Я верю слову дворянина. У меня на обочине дороги в Пулью оставлена тачка из проката. Отвези ее и сдай обратно. Купи необходимый инструмент. Кирки, лопаты – все, что нужно для мытья золота. И продуктов; пробудем здесь несколько месяцев. Будем изучать ягели и мыть золото. Нам здесь некуда торопиться. Оба в отпуске.

Майор удивленно раздумывал над тем, как же это все так случилось. Без единого удара кулаком этот человек отдал ему целую горсть банкнот. Да, не перевелись еще в мире лохи. Ну и что из того? С таким приятелем стоит остаться мыть золото, пусть даже оно и не найдется. Такой лопух всегда пригодится.