Майкл Крайтон - Добыча

Майкл Крайтон

Добыча

Мы смотрели на рой, который висел, колеблясь, – словно дышал. Он постепенно потемнел и стал совсем черным, лишь кое-где поблескивая серебром. Так рой провисел в воздухе секунд десять или пятнадцать. Потом вдруг пришел в движение и устремился к нам – к своей добыче.

День первый: 10.04

В жизни никогда не бывает так, как ты того ожидаешь.

Я ведь никогда не собирался сидеть дома и заниматься детьми и домашним хозяйством. Однако последние полгода как раз это и делал. И вот теперь я находился в магазине «Корзина и бочка», расположенном в центре Сан-Хосе, и выбирал подставки под тарелки – те овальные, плетеные, что Джулия купила год назад, совсем износились, покрылись пятнами засохшего детского питания. Мне приглянулись желтые, яркие и приятные на вид. На полке шести подставок не оказалось, а мне было нужно именно шесть, и потому я попросил продавщицу сходить на склад, посмотреть, не найдется ли там еще несколько штук. Когда она ушла, зазвонил мой сотовый. Это была Джулия:

– Привет, милый.

– Привет, Джулия. Как дела?

Я слышал размеренное пыхтение какого-то механизма. Скорее всего, это был вакуумный насос электронного микроскопа в ее лаборатории.

Она спросила:

– Ты чем занимаешься?

– Да вообще-то подставки под тарелки покупаю. В «Корзине и бочке».

– А, хорошо, – сказала она. Мне было ясно, что разговор этот Джулии совершенно не интересен. У нее было на уме что-то другое. – Послушай, Джек, мне правда страшно жаль, но я сегодня опять задержусь.

– Угу…

Продавщица вернулась с желтыми подставками. Я, по-прежнему прижимая телефон к уху, поднял три пальца, и она добавила к тем, что я отобрал, еще три штуки.

Я спросил у Джулии:

– У тебя все в порядке?

– Да, но, как всегда, сплошная суматоха. Мы сегодня транслируем через спутник презентацию для потенциальных инвесторов из Азии и Европы, и у нас, разумеется, сложности с подключением. В общем, вернусь самое раннее в восемь. Ты сможешь покормить детей и уложить их спать?

– Нет проблем, – ответил я.

И их действительно не было. Я уже привык. В последнее время Джулия подолгу засиживалась на работе. Ее компания «Ксимос текнолоджи» пыталась собрать двадцать миллионов долларов, чтобы вложить их в развитие нанотехнологий.

Получив образование детского психолога, Джулия стала в результате специалистом, помогавшим еще не оперившимся компаниям, которые работали в сфере высоких технологий, разворачивать свое дело. В конце концов она ушла из консалтингового бизнеса и поступила в «Ксимос», где была теперь уже вице-президентом.

– Слушай, Джек, хочу тебя предупредить, – виноватым тоном сказала она. – Эрик, наверное, расстроится. Я обещала ему прийти на футбол.

– Зачем было обещать? Ты же ведь с самого начала знала, что не сможешь. Игра начинается в три.

– Надеялась успеть.

Я вздохнул:

– Ладно. Не волнуйся, милая. С этим я разберусь.

– Спасибо. Да, и еще, Джек. Насчет подставок. Покупай какие хочешь, только не желтые, хорошо? – И она повесила трубку.

На ужин я приготовил спагетти, поскольку спагетти никогда у детей возражений не вызывали. К восьми часам двое младших уже спали, а Николь, ей двенадцать, доделывала домашнее задание.

Младшенькой, Аманде, было всего девять месяцев, она начала ползать и делала это очень активно. Восьмилетний Эрик был помешан на футболе – будь его воля, он играл бы с утра до вечера, прерываясь лишь для того, чтобы переодеться рыцарем и, размахивая пластмассовым мечом, погонять по дому старшую сестру.

Когда я потерял работу в «МедиаТроникс», я с интересом наблюдал за соперничеством между детьми. И мне нередко казалось, что оно мало чем отличается от происходившего в нашей компании. В «МедиаТроникс» я заведовал отделом программирования – пас стадо даровитых молодых программистов. В свои сорок я был уже староват для того, чтобы самому работать программистом; написание кодов – это занятие для людей молодых. Вот я и управлял командой, которая, как и большинство команд Силиконовой долины, пребывала, казалось, в постоянном кризисе: разбитые «порши», супружеские измены, ссоры с родителями и неадекватное поведение, связанное, возможно, с употреблением наркотиков, – все это помимо неукоснительного выполнения работы в срок, помимо ночных авралов, во время которых потреблялись целые ящики кока-колы и чипсов.

Впрочем, работа была интересная, на самом переднем крае. Мы писали то, что называлось у нас распределенными агентскими программами параллельной обработки. Эти программы моделируют биологические процессы – создают в компьютере виртуальных агентов и затем позволяют им взаимодействовать, разрешая вполне реальные проблемы. К примеру, одна из наших программ имитировала поведение муравьев-фуражиров – тех, что отыскивают кратчайший путь к пище, – с целью маршрутизации трафика в крупных телефонных сетях. Другие программы моделировали поведение роящихся пчел и загоняющих добычу львов.

Все это было занятно. Я, наверное, и сейчас работал бы там, если бы не взялся исполнять кое-какие дополнительные обязанности. В последние несколько месяцев я отвечал за безопасность, заменив сотрудника, не заметившего кражу исходного кода – на основе этого кода вскоре была написана программа, поступившая в продажу на Тайване.

Мы знали, что это наш код, потому что все закладки в нем остались нетронутыми. Программисты всегда вставляют в свои коды подобные закладки. Тайваньская компания ни одной из них не изменила, так что при одновременном нажатии клавиш Alt-Shift-M-9 открывалось окошко, сообщавшее дату женитьбы одного из программистов. Чистой воды воровство. Мы подали в суд.

Первое, что я сделал, возглавив службу безопасности, – это наладил мониторинг использования всех рабочих станций. Производился он в открытую – восемьдесят процентов компаний следят за тем, что делают их сотрудники, сидя за компьютерами.

Возглавлял компанию Дон Гросс, человек жесткий, бывший морской пехотинец. Когда я рассказал ему о новой системе, он спросил: «Но за моим-то компьютером вы следить не будете?» Конечно, нет, ответил я. На самом-то деле я установил программу мониторинга всех компьютеров компании, включая и его. И две недели спустя обнаружил, что у Дона роман с девицей из финансового отдела и что он разрешает ей пользоваться автомобилем компании. Я пошел к нему и сказал, что, судя по электронной почте, поступающей к Джин из финансового, создается впечатление, что у нее роман с кем-то из сотрудников, причем она, возможно, пользуется не положенными ей привилегиями.

Я рассчитывал, что Дон мой намек поймет, и он его понял. Но теперь он попросту отправлял обличающую его электронную корреспонденцию из дому, не понимая, что вся она проходит через сервер компании. Так я и узнал, что Дон предоставляет иностранным дистрибьюторам «скидки» на наше программное обеспечение и в ответ получает немалое «вознаграждение за консультации». Это было абсолютно незаконно, и просто закрыть глаза на махинации Дона я не мог. Я проконсультировался с моим поверенным, Гэри Мардером, и тот посоветовал мне уволиться.

– Уволиться? – переспросил я. – Ты советуешь мне уволиться из-за того, что он нарушает закон?

– Нет, – ответил Гэри. – В качестве поверенного я рекомендую тебе, узнав о незаконной деятельности, исполнить свой гражданский долг и сообщить обо всем властям. Но в качестве друга советую заткнуться и быстро мотать оттуда.

Я решил, что он не прав. Больше того, теперь я начал гадать, действительно ли код у нас украли. Может, его попросту продали?

Я переговорил с одним из членов совета директоров нашей компании. Оказалось, что и он во всем этом замешан. На следующий день меня уволили за халатное отношение к служебным обязанностям. Чтобы не лишиться выходного пособия, мне пришлось дать уйму подписок о неразглашении. Всей бумажной волокитой занимался мой поверенный, вздыхавший над каждым новым документом.

Когда мы с ним наконец покинули здание компании, я сказал:

– Ну, по крайней мере все закончилось.

– Ты так думаешь? – спросил Гэри.

Разумеется, ничто не закончилось. Каким-то таинственным образом я превратился в меченого. Квалификация у меня была превосходная. Но куда бы я ни приходил поговорить о возможной работе, быстро обнаруживалось, что собеседникам я не интересен. В конце концов я попал на собеседование к человеку, которого немного знал, к Теду Ландау. Когда все закончилось, я сказал:

– Тед, я прошел десять собеседований за десять дней. Скажите, что вы обо мне слышали?

Он вздохнул:

– Джек Форман. Возмутитель спокойствия. Агрессивен. Вспыльчив. Не умеет работать в команде. – Он помялся и добавил: – Предполагается также, что вы участвовали в каких-то махинациях.

– Я участвовал в махинациях? – воскликнул я.